Армейские истории №17. Как я сдал дела и должность и мне за это ничего не было.⁠⁠

Эпиграф:

В танковый полк с внезапной проверкой приезжает генерал – командир дивизии. Командир полка – полковник, сопровождает проверяющего по части. Все рассредоточились по казармам, затаились. Вдруг навстречу из парка выползает пьяный в хлам лейтенант. Генерал в шоке поворачивается к полковнику: Полковник, что это за блядство?!!! Кто это такой?!!!

Лейтенант: Тащ гнеpал, ик! Разшите прдставится - командир танкового корпуса лейтенант Иванов, ик!

Генерал в ахуе: Как так? Я генерал – командир дивизии, а ты лейтенант – и командир корпуса?!!

Полковник: Да не слушайте его, товарищ генерал! Этот мудень пушку потерял, двигатель пропил. От танка только корпус и остался.

Те, кто служил, знают, что за каждым военнослужащим персонально закреплена ответственность за то или иное имущество. Солдат головой отвечает за свой автомат и штык-нож. Старшина – за имущество роты. Помимо всего этого офицер, занимающий командную должность, отвечает еще за боевую технику вверенного ему подразделения. Каждый офицер, принимая должность, подписывает акт приема-сдачи этой самой должности. Такой-то офицер сдал, а такой-то принял дела и должность, закрепленная по штату техника, вооружение и все, что положено исправно и боеготово. Подпись, дата.

Каждый, кто принимал что-то в подотчет, знает, что принять – это полбеды. Ну принял, ну отвечаешь головой. Основная беда – сдать потом это кому-то другому.

В армии все это напоминает сценки из самодеятельности. У кого-то грустные, у кого-то веселые.

Во времена моей службы 2002-2004 года вся военная техника была недоукомплектована. Или разукомплектована. В общем, «все, спи, жена» ©. По воспоминаниям моего отца, кадрового офицера, такая же хрень была и во времена СССР. Тащили все и все. Как говорил Жванецкий: «крутится – открутим, отламывается – отломаем… рубки от крейсеров – на огородах».

На сдачу-прием должности офицеру отводится 3 дня. Т.е. у сдающего есть три дня на то, чтобы договорится с принимающим принять все как есть, без указания недостачи, иначе… В лучшем случае из зарплаты вычтут стоимость всего, чего не досчитались. В худшем – уголовное дело. Но до уголовных дел доходило редко. Как правило, стоимость договора оценивалась в несколько литров спирта – самой ходовой валюты в армии.

Отец рассказывал, как он на Дальнем Востоке, сдавая должность командира роты. Вынужден был восстанавливать ЗиЛ-157, у которого не было двигателя. За спирт выменяли двигатель в ближайшей деревне, установили (солдаты, естественно), запустили. Сдал должность. Поэтому перед моим уходом в армию отец давал мне наставления как не попасть в просак.

Должность начальника расчета, на которую пришел я, была вакантна. Поэтому дела я на нее принимал у своего ротного. На мои призывы идти смотреть технику ротный отмахивался – некогда. Дело было перед самым Новым Годом. Аккурат 27 декабря я прибыл в часть. Т.к. я был двухгодичным «пиджаком», то технику мне решили вручить в подотчет попроще, просто, чтобы было что-то в подотчете: СРЗ-А М1 (станция ремонтно-зарядная для аккумуляторов) и МРТО (машина ремонта и технического обслуживания).

В итоге все, что я добился от ротного, это были ключи от ангара – иди, сам посмотри че там есть, некогда мне. Это было уже после новогодних праздников.

Взял я ключи, и пошел с солдатиком, который по штату был закреплен водителем за одной из этих машин, смотреть что к чему. Солдат отслужил уже 1,5 года и за это время имел опыт аж 3 раза протирать эти машины перед осенне-весенними проверками. Машины стояли в ангарах на длительном хранении. Машины стояли на деревянных колодках, чтобы не портилась ходовая часть. На мой вопрос «живые» ли машины, солдат пожал плечами – не знаю, я ни разу их не заводил. Электричества в ангарах не было и там царила полумгла. Заглянув с фонариком в кунги автомобилей, я был удивлен. Картина в обоих случаях наталкивала на мысль, что там побывали грабители, при чем они очень торопились и искали что-то ценное. Все ящики и ящички были вынуты из столов. Некоторые валялись на полу. Так же на полу были разбросаны поломанные инструменты, какие-то запчасти и мусор.

Нда-а-а… печальная картина. Как было сказано в известном фильме «все уже украдено до нас». Принимать такую технику в таком состоянии и писать в акте, что все в порядке – это добровольно совать голову в петлю. Я ж потом не сдам ее никому. Такие мысли вертелись у меня в голове.

Предприняв еще пару безуспешных попыток уболтать ротного провести официально ревизию техники, я плюнул на все это дело. В итоге получилось так, что на должность то я был назначен и два года отслужил. А вот рапорта о приеме этой самой должности и всех дел не писал. Бардак был, есть и будет основой нашей непобедимой армии. Ибо ни враг, ни мы сами не знаем реального положения дел в ней. По документам в российской армии – есть танки. Много. А в реальности – нет. Или все же есть? А если есть, то сколько? А если нет, то сколько они смогут построить и как быстро? На заводах наших ведь такой же бардак. Вот и попробуй спланировать нападение на эту загадочную и непредсказуемую страну.

И вот пришла пора мне увольняться. Нового офицера на мою должность не прислали, поэтому сдавать ее я должен был обратно ротному. К этому времени наш ротный тоже готовился к увольнению –достала его эта служба. Кому сдавать технику? С этим вопросом я обратился к заму комбрига по вооружению (подполковник). Тот распорядился – поскольку техника автомобильная, то вот и сдавай начальнику автослужбы. Как оказалось, начальник автослужбы (майор) был в курсе реального состояния дел с техникой и, по слухам, имел прямое отношение к ее нынешнему состоянию.

Поэтому, даже еще не заходя со мной ангар, он гадко посмеялся, потер руки и сказал – ну теперь держись! Встрял ты по полной, старлей. Осмотрев со мной бегло машины, он сделал вид, что удивлен их состоянием и мы пошли к заму по вооружению.

Майор доложил – все херово, машины разграблены, крайнего искать не приходится, ибо вот он (указал на меня) стоит. Как будем оформлять?

Надо отметить, что зам по вооружению был нормальный мужик. Прослужил, не вылезая из этой части от лейтенанта до подполковника и все, что в ней творилось знал досконально. Так же, как и то, что я не имел отношения к воровству.

- Где акты приема-сдачи должности? – спросил он меня.

- Нету.

- Как нету?

- Вот так. – я объяснил ситуацию, почему их нет.

Во время моего объяснения майор кривился и мрачнел, а подполковник наливался краской.

- Майор, ты охуел совсем, что ли?!!! Расслабился?!!! Почему не проследил за передачей техники?!! Это ведь твоя зона ответственности!!! В академию просишься, а сам не в состоянии уследить что у тебя в хозяйстве творится!!!

- Я… да я… да он… да они…

Майор попытался оправдаться, но зам по вооружению вынес свой вердикт:

- Значит так! Поскольку вы оба проебали свои обязанности, оба будете наказаны. Поскольку ты чист (это ко мне), то я на тебя вешать ничего не буду, но так просто не отделаешься. Вам обоим – три дня на то, чтобы облазить обе машины сверху до низу вдоль и поперек и составить полную дефектовку всего. Все, чего не хватает – на списание. Благо, сроки уже позволяют. Все, что осталось – зарегистрировать и принять.

Мы с майором вздохнули и облегченно выдохнули. Работы предстояло много, ибо перечень того, что должно было быть в наличии впечатлял. Два талмуда страниц по 300-400 с перечислением всех гаек и болтов.

Работали мы не три, а пять дней. За эти пять дней мы почти подружились, лазая по машине и согреваясь спиртом (зима все-таки), выменянным у земляка-капитана (начальника медпункта) на предстоящие к списанию набор гаечных ключей и электрический насос для колес советского производства.

Должность я сдал. Это был, наверное, один из очень редких случаев в армии, когда техника была сдана в том состоянии, в каком она была на самом деле.