По законам военного времени (Глава 33)⁠⁠

Суд

В 1948 году в Кизеле прошёл громкий судебный процесс по делу бандитской группы, главарём которой был Михалёв, по кличке Гарибальди.

Суд был открытый, проходил в клубе Володарки, длился он несколько дней и я присутствовал на всех его заседаниях, пропуская занятия в техникуме.

Эта банда на протяжении всей войны и в первые послевоенные годы грабила по ночам людей, обворовывала дома и магазины, убила несколько человек.

Среди десятка или больше парней, обвиняемых по делу, находилась одна девушка.

Я сидел в зале далеко и рассмотреть подсудимых было трудно, тем более, что они сидели в первом ряду спиной к залу. Но когда зачитали список привлечённых к суду, я был ошарашен: единственной девушкой в банде оказалась - Люба Крылова! Моя первая любовь, я учился с ней один год в четвёртом классе и мы переписывались записочками почти весь учебный год, потом она перешла в другую школу и «любовь» закончилась. Я как-то встречал её в городе, но мы даже не разговаривали, потому что она уже по моим представлениям не была тем идеалом, каким казалась в 11 лет.

Как же она дошла до такой жизни? Я ничего не знал о её семье, кроме того, что они прибыли в эвакуацию из Ленинграда.

В конце первого дня заседаний я ждал в толпе на улице у запасного выхода из зала, через который подсудимых выводили в «черный ворон», чтобы отвезти в тюрьму. Выводили их по одному, в окружении милиционеров. Четвёртой или пятой вывели Любу, она смотрела только себе под ноги. Меня поразило, какое у неё было серое, невыразительное лицо. Стриженая голова была повязана синей косынкой, натянутой почти на самые брови. По толпе пошёл шепоток:

- … на лбу, выколото… вот позор-то какой!

И действительно, присмотревшись внимательнее, я заметил предательски выглядывающие из под низко опущенной косынки лапки буквы «д» - от выколотого тушью короткого и позорного для женщины слова…

Ни на кого не глядя, Люба быстро прошла к машине и скрылась в чёрном фургоне. На суде выяснилось, что она была членом шайки и принимала участие в «наводке» воров на объекты.

Люба получила восемь лет тюрьмы, а главари банды по 25 лет. В то время смертная казнь не применялась.

Диплом

На четвёртом курсе мы занимались, по сути, лишь один семестр, а после каникул приступили к дипломному проектированию. Близился конец учёбы, выход в самостоятельную жизнь. Начинались прикидки — кто бы где хотел работать. В целом было какое-то тревожно-радостно-возбуждённое состояние.

По делам дипломного проектирования группа часто разъезжалась в разные партии, кое -кто выбрал себе шахтную геологию и готовил материалы на шахтах. Редкие встречи в техникуме превращались в маленькие праздники. С наступлением теплых дней мы всей группой выходили на природу. Наше любимое место было у Голубого озера, недалеко от техникума, в лесу. Это была старая воронка от шахтного обрушения, заполненная водой, имевшей чудесный голубоватый оттенок — следы присутствия в горных породах окислов меди.

Рассказывали случаи из производственной практики, шутили, пели хором любимые песни. В то время любимыми были песни из кинофильма «Небесный тихоход»:

Дождливым вечером, вечером, вечером,

Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего…

и другие.

Дипломные проекты мы защищали в мае 1949 года. Защитились все, кто был допущен. После защиты состоялся банкет в столовой техникума.

На банкете кроме нас-выпускников присутствовали наш любимый преподаватель и куратор группы Н.А.Дудырев и председатель Государственной комиссии, главный инженер треста «Кизелуглеразведка» А.В.Абаянцев.

Мы его считали человеком очень строгим и волновались — как он поведет себя в нашей компании. Абаянцев сразу же попросил нашего разрешения пригласить за стол своего шофёра. Мы, конечно же, разрешили. На банкете Абаянцев показал себя очень компанейским человеком, смешил нас, смеялся сам, высказал много житейских советов, как начинать жизнь геолога. Между прочим, он пояснил, почему пригласил шофёра: - У меня такое правило и вам советую ему следовать, когда у вас будет персональный шофёр, не считайте его слугой, а считайте его другом!

Вопроса о том, что за рулём пить нельзя — не возникало. Тогда с этим делом было намного проще.

Это было у нашей группы первое и последнее коллективное застолье. И хотя выпито было изрядно, всё обошлось благополучно.

Мы распрощались с теми, кто уезжал домой в другие города и посёлки. Через несколько дней нам надо было разъезжаться к местам назначения.

Прощай, техникум!

Прощай, Кизел!