Незваный гость (рассказ)⁠⁠

Disclaimer . Для подписчиков

Незваный гость

> Я лежу, бессонно глядя в потолок,
> Уговаривая сам себя поспать.
> Повзрослеть за столько лет так и не смог,
> Я от прочих умудрился лишь отстать.
>
> Эта женщина земная не даёт
> Мне надежды никакой, но, между тем,
> Если рядом я — она всегда поёт,
> А исчезну — перестанет, а зачем?
> О. Митяев "Женщина с планеты Земля".
>
>
> Не все пришельцы одинаково приятны.


Пусть старенькие классики сколь угодно воспевают осень с её прелестными видами, "природы увяданьями" и дождливо-одеяльным настроением. Лично я не люблю этот холод, тонну одежды, особенно толстые колготки с начёсом, а ещё не люблю ждать тэшку на мокрой, заплёванной остановке. Тем более, если ждать приходится долго. Кризис на дворе, кто не работает допоздна — тот у нас больше не работает.

Домой я добралась изрядно заполночь. Цокая каблучками и стуча в такт зубами, ворвалась в парадную и пулей взлетела на первый этаж. Тихонько, чтобы не разбудить сестёр, отворила дверь и ушла к себе — скорее раздеться и прыгнуть под горячий душ, мечта!

Увы, несбыточная. Пропитанное трудовым потом исподнее едва успело коснуться пола, а мне вдруг нестерпимо захотелось прикрыться. Прикрыться — но от кого? В комнате я одна, и плотные шторы задвинуты с нахлёстом...

— Ты — дура, ты переработала, у тебя воображение разыгралось, — прошептала я и, в два шага подойдя к окну, потянула на себя краешек шторы.

Плотно прильнув к стеклу лбом и переносицей, с улицы на меня таращился усатый дядька.
Вот теперь я еле сдержалась, чтобы не заорать! Отпустив штору, резко вскинула руки к телу, но он уже не смотрел на меня — отпрыгнул, и пятки его засверкали куда-то прочь...

Сердце замолотило рваный ритм, по венам прошёл жар и, кажется, я даже вспотела. Отчего-то почувствовала — из позы ли его, из выражения ли глаз, что сквозь шторы он видел просто замечательно. Наверное, даже сквозь меня. Когда первая волна адреналина схлынула, я вспомнила и была готова спорить на что угодно — он смотрел куда-то в сторону. Сволочь усатая... Наспех одевшись, раз уж кайф от идеи помыться мне обломали, я решила сварить два бокала кофейку и пойти жаловаться маме.

Где-то в коридоре щёлкнул дверной замок, затем раздались тихие голоса. Постучавшись, ко мне в комнату вошли мама и тётя Зина, наша соседка сверху.

— К детскому саду побежал, паразит! — поведала тётя Зина с порога, — не спится, я как раз на балкон курить вышла — смотрю, шуганулся от твоего окошка.
— Интересно, кто это и чего он хочет?.. — мама задумчиво поёжилась.
— Да онанист это, наркоман или псих! — отрезала соседка, — а может и всё сразу. Сейчас вон какие люди пошли, обколются своей марихуаной и...
Дальше я прослушала увлекательный, но совершенно бесполезный рассказ о непотребствах, которые чинит нынешняя распутная молодёжь. Несмотря на логичность её версии, что-то в образе мужика меня смущало. Ну, кроме того, что он разглядывал меня в неглиже, конечно же.

Наконец, за Зинаидой Прокофьевной вновь щёлкнула дверь, и я в изнеможении опустилась на кровать. Кажется, эти недолгие часы перед работой придётся делить с ночными кошмарами.



Сто тридцать восьмая зима на этой мерзкой, отсталой планете. Через полторы тысячи зим корабль регенерирует и я смогу вернуться домой. Поменял уже пять скафандров. Без скафандра больно дышать. Противные, хлипкие скафандры. Быстро портятся. Слабые. Устал. Надоело. Хочу домой, слиться с семейным древом, забыть этот ад.

Провидец сказал, что есть портал домой. Провидец очень часто говорит со мной, почти в каждую зиму. Портал есть в жилище скафандров. Открывается раз в три зимы на четырнадцать сийекуунд. Язык скафандров груб и отвратен.
Провидец запретил убивать скафандры в их жилищах. Он запретил убивать их почём зря, пока мне есть, в ком ходить.

Кажется, портал откроется здесь. Должен убедиться. Скафандры подбирают и разбрасывают мои сингулярные датчики. Глупцы. Если их повредить, рванёт хорошо. Эта деревня уйдёт под воду. И не только она. А мне придётся искать новый скафандр. И новый портал.

Меня снова заметили. Не убивать. Убегать. Надоело.



В рутине наступившего дня я как-то позабыла свои вечерние волнения. День, к счастью, прошёл относительно спокойно — коллега справа зачем-то поджёг мыльницу, водитель принёс в кабинет запашистую куру с аппетитной гречей в бумажном кульке, а затем подошедший внезапно начальник вставил этим двум деятелям по самое не хочу своё веское мнение об их дисциплине. Меня он, окинув беглым взглядом, отпустил пораньше — всего через час по окончании рабочего дня, подметив лишь, что иногда мне и высыпаться не грех. Для разнообразия.

Дома меня ждали два приятных сюрприза: торжественный ужин, устроенный в честь моего раннего возвращения, и военный совет, устроенный папой с обоими братьями.

— А я говорю — подкараулить, да по соплям надавать! — кричал мой младший брат, пятнадцатилетний рукопашник, — делов-то! Зато будет знать.
— Не можем мы его схватить, — уныло протестовал старший, выпускник юрфака, — не имеем права. Ещё по судам затаскает...
— Так или иначе, спускать это дело нельзя. — отец, как всегда, перевёл спор в конструктивное русло. — Будем сторожить ночью. По очереди. Этого гада я несколько раз замечал, когда с работы возвращался. Только близко он не подходил - крутился где-то на задворках. Кто ж знал, что он к нам полезет.
Младший братец, мечтавший стать разведчиком, брезгливо выдал:
— Следов внятных не осталось, жаль. Булыжников он натаскал, засранец, по ним до окна забрался. Тяжеленные! Еле утащил - и где он только нашёл такие?
Вопрос повис в воздухе и остаток ужина прошёл в тишине.



Вот засуха!

Я всё ещё не уверен, что портал откроется именно здесь. Между тем, время подходит. Осталась лишь одна зима.
Я знаю всё об этой норе из мелового порошка и об её ничтожных обитателях. Их семеро. Четверо ещё не созрели и закрыты для меня, остальные - как на веточке. Все они сделаны из мяса, как и тот, в котором я сейчас. Они напуганы.

Они видели меня. Теперь самый большой скафандр живёт только у входов в нору. Странно. Если портал будет у них - я просто уйду. Не трону никого. Зачем они мешают?

Снова мёртвое время. Планета встала лицом к самой близкой звезде! Каждые сто тысяч сийек... ш'хтаулов становится так. Этой пытке нет конца. Огонь, огонь от звезды обжигает. Он жжёт через мясо, ему нет преград. Скафандры любят противный огонь. Их убивает зима. Зимой мертвое время длится меньше.

Я начинаю понимать их мысли. Они... боятся ловить меня. Не знают, что я не буду пока убивать.
Они не видят меня! Они видят только оболочку! Они думают, что мой скафандр - это я!

Самоубийца над жилищем следит за мной. Самоубийца. Он держит огонь рядом с собой и даже дышит этим огнём. От него тоже придётся прятаться.
Все входы в эту нору закрыты. Я могу видеть, что за ними, но мне надо попасть туда. И как-нибудь никого не угробить...

Чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, я замедлил пульсацию соководного насоса скафандра и впервые за две последние зимы воззвал к Провидцу.



Прошёл месяц. Ни предновогодняя суета, ни внезапная командировка отца, ни даже моя нежданная простуда - ничто не повлияло на безумный график моей работы. Кредиты и грядущие праздники только оправдывали мои офисные бдения и ночные прогулки от остановки домой.

Есть в каждом городе такие места, которые ты знаешь вдоль и поперёк — а ходить там в темноте не любишь. Даже не так, скорее, что-то между "боишься" и "брезгуешь". Одно из них, увы, лежало сейчас на моём тернистом пути.

Фонарь там, конечно же, был. Тусклая оранжевая лампочка в мутном, покрытом сажей плафоне. Меня каждый раз изводят два вопроса: откуда в Купчино сажа и почему человек, который не поленился полезть на фонарный столб, чтобы нарисовать на плафоне мужские гениталии, выбрал такой скромный размер? В Интернете этот фонарь кто-нибудь грубо назвал бы плохим, а другие грубо возразили бы: "Почему плохой? Отличный же фонарь!". За подобными размышлениями я обычно и проходила этот кусок дороги более-менее благополучно, не глядя ни на тёмный бетонный забор, обсаженный густыми колючими кустами, ни в противную лужу, которую почему-то хотелось назвать бездонной.

Сегодня что-то было не так. Я по привычке подняла голову и поздоровалась с фонарём.

— Ничего, подрастёшь когда-нибудь, — утешительно пробормотала ему навстречу и поняла, что именно меня беспокоит.

В кустах, что придавали неопрятному забору особенно гадкий вид, сегодня что-то было. И до того, как я успела подумать о том, что в принципе может валяться в этих иссохшихся колючках, до того, как я успела удивиться или даже испугаться, ноги сами свернули с устеленной деревянными мостками снежной каши и повели меня прямо туда. "Замшевые сапоги намокнут...", ещё подумала я, когда увидела за кустами тело.

Продолжение в комментариях