Как Жюль Верн, Жуликом стал⁠⁠

Дворовый пес Жюль или благородно Жюль Верн, не всегда был таковым.

Когда-то у него были хозяева. Когда-то он получал в достатке еду и его с удовольствием чесали за ушами. Когда-то он любил и ему отвечали взаимностью. Но судьба сыграла с ним злую шутку.

Никто не знает, как Жюль появился в селе.

Он прибился к забору у дома деда Пантелея, где рос удобный куст, который и заменил ему место, хозяев и все, что было в прошлой жизни.

Несколько дней, дед не обращал на пса никакого внимания. А тот и носа не показывал из-под куста.

Когда Пантелей заметил собаку, то лишь кинул презрительный взгляд. Не до пса ему было. Пару месяцев назад умерла его жена, и пес явно появился тут не в самое лучшее время. Но, то ли звезды сошлись правильно, то ли Жюль оказался достаточно настырным, но дед все-таки окликнул собаку:

- Э, Барбос, или как тебя там зовут? – сказал дед и пошевелил палкой кусты.

Жюль выполз из своего скромного жилища и уставился на деда.

Некогда большая собака испытывала не лучшие времени. Ребра торчали, будто она проглотила огромный бочонок. Голодные и испуганные глаза с опаской осматривали деда. Комки сбитой шерсти и бесчисленное количество репейника сковывали движение. Единственное что не изменилось, так это большие коричневые уши. Жюль весь был коричневым, но за последнее время, уши выгорели и стали чуть-чуть рыжими.

- Тебя как звать? – спросил дед.

Собака естественно не ответила. Она лишь прижала уши-лопухи и присела на костлявый зад.

- Ошейник гляжу у тебя есть. Ты, чей будешь? – настойчиво продолжал спрашивать дед. – А ну подойди сюда. – Сказал он псу и сам же подошел.

Пантелей испытывал некоторый страх перед собакой. Даже перед такой исхудалой и испуганной. Мало ли что взбредет ей в голову. Возьмет с голодухи да цапнет за ногу. Или того хуже, вцепится в горло.

Но, как только дед оказался перед Жюлем, который от страха отводил взгляд, прижимал уши и наклонял голову к самой земле, он понял, что этот пес его не обидит.

- Нет, ты не укусишь, - улыбаясь, сказал дед. – Пойдем со мной.

Дед пошел в дом, но Жюль не сдвинулся.

- Ну, ты чего? Пойдем.

Жюль попытался сделать шаг, но в самый последний момент передумал и забрался обратно под куст.

- Не доверяет. Боится, - сам себе сказала дед и, шаркая тяжелыми ботинками, побрел домой.

Спустя десять минут, недоверчивый, напуганный и облезлый пес, с жадностью приник к эмалированной миске. Он хватал куски размокшего в супе хлеба и проглатывал их совсем не пережевывая.

- Ну-ну… - приговаривал дед. – Так нельзя. Жевать надо. Ну, ты чего, чего…

Жюль управился с миской в считанные секунды. Вылизал ее досуха и посмотрел на деда, глазами полными надежды, на еще одну порцию.

- Нет милок, тебе много нельзя. Пойдем.

В этот раз Жюль последовал за дедом. Виляя облезлым хвостом, пес едва передвигался. Его сильно шатало, и он припадал на переднюю лапу.

- Сиди здесь, - приказал Пантелей, а сам пошел в дом.

Пес послушно сел.

Пантелей вынес ножницы и присел рядом с собакой.

- Дай-ка сниму эту удавку.

Дед снял широкий ошейник с худой шеи пса. Маленькая бирка с кличкой собаки крепилась на крохотном, проржавевшем кольце. Подслеповатыми глазами Пантелей попытался рассмотреть надпись.

- Какое странное имя. То ли Жулим… Желем. Жтрюм. Жмень. – дед крутил деревяшку в руках, подставляя под лучик солнца. – Жмонь. Жилю. Женя, Жулик, - сказал дед и пес тут же поднял голову. – Тебя Жулик зовут?

Пес естественно не ответил, но всем видом показал, что это имя ему нравится.

- Ну что ж, Жулик так Жулик. Иди ко мне.

Дед легко повернул худое тело пса и состриг ему репьи и клочки шерсти, вначале на спине и боках, а после и до пуза добрался.

- Эк тебя судьба потрепала, - приговаривал дед, состригая последние комки сбитой шерсти.

Когда он закончил стрижку, то оглядел пса и воскликнул:

- Вылитый Жулик! Выглядишь как последний обормот. Будто с тюрьмы удрал…

Вечером, дед еще раз накормил своего нового питомца и бросил старое ватное одеяло на порог.

- Спокойно ночи Жулик, - сказала дед и побрел в дом.

Наутро, Жулика на месте не оказалось.

Ни собаки, ни одеяла, ни мисок, которые дед оставил у порога.

- Точно Жулик, - только и сказал улыбнувшись дед. – На вечер прибился и бросил. Ну не жулик, а?

Пантелей не сразу узнал, что пес был недалеко. Жюль, а по-новому Жулик, ночью оттащил одеяло и миски к себе под куст.

- И чего ты привязался к этому растению? – спросил собаку дед, когда обнаружил Жулика.

Пес выбрался из-под куста и, виляя хвостом, с любовью посмотрел на старика.

Прошла всего лишь ночь, но выглядеть он стал намного лучше. Несмотря на свои проплешины после стрижки и по-прежнему торчащие ребра, Жулик стал живее и намного счастливее. Вчера он едва волочил свое бренное тело, а сегодня уже хвостом виляет. Розовый язык свесил на бок и смотрит на деда горящими глазами.

Несколько раз, Пантелей возвращал Жулика во двор.

Матерясь и проклиная приблудившегося пса, он даже сколотил грубую будку. Бросил туда одеяло, поставил миски и пригласил собаку широким жестом, мол проходи, для тебя старался.

Счастливый Жулик залез в будку, но пробыл там не больше минуты. Поджав хвост, пес убежал обратно под куст.

Дед крепко выругался. До боли сжал челюсть, прикусил губу и хотел было разломать будку, но сдержался. Жалко все-таки. Полдня провозился.

Старик был не из тех людей, кто сдается. В его скучной и монотонной жизни вдруг появилась цель.

- Не собака, а цыган какой-то, - кричал дед. – Чего ты как не родной, под кустом прячешься. Я тебе тут и будку смастерил. И жрать сюда приношу, а ты все к боярышнику этому лезешь. Там медом намазано? Или там тебя кормят? – спрашивал дед.

А Жулик лишь вилял хвостом и прижимал уши.

- Ничего… Ничего. Не было еще случая, чтобы Пантелей проиграл кому-то. А уж собаке и подавно. Вот увидишь. Увидишь! – махал дед пальцем. – Я тебе устрою сладкую жизнь. Кормить перестану, тогда посмотрим, кто кого… посмотрим.

Разгоряченный дед, раскидывая проклятия и ругань, ушел в сарай.

- Я тебе устрою сладкую жизнь. Устрою, - приговаривал дед, когда вышел из сарая, держа в руках толстую цепь и длинный железный кол.

Матерясь и жалуясь на нерадивого пса, он вбил кол возле будки и накинул кольцо.

- Жулик! Иди ко мне. – Ласковым голоском пропел дед.

Наивный Жулик подумал, что гнев деда прошел и теперь, ему перепадет что-нибудь вкусное. Игривой походкой он подбежал к деду и привычно сел рядом, ожидая, когда покормят.

Дед схватил старый ошейник и нацепил на Жулика. В этот раз ошейник пришелся впору.

- Отожрался на моих харчах, дармоед. Посмотрим, как ты теперь запоешь. – Сказал дед и довольный пошел домой.

Жулик действительно запел.

Вначале он пытался вырваться. Упирался лапами в землю, натягивал цепь как струну и поскуливая старался выскочить из ошейника. Но старая, потрескавшаяся кожа крепко вцепилась в шею пса.

Спустя несколько часов, Жулик начал петь. И песня его разнеслась по всему селу, пугая и будоража остальных собак. Спустя несколько минут собаки всего села перекрикивались, лаяли и выли.

Дед вскочил с кровати и быстро вышел во двор.

- Цыц! Зараза такая. Всех соседей разбудишь. – Он подошел к Жулику и снял ошейник. – Иди хоть к черту на рога. Только беду мне тут не кликай. – топнул ногой дед, зная о плохой примете – если собака воет на луну, значит смерть хозяина близка.

Жулик, прижав хвост, выбежал на улицу и скрылся в своем привычном месте под кустом.

Наутро, недовольные соседи бубнили на деда, мол, подобрал собаку, так теперь она спать не дает.

- Выгнал я уже этого пса, выгнал. – Отбрехался дед, хотя чувствовал, что уже привязался к Жулику как к родному.

Он пошел к кусту, зная, что найдет собаку там. Принес с собой маленький табурет и сел перед кустом.

- Что мне с тобой делать, зараза ты такая? Чего ты рвешься к этому кусту как к мамке родной? Эх… Заметь, я мужик битый. Я никому и никогда не уступал. Если бы ты знал насколько я упертый. Если бы ты смог хоть немного взглянуть на мой характер, то ты бы остался у меня на пороге еще в первую ночь.

Жулик высунул морду из-под куста и, улыбаясь, смотрел на деда.

- Но ты тоже я гляжу тертый калач. Я бы тебя продержал тут до зимы, чтоб показать кто хозяин, но… Ладно, - вздохнул дед. – Твоя взяла.

Жулик словно понял старика. Он тут же выскочил и начал бегать вокруг сидящего деда. Хвост молотил воздух. Жулик кинулся к деду и, чуть не повалив, начал облизывать морщинистую кожу.

- Уйди. Уйди чертяка. – Смеялся дед, пытаясь оттолкнуть пса.

В этот же день, Пантелей подрубил куст, и аккуратно вместил туда будку. Рядом с будкой поставил две миски.

С этого дня Жулик официально начал свою жизнь под кустом.

Со временем он окреп, оброс новой шерстью и выглядел вполне приличной собакой.

Местные знали Жулика и не боялись. Разве что некоторые бабы проходя мимо, пугливо посматривали на скрывающуюся под кустом будку. Да еще тетя Катя каждый раз проедала деду мозг, что его собака живет на улице и может покусать детей.

- Ты бы на цепь ее посадил, - говорил дядя Вова, сочувствуя деду.

- Пробовал, - только и отвечал дед. – Но Жулик там и часа не просидел. Видать не цепная собака, а благородная. Я знаешь, как долго с ним бился? А в итоге вон что вышло. – Говорил дед и махал рукой в сторону будки.

- Тогда ошейник ей нацепи, чтоб люди знали, что собака не бродячая.

- А кто ее не знает, - усмехался дед. – Всему селу известно, что у меня тут Жулик живет. Живет и объедает.

Жулик, услышав, что его зовут, тут же подбежал к деду. Пантелей провел рукой по голове, взлохматив загривок. Довольный Жулик подбежал к дяде Вове и получил еще одну порцию ласки.

- Я бы и сам рад, обуздать его как-нибудь, - с досадой говорил дед. – Да вот только не знаю как. Собака попалась упертая, прям как я в молодости.

Шло время. Пришла зима, а Жулик так и жил в своей будке под кустом. Заботливый Пантелей утеплил будку. Оббил кусками линолеума и на вход повесил старое грубое покрывало.

- Теперь у тебя и дверь есть, - довольно сказал дед после работы.

Соседи свыклись с Жуликом, а стервозная тетя Катя продолжала высказывать деду недовольство.

- Только пусть попробует моего Митьку покусать, я ему устрою.

- Твоему Митьке уже лет пятнадцать, я больше за Жулика переживаю, чем за твоего сынишку. – Парировал дед.

- Допросишься ты Пантелей, ох допросишься. – Кидала напоследок тетя Катя и, задрав нос, уходила.

Митька весь в мать пошел. Проходя мимо Жулика, обязательно камень кинет или миски сворует.

Пантелей ломал голову и никак не мог понять, чем же Жулик провинился, что они его невзлюбили. Или быть может, дед чем-то виноват? В долг не брал. Плохого не делал. А отчего же такая злость к Жулику?

Дед и сам понимал, что собака на дворе, да без намордника это нехорошо. Мало ли что у нее в голове вертится. Возьмет да цапнет. Или кошку загрызет. Или еще чего натворит. Но время шло, а Жулик так себя ни разу и не проявил. Он и зубы-то показывал лишь, когда улыбался и бежал облизывать.

С первым весенним солнцем, Жулику стало плохо.

Два дня бедный пес мучился. Ничего не ел, не пил. Ссохся весь и превратился в того же пса, который больше года назад прибился к деду. Разве что шерсть его, теперь лоснилась и сверкала на солнце.

Спустя два дня, Жулик не смог покинуть будку. Он так и остался лежать под кустом, высунув измученную морду на улицу.

Все догадывались, что это сделала тетя Катя, но доказательств не было. Она говорила, что ничего не делала, все сваливая на случай. Мол, сожрал какую-то гадость вот и окочурился.

- Зачем ты так с ним? – спрашивал дядя Вова, невзирая на отговорки тети Кати.

- Да не я это. Не я.

- Не ты, так Митька твой.

- И не Митька, - упиралась тетя Катя.

Спустя неделю она перестала скрывать, что смерть Жулика это их рук дело. Даже гордилась этим, заявляя, что они избавили село от опасности.

- Он мог и покусать кого-то. Тут дети играют, а этот оглоед без намордника бегает. – говорила тетя Катя. – Если Пантелей так любил этого пса, так посадил бы его на цепь во дворе. Никто бы и слова не сказал.

- Темный вы народ, - чувствуя беспомощность, говорил дядя Вова.

- Чего это? Ничейную собаку убили всего лишь.

- Вы не собаку, вы человека убили.

К сожалению слова дяди Вовы, оказались пророческими. Не выдержав утраты, дед Пантелей умер через полтора месяца.

Автор