Рождественский рассказ, или первая любовь Фимы Шляпентоха.
Держал на углу второго Брайтона, как раз напротив рыбного магазина, известного циклопического размера тараканами, которые в нем водились, один еврейчик из Минска ювелирку. Был он человек скромный, маленький в прямом и в любом другом смысле этого слова. Такой маленький, что еще бы пару сантиметров вниз и мог бы произойти диалектический переход количества в качество, он считался бы карликом. Врач терапевт померял его в первый визит, как ребенка и сказал, что если бы не эти сантиметры, можно получать специальное пособие по инвалидности. Но Фима Шляпентох, так звали нашего героя, в пособиях не нуждался, потому что маленький размер тела, делал его как бы, ближе к микромиру тонких драгоценных изделий. Ювелирщик он был, как говорят классики «высший х*й».
Сами понимаете, там, где ювелирка там и деньги. Денег у Фимы было достаточно. Чтобы не хранить все яйца в одной корзине, Фима инвестировал свои капиталы в брайтоновскую недвижимость, которая с тех пор как шварцев оттеснили в их чернушники аж за Кони Айленд , резко пошла вверх и, старый довоенной постройки двухэтажный билдинг, местные риалстейты уже в восьмидесятые годы ставили на продажу за лимон.
Несправедливо было бы сказать, что кроме бизнеса и денег Фиму больше ничего не интересовало. Был он во всех смыслах человек разносторонний. Хорошо водил машину, исключительно остроумно шутил и в первый же год выучил английский на столько, что мог читать американские газеты, откуда и черпал основные сведения о жизни, легко поддерживал общение с местными на их родном языке в любой ситуации и даже по телефону. Это давало ему несомненное преимущество перед теми, кто был под метр восемьдесят и у кого время прохождения сигнала от мозга в любую часть тела занимало в три раза больше времени, чем у Фимы.
Жил Фима в своем доме на берегу океана, каждые три года менял машину и трахал крутых телок, которые большинству молодых рослых самцов доступны не были. Одна беда. Телки эти были исключительно бляди, ласки которых Фима покупал за деньги. Никто не знал, что в самом деле Фима любит стихи Асадова и мечтает о большой и чистой любви.
Была еще одна страсть у нашего героя – огнестрельное оружие. Ему нравилась фраза, которую он понимал почти буквально: «Кольт уравнивает всех», хотя из оружия он предпочитал дорогие немецкие и итальянские пистолеты.
Фима нанял русского адвоката и тот пробил ему разрешение на ствол по максимуму, как только в его ситуации было возможно ( он мог носить заряженное оружие на себе в специальной кобуре), выше был только полицейский. Согласно требованиям закона, Фима прошел обязательный курс обращения с оружием, но не удовлетворился этим и каждую неделю посещал стрелковый клуб в Нью-Джерси, брал дополнительные уроки по технике стрельбы. Как это бывает с людьми маленького роста достиг в этом деле совершенства, обычным людям не доступного. На его артистическую стрельбу приходили смотреть.
Это случилось в Кристмас, в прежде неизвестный советскому человеку праздник, который в Америке оказаался большим праздником, чем Новый год. Самый лучшие деньги в году делались в Кристмас. Все бизнесы на Брайтоне это знали и готовились предварительно. Но оказалось что не только бизнесы. Двое черных, с одним, паленым в каких-то прежних делах пистолетом, на двоих, решили подзаработать и выбрали для этого фимину лавку. Нужно сказать, что черные больше рассчитывая даже не на пистолет, а на свой выразительный вид, высокий рост, громкие звуки, которые они могли извлекать из своих черных глоток и зверские рожи. Они так с криками и вошли в фимин магазин, где за прилавком стояла модельного вида молодая продавщица, а самого Фимы не было видно, потому что он сидел в это время под прилавком и перебирал красивые коробочки с бархатным алым и черным зевом изнутри и тисненые глубоким золотым и серебряным тисненим инициалами «T & CO» снаружи. Пока тот, кто был с пистолетом раздумывал не выстрелить ли ему из единственного патрона в потолок, второй, опасавшийся, что в серьезность их намерений не поверят, подбежал и ударил девушку ладонью по лицу. Именно ему и всадил в голову из 9 мм калибра беретты первую пулю, а вторую отправил бандиту, который бросив пистолет, пытался выбить заблокированную дверь и удрать, в ногу так, что на выходе пуля выбила черному коленную чашечку.
Модельная девушка, которая работала у Фимы в магазине всего три недели, ювелирного дела совершенно не знала. Фима взял ее больше для дизайна, позволял надевать на себя с утра и до конца рабочего дня разные драгоценности, и еще с одним рассчетом, с которым в бизнес часто берут на работу молодых красивых женщин. Рассчет этот девушка оправдывать не спешила и тем сильнее нравилась Фиме, так что он чувствовал себя даже немного увлеченным. А сейчас, после всего, что случилось на ее глазах, ничуть не испугалась, не заплакала была приятно возбуждена. На вопрос Фимы: «Как ты?» – ничего не ответила, согнулась и, несмотря на разбитую губу, поцеловала Фиму в раннюю лысину долгим страстным поцелуем.
Так пришла к Фиме Шляпентоху первая любовь.
Спасибо.