Учитесь, щучьи дети!⁠⁠

Прапорщик наш, зам начальника узла связи (ну, как вы уже догадались, сокращенно – ЗамНУС), был милейшей души человек, и когда бывал нетрезв, становился дивной силы рассказчиком. Сядет, бывало, в курилке на стул, и расскажет чего-нибудь этакое. Из жизни. В основном – из своей.

И вот однажды поведал он нам полную драматизма почти детективную историю. Случилась она, когда прапорщик наш еще не был нашим прапорщиком, а служил в некой войсковой части где-то под Конском. Произошла она в преддверии новогодних праздников.

Как и полагается, служить в праздники никому не охота. Особенно – старшему офицерскому составу. У состава есть жены, дети, елка наконец. Тазики с салатом. Поэтому в расположении войсковой части в праздники остаются один-два горемыки, какие-нибудь юные лейтенанты, еще покрытые пушком, или прапорщики, которые все равно напьются, хоть дома, хоть на службе, да к тому же их все равно не жалко.

Но! Не думайте пожалуйста, что старший офицерский состав бросает в это трудное время родную часть на произвол судьбы. Вовсе нет! Именно перед праздниками наиболее ярко проявляется отеческая любовь старшего офицерского состава к военнослужащим срочной службы. Чтобы эти балбесы не отчебучили чего-нибудь этакого, за что потом можно огрести от еще более старшего офицерского состава, принимаются превентивные меры.

А что может отчебучить солдат? Солдат может нажрать сливу. Поэтому основная превентивная мера – это пресечение на корню любой возможности эту самую сливу нажрать.

А солдат, естественно, только к этому и стремится. Ибо солдат, по сути, существо примитивное, и радости его просты и незатейливы. Кроме того, просто обидно – старший офицерский состав будет нажирать сливу у себя дома, в комфорте и на законных основаниях, а солдат что, не человек разве?

И вот в штаб части просачивается слух, что где-то в расположении части, в казармах, в потайном месте заначено энное количество спиртных напитков, приговоренных к употреблению в новогоднюю ночь.

Личный состав выводится на плац, пред личным составом являет свой лик зам по воспитательной части, после чего личному составу зачитывается полуторачасовая лекция о вреде пьянства, а также о полной несовместимости упомянутого пьянства с высоким моральным обликом российского солдата.

Старший офицерский состав в это время проводит тщательнейший шмон казарм и прилегающей территории. Обыскали казармы. Обыскали тумбочки. Обыскали сушилку. Обыскали каптерку. Обыскали ленинскую комнату. Заглянули даже в очко сортира.

Водки нет!

Не поверили. Обыскали еще раз.

Опять нету водки!

Дело начинает попахивать мистикой. На носу новый год, а в казарме ни капли водки. Проводят обыск снова, на этот раз откручивая даже колпачки с зубной пасты – вдруг находчивые солдатики заныкали водку туда?

Наконец старшему офицерскому составу приходится признать очевидный факт – водки в расположении части нет. Успокоенные этим фактом, офицеры расходятся по домам, туда, где водка все-таки есть.

И вот настает долгожданный новый год. Точнее, первое утро нового года.

В дежурке войсковой части пробуждается неоперенный лейтенант и идет в столовую за холодной водой. Ибо он, как и полагается, до часу ночи торжественно встречал новый год на посту. Он берет на мойке стакан, наливает в него воды из крана…

Смутные сомнения начинают закрадываться в его душу тогда, когда он понимает, что стаканов на мойке как-то подозрительно мало. Обычно количество стаканов больше примерно на…

Да, примерно на количество личного состава части.

Лейтенант бежит в казарму, рывком отворяет дверь, и обнаруживает за ней следы грандиозной попойки. Пьяные вусмерть тела лежат вповалку на койках и в промежутках между койками. Несколько столов сдвинуты в центре казармы и покрыты в несколько слоев огрызками хлеба, кусочками жареной картошки и другими деликатесами.

И – апофеозом этого чудовищного безобразия – на тумбочке отсутствует дневальный! То есть, он конечно в казарме, но определить, какое именно из тел принадлежит дневальному, совершенно невозможно.

Старший офицерский состав, вернувшийся на службу поутру, застал личный состав роты занимающимся на плацу строевой подготовкой. Солдаты покачивались, с трудом передвигали ноги, но кое-как шагали, и заунывными голосами вопили что-то в рифму о своей любви к Родине.

В этом месте наш прапорщик хитро усмехнулся в усы и прищурился.

— Угадайте, куда они спрятали водяру?

Мы стрельнули наугад и не попали.

Тогда прапорщик возвел очи горе и ткнул пальцем в потолок. Мы послушно отследили указанный азимут.

На потолке, прикрученный на нескольких винтиках, висел шарообразный стеклянный плафон с лампочкой. Обычный белый плафон.

— И чтоб водка не испарялась, они лампочки оттуда выкрутили. Ну, не горит, и не горит? Мало ли сгоревших лампочек в части. Кто их проверять будет?

И затянувшись, добавил:

— Вот это, называется, «залили шары». Солдатская смекалка. Учитесь, щучьи дети…

© Алексей Березин