Куда уходит детство?
В детстве никогда не боялась мышей, спокойно надевала червяков на крючок и вообще не была брезгливой и истеричной.
Почему же вчера мышонок, забравшийся к нам в комнату, такой маленький и глупенький, что даже не мог с кресла спрыгнуть и убежать, так меня напугал? В безопасности я себя почувствовала только забравшись ногами на стул в другом конце комнаты. До этого мышка, бежавшая на кухне, вызвала у меня такой визг, что аж стекла зазвенели.
На последней рыбалке тоже почувствовала, что от нанизывания червей меня воротит, еле сдерживала желудок.
Что такое творится? Почти тридцатилетняя тетенька, а веду себя глупее, чем маленькая. И главное - ничего не могу с этим поделать, это прямо изнутри идет!
P.S. Мышей мы специально не разводили, мыши пришли со свалки, когда у нас от дома мусорный бак убрали и там гадюшник начался. Завтра едем за котом, а то мыши меня до инфаркта доведут.
Вот вроде смешно, а канцерофобия была мама не горюй! Причём, я не "яжемать" далеко... Инстинкты, млин.
У деда была подшивка "Науки и жизни" за 68 год, в детстве зачитывался этим журналом. Запомнилась статья о причинах женской мышебоязни. Вот она.
"
О ПРОИСХОЖДЕНИИ МЫШЕБОЯЗНИ
Проблему доисторического прошлого мышей поставила лингвистика. Мышь по-японски нэдзуми. Несложный анализ этого слова привел к разложению его на части нэ и дзуми, вторая из которых, согласно словарю, означает завершение (сихараидзуми – оплачено, байякудзуми – продано и т. д.).
Сегодня японцы называют так знак зодиака, с которого начинается двенадцатилетний цикл восточного календаря. Конечно, ни одному жителю древнего Востока не пришло бы в голову открывать цикл летоисчисления названием какого-нибудь мелкого зверька. Для этого наверняка было избрано более представительное животное, каким, конечно, и был нэ – предок современной мыши. Таким образом, крохотный домашний грызун представляет собой итог длительной и сложной эволюции какого-то существа, известного среди древних японцев под именем нэ. Как же он выглядел?
Судя по тому, как современная женщина зажмуривает глаза при виде маленькой мышки, облик доисторической мыши был ужасен, хотя мы и не знаем его во всех подробностях. Современные женщины при виде мыши визжат и инстинктивно забираются на стол. Видимо, таким же образом от коварного нэ спасались и их прародительницы. Доисторические мыши, как и их современные потомки, по всей вероятности, хорошей прыгучестью не обладали. Следовательно, их длина при вставании на задние лапы составляла около 80 сантиметров (высота современного стола). Будь их длина меньше или больше указанной величины, современные женщины забирались бы на соответственно иную высоту – на табуретку или шкаф.
Почему же доисторические мыши столь деградировали с течением веков и тысячелетий? Тут мы отчасти согласны с Дарвином: изменились условия – изменилась и внешность. Паразитируя на добыче человека, мыши поначалу питались мамонтятиной. Когда же мамонты были выбиты, человек начал охотиться на более мелких животных, вплоть до зайцев, а в голодные годы – и на сусликов. Постепенное сокращение рациона мышей вело к уменьшению их размеров. Затем наступила еще более драматичная для мышей перемена: человек покинул пещеры, стал жить в хижинах, занялся земледелием. Вместе с человеком в новые жилища и переселились и перешли на растительную пищу домашние мыши. Маленькие зерна – маленькие мыши. Если бы пшеничное зерно было величиной с яблоко, размер мышей не уменьшился бы так катастрофически.
На судьбу мышей влиял и естественный отбор.
Одним из факторов отбора были действия мужчин. Всякий раз, возвращаясь с охоты в родную пещеру и заставая женщин перепуганными, а обед неприготовленным, голодные и разъяренные мужчины бросались на виновников неприятностей – на мышей. Шансов уклониться от удара копьем или дубиной и укрыться было тем больше, чем меньше был размер тела. Так происходил отбор, в ходе которого выживали более щуплые и менее окрашенные особи. Мыши мельчали и серели.
У мышей был еще один опасный враг – саблезубый тигр, также обитавший в пещерах. Преследования со стороны столь грозного зверя опять-таки могли выдержать лишь мелкие особи, способные проскользнуть между саблевидными зубами тигра. (Нельзя не поставить попутно вопрос о судьбе этого зверя. Очевидно, что он, как и мышь, переселился вслед за человеком из пещер в дома и превратился в домашнюю кошку, а вовсе не вымер, как ошибочно полагают. Косвенным доказательством этого служит тот факт, что женщины, страдающие мышебоязнью, обожают кошек, вероятно, храня в подсознании благодарность им за былую поддержку в борьбе против доисторических мышей.)
Страх перед преследователями заставлял предков мышей инстинктивно сжиматься; постоянное нервное перенапряжение вызывало угнетенное состояние центральной нервной системы и нарушения функции эндокринных желез, что, в свою очередь, вело к карликовости.
Но наиболее пагубно на несчастных животных действовал женский высокочастотный визг, обогащенный вредными для здоровья ультразвуками. У мышей этот звук вызывал тяжелые сердечные заболевания. Тем более что в пещерных условиях первобытнообщинного строя мышам зачастую приходилось выслушивать не одиночный, а коллективный визг всей женской половины племени. Отмеченный психо-физиологический фактор отбора, неизвестный Дарвину и впервые обнаруженный на стыке генетики и серцеведения, действовал в том же направлении, что и прочие.
Из поколения в поколение прежде грозные звери мельчали все более, пока наконец не стали такими, что гоняться за ними с копьем и дубинкой стало просто смешно. Именно тогда мужчины начали лишь пожимать плечами, слыша визг женщин, увидевших мышь."
Обычная сурифобия.