Армейские истории №18. Последний день.⁠⁠

Как я писал уже не раз в своих историях, начальник штаба нашей бригады ненавидел меня за то, что я был «пиджаком» и по возможности старался мне пакостить.

Свою последнюю пакость он попытался устроить мне при моем увольнении.

Я уже сдал дела и должность, на руках у меня были проездные билеты домой, и на службу последнюю неделю я ходил, по сути, только на построения. И вот в предпоследний день моей службы после утреннего бригадного построения подбегает ко мне посыльный из штаба и просит расписаться в журнале о том, что оповещен о моем заступлении сегодня вечером в наряд по техтерритории. Я в ахуе от такого расклада. Расписываться отказываюсь, ибо, во-первых, на следующий день у меня в 19:00 уже электричка в Уссурийск, а в час ночи я на поезд и домой, а во-вторых, график нарядов доводится до сведения офицеров в начале месяца. И меня в том графике не было. Значит засунули вместо кого-то. И действительно – стоит фамилия другого офицера, зачеркнута, вписана моя. Хороший подгон от начштаба: если я заступлю в наряд, то на следующий день освобожусь не раньше 18 часов. На электричку я, конечно, успею – благо, что остановка в 200 метрах от офицерской общаги. Но перед 4 сутками дороги в поезде хотелось бы и помыться и в порядок себя привести.

Бойцу по барабану – отказался и отказался. Убежал. А я в парк пошел. Надо было попрощаться со всеми сослуживцами, да с бойцами. На следующий день я появляться в бригаде не планировал, о чем уже договорился и с ротным, и с замом комбрига по вооружению.

Только в парк зашел – бежит дневальный по парку – тащ старший лейтенант, звонили со штаба – вас к начальнику штаба!

Сразу понимаю по какому вопросу. Ноги в руки – пошел. По дороге настраиваюсь на «приятный» разговор.

Захожу – товарищ подполковник, по вашему приказанию прибыл!

Он смотрит на меня доообрыми глазами:

- Товарищ старший лейтенант, вы охуели?! (да, вот такая армейская вежливость) Вы почему не расписались в журнале о заступлении в наряд?

Пытаюсь решить вопрос мирно:

- Товарищ подполковник, какой наряд? Завтра – последний день моей службы. Вы прекрасно знаете, что вечером я еду на электричке в город и ночью у меня поезд – вы сами подписывали документы на проездные билеты. Что за издевательство?

Вот он – сладкий миг для любого военного тиранчика:

- А ты не рано ли себя дембелем почувствовал, старлей? Ты еще сегодня и завтра на службе. Так что послужишь как положено и езжай себе домой.

Я сделал еще одну попытку:

- А с чего вдруг я в наряд должен заступать? В списках моей фамилии не было. Никто со мной не согласовывал замену.

Заведомо проигрышный вариант с моей стороны:

- А кого мне ставить? В бригаде офицеров не хватает!

То, что не хватает – это верно. Некомплект по штату, но то, что ставить некого – наглое вранье.

Последняя попытка решить все мирно:

- Товарищ подполковник, поймите, что я после смены с завтрашнего наряда не успею подготовиться в дорогу. После суток в вонючей будке дежурного я даже в душ не успею сходить. А в случае задержки со сдачей наряда я и на электричку могу не успеть.

- Успеешь. Ты ж у нас парень молодой, шустрый.

Это было сказано уже с издевкой. И я решил – хватит:

- Товарищ подполковник, дело, конечно, ваше, но я должен вас предупредить. Если вы так настаиваете, то в наряд я сегодня заступлю. Но расписываться нигде не буду, а после заступления я наглым образом покину свой пост, оставив дневальных одних. В случае происшествия или еще какого ЧП на вверенном мне объекте, вы можете направить хоть всю бригаду шерстить вокзал в поисках меня. Можете потом писать запросы, подавать на меня в розыск за самовольное оставление поста и дезертирство со всеми вытекающими.

Надо отдать должное, мою речь он выслушал до конца не прервав. Правда глазки его налились кровью и смотрел он на меня не хорошо.

- Все сказал? – процедил он сквозь зубы.

- Нет. Есть еще одно.

Тяжелый взгляд, лицо бульдога, готового вцепится в добычу.

- Ну?

- Товарищ подполковник, идите нахуй!

На лице начштаба застыла маска. Не знаю, как передать это выражение. Авторитет его в бригаде был непререкаем. Я отдал честь, по-строевому развернулся и вышел.

Я ожидал всякого: матов в спину. Тяжелых предметов. Запущенных в том же направлении. Но стояла тишина.

Я сходил в парк. Попрощался со всеми офицерами, пожелав им легкой службы. Вернулся в общагу, из которой уже позвонил знакомому офицеру в штабе с целью выяснения ситуации. Выяснил, что с собаками меня не ищут, из списка заступающих в наряд меня вычеркнули, заменив другим офицером. Вечером ко мне в гости пришли ротный и зампотех бригады.

- Ты чего сегодня в штабе чудил?

Я сделал удивленное лицо:

- Вы о чем, товарищ подполковник?

- Не придуривайся. Начштаба сегодня так орал, клянясь, что в бригаде при нем больше ни одного «пиджака» не будет. Весь штаб сегодня полусогнувшись на цыпочках бегает как при артобстреле.

Я рассказал. Ржали долго. Потом пришел бригадный ФСБшник (с которым у нас были неплохие отношения, о чем я уже упоминал в одной из историй). Пожал мне руку и сказал:

- Ты своей смертью не помрешь. Жалко, что увольняешься. Без тебя не так весело будет. Читать доклады (он никогда не говорил «доносы») о твоем поведении – сплошное удовольствие. Успехов тебе на гражданке. И мы выпили. На следующий день в электричку без посторонней помощи я бы не залез)))