Приснившийся сон. Метка - "Грех"⁠⁠

Какое-то влияние аниме, что странно. Сделал вывод из имён и основного закулисного мотива. Аниме смотрю очень редко, можно даже применить слово "смотрел" вместо "смотрю", японские/азиатские имена тоже не слышу в каждодневной жизни. В остальном криповато, но ничего особо страшного, на мой взгляд. Так, анимешний детективчик, одна серия.

*****

Оказываюсь мгновенно в чужих глазах, без какого-то вступления или мягкого проявления сознания, как обычно бывает. По ощущениям - только что моргнул.

Потираю переносицу, поправляя очки. Вокруг - рабочее офисное помещение, много дерева и стекла. Скорее всего офис в полицейском участке, или что-то подобное. Передо мной - несколько экранов с избытком различной информации. Графики, слова, выдержки из статей и фотографии. Очень много фотографий. Некоторые слова подчёркнуты красным, некоторые красные целиком. На фотографиях люди самых разных возрастов и комплекций, на некоторых целые семьи. И множество из них также зачёркнуты или полностью залиты красным.

На столе передо мной открыто несколько папок, в основном с делами и личными досье людей. Некоторые весьма старые, не один десяток лет. Некоторые с грифом секретности. Вспоминаю, что вообще-то пытаюсь разобраться с очень древним делом, серийные убийства с особой жестокостью. Некоторые даже считали, что нечеловечной - невозможно так изуродовать тела, как это было сделано. Рядом стопочкой (примерно сантиметров 20-30) стояли фотографии. Вернее лежали друг на друге. Думаю, количество понятно)

Над этим делом работаю уже несколько месяцев, большая часть каких-то зацепок уже давно отмерла во всех смыслах. Однако, часть отчётов и людей ссылались на неясный мне институт/лабораторию и часто фигурировала фамилия Дзин. Почему-то не могу сфокусировать взгляд на фотографии текущего носителя этой фамилии, однако судя по буквам в досье - мужчина, лет 60 уже, женат, есть две дочери 16 и 14 лет, и погибший в несчастном случае сын, несколько лет назад. Имени его тоже не разобрать, но имена дочерей отчётливо видны: Которомия Дзин и Сурия Дзин. Обе учились в какой-то школе "NST Hinla", как и сын в прошлом.

Мне очень сильно не хотелось с ними разговаривать. Ни с отцом, ни с дочерьми. Причины тому были, но почему-то не хотелось даже думать о них. Что-то связанное с плохой репутацией этой семьи и разными накрутками себя из-за частых упоминаний их в отчётах. В самом деле, почти все эпизоды происходили или рядом с этими Дзин, или в местах, как-то к ним относящихся. Сама семья имела долгую генеалогию и владела этой самой школой, несколькими промышленными зданиями за чертой города и даже сетью медицинских магазинов. Показалось странным, что магазины магазинами, но госпиталей или больниц они не заимели.

Вздохнув, - за окном начинало темнеть - я всё же поднялся, набросил куртку и вышел из кабинета. В участке уже почти никого не было, кроме пары человек - мужчина-секретарь у кабинета начальства и пара девочек полицейских. Вспомнил, что отправил "своих" (напарники, паренек и девушка) на отдых сегодня. Раздумываю, стоит или нет брать их с собой на разговор с девочками. Уже знаю, что пошлю их допросить отца, но с детьми они ещё не работали толком, могут испугать или сказать что-то не то.

Далее небольшой калейдоскоп, буквально несколько картинок. Поездка в машине по ночному городу, падание в кровать, время на часах (23:47, не так уж и поздно), поездка дневная по оживлённой дороге. Обрывочные разговоры по телефону.

Оказываюсь перед школой, хлопаю дверью машины. Наскоро переговариваюсь с директором (невыразительный, коричневый костюм, слегка полноват, круглые очки), после чего вызываю девочек по очереди.

Которомия (старшая) - около 160-170 см ростом, худая, чёрные волосы до плеч, ухоженая форма, хотя явно ухаживает за ней не она сама. Бесконечная усталость во взгляде, чёрные круги под глазами и какое-то чувство ожидания и предопределённости. Уточняю как зовут, кто отец, как зовут сестру... Всякие мелочи, чтобы расположить к беседе. Не очень удаётся - смотрит в окно, вальяжно развалившись на стуле, заведя за спинку руку. На вопросы отвечает безразлично, даже провокационные. Вопрос о причинах смерти брата вызвал едва заметную усмешку и ответ "несчастный случай". На просьбу сесть нормально и хотя бы сделать вид, что это важно - ответ "это так важно?". Не могу избавиться от ощущения, что роли должны поменяться.

Сурия (младшая) - около 150-160 см ростом, нормального сложения, выкрашенные в белый волосы (корни чёрные), слегка вьющиеся к концам. Форма та же, так же ухоженная, но украшенная разными символами и бумажками, явно сделанными самостоятельно. В волосы тоже вплетена пара бумажек - одна в виде цветка, другая обычный бантик. Спрашиваю про символы и почему вообще такое отдаление от стандарта. Смеётся, отвечает, что ей можно. Киваю, поднимаю палец вверх, намекая на вопрос, мол, отец разрешил? Опять же смеётся, соглашается. Дальше стандартные вопросы... Эта сидит смирно, хотя иногда достаёт небольшую пачку стикеров и делает несколько зарубок ногтями. Складывается в неясный символ, напоминающий то ли клинопись, то ли руны, то ли иероглифы. Спрашиваю, что это за ритуал такой - отвечает, что привычка неосознанная. На тот же провокационный вопрос про брата внезапно серьёзнеет, просит спросить отца или сестру.

Отпускаю Сурию, задумчиво смотрю на свои же записи ответов и вообще поведения. Что-то смущает, но не могу точно указать. То ли холодность и отрешённость первой, то ли напускное веселье второй, то ли их различие, то ли символы... Много переменных, а я даже не знаю уравнения. Звоню "своим", которых отправил к их отцу. Однако не отвечают. Ни тот, ни другая. Вспоминаю, что по слухам у этого человека ещё и какой-то аппарат глушительный стоит рядом с домом. И это даже законно.

Вздыхаю, оставляю телефон директору, на случай если что-то выяснится, и отчаливаю. Небольшой калейдоскоп - ничего за день не происходит толком, стандартная рабочая суета "перекладывание бумажек".

Среди ночи просыпаюсь от звонка - номер директора. Чертыхаюсь, беру трубку. С удивлением слышу голос Сурии, буквально паникующий. Что-то типа этого:

- ...опять случилось, как и в прошлый раз! Вы же хотели знать?! Быстрее, приезжайте! Помогите!

И прочее из той же серии. Пугаюсь и в то же время некоторая остаточная радость, что дело столько лет лежавшее на полке, наконец, получит гриф "закрыто".

Прилетаю на машине туда, бегу в кабинет директора, попутно пытаясь набрать его номер. Тишина, никакой поднятой трубки. В кабинете беспорядок, разбросаны бумаги, разодран в клочья декоративный ковёр. В одной из стен громадная дыра. И повсюду следы крови. И больше всего крови - как раз на краях дыры. Достаю фонарик и делаю шаг внутрь - узкий ход уходит куда-то вглубь, вниз. Хотя ступеньки есть, значит это обосновано конструкцией здания. Пытаюсь набрать напарникам, но снова натыкаюсь на тишину. Хотя нет... Замираю и прислушиваюсь. С ужасом понимаю, что слышу звонящий телефон откуда-то снизу. Медленно сбрасываю вызов и набираю снова. Синхронно с этим пропадает и появляется звук телефона.

Сглатываю, достаю пистолет и прячу телефон. В конце лестницы обнаруживается небольшая комната с земляным полом и единственной дверью. Дверь открыта и там царит алый полумрак. Мелко дрожат руки, чувствую что-то тяжёлое в воздухе и почему-то не могу сфокусироваться на мысли, что нужно убежать назад. Буквально не могу за неё ухватиться, хотя болтается на расстоянии вытянутой руки, можно сказать.

Захожу в дверь, и та мгновенно запирается за мной. От этого почему-то становится легче. Будто пазл, наконец, сложился.

В дальнем углу комнаты замечаю какую-то... массу? Что-то движется на полу, что-то живое. Направляю фонарик и тут же едва сдерживаю тошноту. Несколько изуродованных тел, буквально выпотрошенных и верхее ещё живое. И самое страшное - это паренёк из моих напарников. Он что-то хрипит, узнал меня. В изломанной руке держит телефон, на который я и пытался звонить.

Невольно отшатываюсь и при этом роняю пистолет. Не знаю, пытаться ли ему помочь, или что делать вообще? Тут раздаётся голос Которомии - оказывается она стояла практически рядом, но каким-то образом я её не заметил.

- Им уже не помочь. Всё, как и в прошлый раз.

Дёргано оборачиваюсь и в ужасе буквально отпрыгиваю в сторону. Девочка наполовину в крови, голова наклонена влево, а с правой стороны проступают и резко выдаются красные пульсирующие наросты на коже. Они уходят под одежду и каким-то образом знаю, что раскидываются по спине и правой же руке.

- Все этим больны. Пока ни одного здорового. Первозданный грех, *имя*. Такая вина лежит на каждом.

Называет меня по имени несколько раз. Потом оборачивается к телам. Паренёк начинает хрипеть изо всех сил, раздаётся мокрый треск и его буквально выворачивает наизнанку. Не сдерживаюсь, рвёт. От его тела отделяется какая-то маленькая красная часть и шустро отползает к девочке. Та на секунду закрывает глаза, пока часть "впитывается" в её тело, и смотрит уже на меня.

- Искупление греха - сложно. И очень, очень больно.

Медленно приближается ко мне, я пячусь к стене и почему-то продолжаю светить на неё фонариком. Руки безуспешно шарят пистолет, но только земля под пальцами.

- Но это ничего. Потому всё будет спокойно и хорошо.

Она улыбается и я снова слышу нарастающий мокрый хруст. Понимаю, что сейчас присоединюсь к куче тел. Глаза подёргиваются красным и прошивает сильнейшая боль...

Как ни странно не просыпаюсь сразу. Вижу следующий день. Солнечно, школьный кабинет. Сурия заплетает волосы сестры только, чтобы расплести их назад. У той причёска выложена так, чтобы скрыть правую часть лица, где всё ещё пульсирует это красное нечто, но уже значительно меньше.

Сурия произносит:

- Вот видишь. Всё снова хорошо.

Которомия с болью хмурится:

- Как всегда, как и в прошлый раз. Первозданный грех...

Сурия подносит палец к губам сестры и улыбается.

- Для этого я и здесь, не так ли?

Достаёт пачку со стикерами, прорезает ногтем символ, достаёт зажигалку и сжигает стикер прямо перед носом сестры. Красное нечто начинает исчезать, пока снова не видимо. Гладкая, нормальная кожа.

Последний кадр - Сурия кружится перед зеркалом в полумонашеском одеянии с двумя длинными желтыми лентами, надетыми на шею и концами достающими до пола, расписанными множеством символов.