Битва при Каррах⁠⁠

Римский консул Красс очень хотел войти в историю как великий полководец. Фортуна зло пошутила над ним: он действительно остался в истории, но не благодаря победам, а как человек, потерпевший одно из самых позорных для Рима поражений. Это произошло отчасти из-за некомпетентности самого Красса, но большую роль сыграла оригинальная тактика его противников — парфян. В битве при Каррах в июне 53 года но н.э. этот народ ввёл в обиход передвижные арсеналы оружия и отряды неуловимых конных лучников, стреляющих на скаку.

Разбирая неудачный поход Марка Лициния Красса в Парфию, невольно пытаешся понять: какой бес дёрнул этого 60-летнего, всеми уважаемого, богатейшего в Риме человека, ввязаться в военную авантюру? Ответ, по-видимому, кроется в политике: Красс был участником негласного союза трех самых могущественных людей республики («триумвирата»). Кроме него, триумвирами были Юлий Цезарь и Гней Помпей. Первый очень успешно воевал с галльскими племенами, второй блестяще закончил войну с уже известным нам царем Понта Митридатом VI и создал на востоке несколько новых римских провинций.

На счету Красса, впрочем, тоже была одна значимая победа. В 71 году до н.э. он разбил войска восставших гладиаторов под предводительством Спартака. Но все-таки на этом успехе лежала... так скажем, печать неполноценности. Разгром мятежников, пусть и довольно сильных, все-таки не шел в сравнение с внешними победами соратников по триумвирату. В 55 году до н.э. Красса выбирают консулом, и он в качестве наместника отправляется в Сирию, где начинает готовить собственный завоевательный поход. Его целью стала последняя не покоренная Римом сильная восточная держава — Парфянское царство.

Кто такие парфяне? Историки спорят об этом до сих пор. Считается, что Парфия изначально была одной из провинций государства Селевкидов, которым правили потомки Селевка, полководца Александра Македонского. Около 250 г. до н.э. по каким-то причинам эта область отпадает от Селевкидов, и почти в то же время на ее территорию вторгаются кочевые племена парнов — возможно, родичи скифов. Их вожди стали родоначальниками правящей династии Аршакидов, а сама Парфия превратилась в причудливый сплав двух восточных культур — кочевой и оседлой.

Такое сочетание, естественно, повлияло и на армию. У парфян не было мощных пеших фаланг, характерных для других государств Востока того времени. Зато они показали миру настоящую силу кочевой конницы — в первую очередь, конных лучников и тяжелых всадников-катафрактов. Лучники парфян, сидевшие в седле, что называется, с колыбели, могли вести стрельбу на скаку. Благодаря легким доспехам, они без проблем уходили от более сильной кавалерии врага (не говоря уже о пехоте), одновременно держа ее под обстрелом. Катафракты (или «катафрактарии») — полная противоположность: это была сверхтяжелая конница аристократов, с головы до ног закованная в броню, причем вместе с лошадьми.

Существуют разные мнения, зачем парфянам понадобились такие «железные наездники». Некоторые историки считают, что доспехи защищали людей и лошадей от копий пеших фалангитов. Есть и более оригинальная версия: катафракты не должны были пострадать от стрел собственных конных лучников, поддерживавших атаку. Возможно, на самом деле оба обстоятельства сыграли свою роль.

Итак, весной 53 г. до н.э. Красс переходит реку Евфрат и идет со своим воинством по пустынной местности, нацеливаясь на Ктесифон. Его армия состоит из семи пеших легионов, плюс вспомогательные войска (поскольку все источники говорят о наличии у Красса конницы, которая после реформ Гая Мария в состав легиона не входила), всего — чуть больше 40 тысяч человек. У местечка Карры разведчики приносят римлянину неожиданную весть: впереди — парфянское войско. Первоисточники утверждают, что парфян было вчетверо меньше, чем римских легионеров — всего 10-11 тысяч человек (тысяча катафрактов и конные лучники). Цифра довольно спорная, хотя Сурена, возможно, не имел сведений о настоящей численности противника, поэтому вышел на него с небольшой армией.

Это отчасти подтверждает начало сражения (8 июня 53 г. до н.э.) в описании уже знакомого нам римского историка Плутарха. Парфяне попытались проломить строй римлян атакой катафрактов. Успеха не достигли, зато выяснили, сколько у Красса людей на самом деле, и отступили в полном порядке. Такой наскок имел смысл только в в качестве «разведки боем», вряд ли Сурена стал бы посылать на заведомо безнадежное дело свои лучшие войска.

А дальше для римлян началось самое неприятное. Красс использовал в сражении довольно необычное построение — по сути, он создал классическое пехотное каре гораздо более поздних времен. Видимо, военачальник опасался обхода с флангов и с тыла. Но подобная осторожность обернулась против него самого. Парфянские конные лучники постепенно окружили огромный квадрат (сам Красс находился в середине) и начали осыпать его стрелами. Римлян было много, пространства внутри каре - мало, так что парфяне могли не утруждать себя прицеливанием: почти каждая стрела находила свою «мишень». Попытки отогнать лучников ни к чему не привели: легко уходя от римской пехоты и кавалерии, они затем так же быстро возвращались обратно. Легионеры стояли под ливнем стрел, ожидая, когда у врага наконец закончатся боеприпасы... Но их ждал тот самый тактический сюрприз от Сурены.

Через некоторое время римляне заметили, что к дальним отрядам парфянских лучников подъезжают всадники на верблюдах и что-то передают солдатам. Понять, что именно, было нетрудно: «передвижной арсенал» снабжал лучников новыми стрелами! При этом парфяне очень точно всё рассчитали: в случае контратаки кони врага, конечно же, догонят такой арсенал, но... специфический верблюжий запах не нравится лошадям, заставить конницу нападать на верблюдов довольно сложно. Пока римляне будут понукать заупрямившихся животных, парфянские лучники разберутся с ними.

Лишь теперь Красс начал понимать, что положение его войска медленно, но верно превращается в безвыходное. Тогда он отправил в атаку сильный отряд под командованием своего сына Публия — с целью разбить катафрактов и, возможно, добраться до Сурены. Под началом Публия были 1300 всадников (тысяча из них — галльского происхождения), полтысячи пеших лучников и восемь когорт легионеров. Атака закончилась плачевно: после короткого боя отряд был окружен и расстрелян конными лучниками парфян. Сам Красс-младший, видя, что ситуация безнадежна, убил себя ударом кинжала. Сурена, однако, применил психологический прием: голова Публия была брошена к первым рядам римлян. После этого Красс окончательно сломался и к ночи отдал приказ об отступлении, бросив 4 тысячи раненых.

Но для римлян это было лишь началом кошмара. Укрепившись в Каррах, Красс собрал военный совет на котором военачальники решили дожидаться помощи армянского царя. Но лазутчик парфян, некий Андромах, убедил Красса отбросить надежды на армян и уходить в горы самостоятельно. Понятно, что Сурена от своего шпиона узнавал о каждом шаге римлян. В итоге только отряды легатов Кассия и Октавия (всего — около 5500 человек) успели благополучно уйти из ловушки. Красс погиб на переговорах с Суреной (что обсуждалось на самом деле и почему произошел конфликт, неизвестно, поскольку вся римская делегация была перебита). Из оставшихся легионеров около 5 тысяч бежали и добрались до Сирии, 10 тысяч попали в плен. Убитыми римляне потеряли не меньше 20 тысяч человек. Потери парфян историки оценивают как «незначительные», ведь их армия почти не вступала в ближний бой и не подвергалась массированному обстрелу.

Смерть Красса имела далеко идущие последствия для Римской республики. Триумвират распался, и через несколько лет бывшие соратники Красса - Цезарь и Помпей — схлестнулись друг с другом в сражении при Фарсале. Что же до Парфии, то римлянам так и не удалось окончательно покорить эту страну — в начале III века нашей эры она развалилась сама собой из-за внутренних усобиц