lovendergirl

Электричные романы – самая грустная вещь на свете. Можно 40 минут любить профиль чувака, стоящего в проходе, а потом увидеть обе половинки его фейса и отречься навеки от своей гетеросексуальности. Ну или сменить электричку на скоростную – там в проходах не стоят и есть кондиционер. Правда цена за проезд такая, что проще личный боинг купить.

Ехала я на днях с работы. Выглядела чота как чмо, но жизнь в деревне учит относиться к этому проще – можно легко выйти в магазин без макияжа и педикюра. И никто тебя камнями не побьет. Бывает даже, что комплимент отвесят – ну это если уже сумерки на дворе и противное летнее солнце не высвечивает все твои 28-летние морщины.

При нынешних жарких погодах никакие половые мысли вас в электричке не посещают. Жизнь в раскаленных тушках пассажиров поддерживает только инстинкт выживания. Он же провоцирует склоки между наивными идеалистами, верующими в то, что если закрыть окна, то резко начнет работать кондиционер, и прожженными электричкерами, знающими, что чудес на свете нет, поэтому окна должны быть открыты.

И вот еду я в этой адской атмосфере. Сижу. Обмахиваюсь веером. Вернее, машу им, как бешеная чайка крыльями, перелетающая через Днепр. А в проходе тем временем нарисовывается молодой самец. Глаза карие, взгляд дерзкий, уши слегка оттопырены, в плечах косая сажень, на голове очки-авиаторы. И футболка с какой-то абстракцией на груди. В общем, мечта знойной женщины.

Я начинаю косить лиловым глазом в сторону его правого безымянного пальца – ну чтоб сразу уяснить, стоит ли тратить время на томные вздохи о его затылке или можно прозаично подремать. Кольца, вроде, нет. Более того, товарищ тоже начинает на меня поглядывать. Ну я, как трезвая барышня, иллюзий не строю – скорее всего, его просто веселит мой взъерошенный вид. Я изображаю философское безразличие и утыкаюсь в окно. Периодически зыркаю в его сторону – стоит моя зазноба, чатится с кем-то по телефону. Наверняка подружка пишет, чтоб клубники купил по дороге домой. Или дружок. Ну мало ли, вдруг за МКАДом тоже геи водятся.

В общем, доехали мы благополучно до моей деревни. Ага, значит местный. Я сунула руки в брюки и на пятой космической умчалась домой к тазику с холодной водичкой. Любовь любовью, но отекшие конечности важнее.

А сегодня залетаю утром в свой любимый второй вагон, вся такая в платьице и балеточках, грациозно плюхаюсь на лавку, а напротив меня оказывается мое кареглазое видение – с белым айфоном и слегка небритый.

Ну и чо вы думаете, есессна он, как имбецил, пялился всю дорогу в окно, а не на прекрасно, в кои-то веки, выглядевшую Женечку!

Мужская логика, блин.

Лайфхак для начинающих электричкеров – никогда, ни при каких обстоятельствах не садитесь в час пик возле прохода и тем более у двери!!!

День не задался с самого пробуждения. Я проспала, волосы отказались укладываться, на глаза напала какая-то аллергия, так что пришлось идти без мейкапа. В электричку я вскочила в последнюю минуту, поэтому пришлось переться через весь состав к голове поезда, да и места на несолнечной стороне были заняты. Поэтому я приземлилась туда, куда до этого до сих пор как-то инстинктивно, видимо, не садилась – на первую лавку возле двери в вагон. О трижды проклятое место.

Вокруг сидели одни пожилые тетки. Мне бы насторожиться, но я была слишком заспанной, чтобы ловить сигналы из космоса, поэтому я тупо закрыла глаза и задремала. Через полчаса мой сладкий сон прервал грубый толчок в плечо.

Совет №2 – никогда, ни при каких обстоятельствах (если не хотите ехать стоя) не открывайте глаза: толкнули ли вас, треснули ли по голове, дали в морду или подожгли под вами сиденье – только поза безнадежно коматозного бревна даст вам шанс сидя доехать до своей станции. Не факт, что вы сохраните жизнь или репутацию порядочного человека при этом, но, клянусь, Господь вас оправдает, узнав, что в противном случае вам пришлось бы сорок минут стоя ехать по жаре в набитом битком вагоне, где половина окон не открывается еще со времен гражданской войны 17 года.

«Вот открыл царевич очи, отрясая грёзы ночи» - надо мной грозно нависала бабка с костылем. Атмосфера вокруг замерла, взгляды соседей устремились на меня в предвкушении развлечения, рядом с которым кровавые гладиаторские бои даже не валялись. Пустили бы в Колизей пару таких бабок – сгустков народного гнева с пятью котами и крошечной пенсией – и Рим сгорел бы намного раньше. Я затравленно огляделась и уступила ей место. Во взглядах зрителей мелькнуло разочарование – спектакля не состоялось. Правда, у меня при этом упал веер, за которым мне пришлось лезть под лавку, вагон в этот момент тронулся, и я блистательно впечаталась лбом в угол, но на фоне возможной драки с обладательницей костыля этот номер не проканал. Народ вернулся к будничным электричным делам.

Бабка, есессна, не сказала ни спасибо, ни «дай бог тебе, Женя, хорошего жениха за твою доброту и воспитанность». Что, разумеется, не добавило мне оптимизма и веры в человечество. В руках была тяжелая сумка, а впереди сорок минут езды.

Я была озлоблена. Не выспалась, третью неделю на полуголодной диете, без макияжа чувствую себя полным чмом – это я не для поныть и пожаловаться, а чтоб вы поняли мое эмоциональное состояние. Обычно я не мечтаю раскроить череп пожилому инвалиду, но тут я зачарованно глазела на затылок противной бабки, и в голове роились гадкие раскольниковские мысли. К тому же у меня закралось подозрение, что ни фига она не калека, а костыль таскает специально, чтоб ей место уступали – уж больно бодрячком она восседала на узурпированном сидении. Помнится, когда я дико растянула ногу из-за падения с роликов, я два месяца двигалась враскорячку и вовсе не смогла бы непринужденно сидеть в такой позе, как эта бабка. И КУДА ВОТ ОНА ПРЕТСЯ В ВОСЬМОМ ЧАСУ УТРА ИЗ СВОЕЙ ДЕРЕВНИ??? Только дискомфорт создает работающим людям, из чьих налогов платится ее пенсия!

По наивности я полагала, что последние 2-3 станции перед Москвой нужны только для того, чтобы был повод открыть двери вагона и дать приток кислорода несчастным пассажирам, задыхающимся в тамбуре. Ну кто из окрестных жителей в здравом уме полезет в забитую электричку, когда до вокзала можно наверняка добраться на автобусе? Оказалось, многим несносным людям надо выходить именно, блин, на Маленковской! А чтобы выйти, нужно быть гигантским ленточным червем – иначе не протиснешься между теми, кто стоит в проходе, включая меня. Но они протискивались – грудастые тетки, дядьки с пивными животами. Вид у всех был при этом, как будто входят из космоса в земную атмосферу.

Когда мы подъехали к Москве, проклятая бабка так резво вскочила на ноги, что я окончательно утвердилась в своих предположениях на ее счет. К тому моменту я уже вовсю булькала от ненависти к человечеству, и если бы не толпа, которая вынесла меня на перрон, бабкина поездка в это утро стала бы последней.

Говнодень меж тем продолжился – я уже просто на автопилоте вела мысленно список неприятностей: тетка проехала по ногам чемоданом, какой-то гад оттолкнул от турникета, в очереди к эскалатору сдавили так, что случился приступ клаустрофобии.

К черту Далай-ламу и прочих peace-мейкеров. Хочу сожрать большой кусок мяса и врезать кому-нибудь по морде с ноги.

Так вышло, что дед буквально перед самой войной, с 37 по 40 гг., отслужил в армии на Дальнем Востоке, где поучаствовал в боях на озере Хасан и на реке Халкин-Гол . Таких бойцов называли кадровым запасом, ценились они весьма высоко и с началом военных действий призывались в первую очередь. Вот так и дед, практически через год после окончания военной службы, вновь попал в действующую армию.

Когда началась война, солидную часть РККА бросили к восточным границам страны на случай нападения Японии. Сам дед был из Кустаная, распределение же проходило в Акмолинской области, и его в числе тех, у кого был опыт службы на Дальнем Востоке, отправили в Хабаровский край. Так он оказался в составе 577 стрелкового полка печально и незаслуженно малоизвестной 205 стрелковой дивизии 1-го формирования, которая впоследствии была почти полностью уничтожена в боях под Сталинградом – из 15 тысяч бойцов в живых осталось 300-700 человек (по разным источникам).

После того, как стало ясно, что Япония нападать не собирается, находящиеся там военные силы перебросили к Москве, а дальше под Сталинград. Зимой 41 года дед оказался под Тулой, куда их дивизию направили в помощь чуть ли не единственному полку (156 полк НКВД), оборонявшему город совместно с тульским рабочим полком, сформированным из оставшихся местных жителей. Правда, воспитанные на оружейных заводах Челябинские Тульские жители были настолько суровыми, что уже с 15 лет умели обращаться с оружием не хуже взрослых. Если верить Википедии, в начале декабря 41 г. немецкую армию из-под Тулы отбросили на юг. Видимо, после этого у деда появилась возможность там же, под Тулой, пройти настоящую школу разведчиков, о которой он всегда вспоминал с негодованием – потому что учили в ней именно убивать. Фашисты продолжали наступать, и летом 42 года 205 дивизия оказалась в Сальских степях. Дед к тому времени уже стал старшиной взвода пешей разведки. Серьезно ранен был четырежды (четвертое положило конец его участию в ВОВ, но об этом чуть позже), а уж мелких ранений вообще не счесть. После войны он частенько ругался со своим шурином Николаем, который прошел ее всю, до самого Берлина и ни разу не был ранен: «ты, Колька, - говорит, наверное и не воевал вовсе, а отсиживался где-то! Как так – ни одного ранения за всю войну? У меня как атака – так обязательно зацепит!»

Дед у меня был лихой. Как-то взяли они в плен немецкого офицера, но наши люди ведь не могут по-тихому уйти с вражеской территории, особенно, когда командир такой бесшабашный – им же надо это все с фейерверком обставить. Решили они на прощание взорвать вражеский блиндаж. Привязали к ручке двери парашютный строп (это такая очень крепкая веревка), отошли подальше на всю его длину, потом потянули, а когда дверь открылась – швырнули туда противотанковую гранату и побежали. Ну немцы, естественно, всполошились, открыли огонь, и одного разведчика, маленького татарчонка (не вспомнил папа ни имя, ни фамилию) зацепило пулей. Наверное, в таких случаях положено двигаться дальше, а раненого, если не может идти, бросать – задание штаба важнее. Но дед приказал привязать его на спину пленному немцу, который, кстати, прекрасно знал русский язык, и говорит вражине: «Бегом марш!». Тот в позу: «А я не побегу!». Дед: «Ну как это ты не побежишь, дорогой? – и втыкает ему финку в мягкое место! Побежал как миленький.

Другой случай. Засели на нейтральной полосе немецкие наблюдатели и корректируют огонь своего войска. Деду приказ – ликвидировать. Он посылает бойца с заданием – подползти к ним ночью, бросить гранату и назад. Ну и следит сам за процессом из укрытия. А боец молоденький был совсем, пороху толком не нюхал. Гранату-то он бросил, да только приключился с ним, сердешным, шок. Рвануло так, что крышу фашистской землянки снесло метров на 50, тут же с обеих сторон перестрелка трассирующими пулями, а боец спокойно встает, идет к горящей крыше, скручивает цигарку и прикуривает. Дед орет не своим голосом: «Саша, ложись, Саша!» - Саша не слышит, чуть ли не вразвалочку направляется обратно к своим под перекрестным огнем – и ни царапины! Падает в окоп уже в невменяемом состоянии – весь трясется, ни на что не реагирует. Прошел боевое крещение.

А вот забавная история. Перехватили как-то немцы линию связи между двумя частями – дедовой и соседней. И какие бы операции наши ни запланировали – а там засада немецкая. Расстояние между частями большое, черт его знает, где именно их прослушивают. Собрались суровые командиры на военный совет и думают – что делать да кому на Руси жить хорошо. И тут один предлагает, мол, надо переговариваться на таком языке, которого немцы не поймут. И тут же – у меня в роте есть казах, второй командир – о! и у меня тоже есть! Ну и остались немцы с носом – переговоры пошли только на казахском, о коем гордые арийские сыны слыхом не слыхивали.

А вообще это было страшное время и место – под сумасшедшим натиском немецкой армии наши полки там сгорали как спички. На сайте obd-memorial.ru меня хватило на просмотр 24 страниц (из нескольких десятков) с фамилиями бойцов, погибших только в один день - 15 августа 42 года, когда дивизия попала в окружение и фактически полностью была уничтожена. От дедовой роты осталось 7 человек, была ночь, засели они то ли в кустах каких-то, то ли в камышах, долго отстреливались. Дед залез в брошенный немецкий танк в надежде использовать имеющийся там пулемет, но тот оказался сломан, а дед никак не мог вылезти, потому что его заметил немецкий снайпер: «сижу внутри, -говорит, - только голову высуну, а он лупит и лупит по танку, собака. Еле выбрался». Закопали все свои документы, начали пробираться к своим – был ранен командир роты, лейтенант Кадоч(ш)ников, его забрали и несли с собой даже после того, как он скончался от ран.

Дед остался старшим по званию, и хотя по возрасту он был самым молодым, ему беспрекословно подчинился маленький отряд. Со всех фляжек собрали воду, слили в одну и отдали на хранение деду, а он выдавал в сутки по столовой ложке. Как-то они расположились на стоянку, дед слышит какой-то шум среди своих, оказалось – один из бойцов свою фляжку с водой припрятал, а остальные его застигли на месте преступления. К тому времени, когда дед добежал, того уже штыками закололи. Потом набрели на ручеек, а там в воде – трупы наших солдат. Они их похоронили, и в ручей камней накидали, чтобы вода отфильтровалась и очистилась от трупного яда. А как-то ночью обнаружили брошенную полевую кухню, с голоду набросились на еду, чувствуют – что-то не то. Наутро смотрят – там уже черви ползают. Вот так и выбирались из окружения. Добрались до своих, их тут же на допрос: кто такие, не немецкие ли шпионы – документов-то нет никаких. Тогда разговор был короткий – на расстрел! Тут помощник деда, Гриша Замотов, срывает карабин с плеча и в гневе кричит: «Какой еще расстрел? Да я сам вас всех сейчас тут постреляю!». Их, естественно, повязали, разоружили, ремни сняли – повели на расстрел. И тут по пути встречается деду замполит, комиссар Попов, с которым они вместе на Дальнем Востоке служили. Тот в шоке: «Вася, а ты что тут делаешь?». Дед, весело так: «Да вот, на расстрел ведут» - «Какой расстрел?! Отменить немедленно!». Вот таким чудом спаслись.

22 августа 1942 года в Клетском районе Сталинградской области у деда под ногами взорвалась мина. Была поражена левая часть всего туловища, разворочено плечо, полностью уничтожен плечевой сустав. Деда без сознания доставили в госпиталь под Казанью, очнулся он уже после операции. Где-то даже была фотографиz медсестры, молоденькой девочки-десятиклассницы, которая дала ему свою кровь для переливания. Врач предупредила, что ранение серьезное, по всему телу осколки, которые сейчас удалять нельзя – не перенесет операции – а если выживет, то они о себе напомнят. Деда пожалела старая нянечка, посоветовала пить отвар из корней шиповника. Через полгода он поправился, вернулся домой, и до конца жизни у него на столе всегда был этот отвар. И пиджаки он потом носил с высокими плечиками, чтобы замаскировать отсутствующее левое плечо.

Было обычное субботнее утро, и совершенно ничего не предвещало беды: Меркурий не пятился, апрельское солнышко в кое-то веки попадало через окно в мою комнату, на подоконнике колосились заросли проклюнувшейся цинии и кактусы. Впереди было два дня дзена и богоугодного безделья.

Семейство в составе мама-папа-я готовилось к совместному завтраку, как вдруг мой взгляд упал на клетку с Моим Маленьким Чудовищем (хоть его купила и притащила в дом мама, оно почему-то упорно считается моим). Пани Зося отсутствовала.

Клетку я открыла вчера, что бы зверь порезвился на свободе, и благополучно об этом забыла. Тут была моя вина, НО в таких случаях моя предыдущая свинка сидела под кухонным диваном или тут же прибегала с дальних кордонов при первых звуках разрезаемого ножом огурца.

Под диваном Зоси не было. Она ещё не успела до конца отойти от сидячего образа жизни в зоомагазине и не смирилась с положением свинки, которая гуляет сама по себе, и поэтому дальше кухни никогда не осмеливалась уходить. А теперь её не было нигде. НИГДЕ!

Я отрыла старый фонарик и вместо завтрака отправилась искать поросёнка. Досконально изучив все темные углы в квартире, я поняла, что чувствуют все те люди, которые ищут этот чертов боинг.

Сбежать из квартиры она не могла, но черт возьми, где тогда носит эту лохматую тушку?

После завтрака к поискам пропавшей морской свинки подключились остальные члены семейства. На шорох пакетика с едой никто не реагировал, меня проклинали и упрекали в том, что свинья умерла во цвете лет, наевшись стирального порошка, ударившись током об перегрызенный провод или просто пописав на розетку. Однако трупика тоже нигде не было: ни рядом с розетками, ни в ванной, ни под ванной...вообще нигде.

Моё воображение рисовало картины очередных похорон невинно убиенной морской свинки (в случае если трупик все же обнаружится). Я представляла себе длинную процессию из родственников, идущих в черных балахонах под проливным дождем, и меня, с коробкой из-под обуви в одной руке и свечкой в другой. На глазах начали уже было наворачиваться слезы...

Искать было больше негде. Квартира представляла собой инсталляцию на тему «цыгане кочуют», откуда-то из глубин шкафа, где должна была скрываться пропавшая зверюшка, неожиданным образом извлекались странные вещи типа машины для изготовления сладкой ваты в виде небольшой летающей тарелки.

Отчаявшись, папа решил, что трупик где-то за холодильником (хотя свинья не смогла бы туда попасть даже теоретически), и холодильник, с покачивающимся наверху самоваром, тоже вступил в блуждающую фазу, угрожая прибить кого-нибудь этим самым самоваром. Однако случилось «и тут пуфто»: в гордом одиночестве на месте теперь уже рефрижератора возлежал магнитик из Ростова Великого.

В общем, картина маслом.

Морская свинка тем временем мирно сидела в туалете в слепой зоне, прижавшись к унитазу, и, вероятно, будучи перерождением какого-нибудь нехорошего КГБшника, упорно не подавала ни звука ни шороха.

После совершенно нечаянного обнаружения и последующего препровождения в место изоляции, она, покушав соломку и огурчик, принялась с упорством маньяка грызть дверцу клетки, вновь требуя свободу Юрию Деточкину.

з.ы. картинка с мордой пани Зоси, нарисованная подругой, к сожалению, не грузится =( так что те, кто проникся, могут прогуляться по ссылочке и поглазеть на свободолюбивую свинку

Обычное утро рабочего дня. Обычная московская многоэтажка в спальном районе, обычный крошечный лифт, куда вмещается от силы 4 человека.
С десятого этажа едет приличный мужчина. Через некоторое время лифт останавливается, двери раскрываются и его взору предстает картина: семейная парочка алкашей и два полицейских с автоматами. Как выяснилось позже, алкаши слегка пошумели, соседи вызвали бдителей закона, которые вежливо ангажировали хулиганов до ближайшего отделения.
Напоминаю – лифт крошечный. Полицейские – здоровые плечистые ребята в камуфляже и полны решимости впихнуться в кабинку вместе с пьяной четой. Мужчина, ехавший с 10 этажа, пытается слабо протестовать – мол, товарищи, мы же застрянем. Тут жена радостно заявляет:
- О! А я поеду с молодым человеком! И ниибет!
Муж-алкаш поворачивается к полицейским:
- Я свою женщину с чужим мужиком не отпущу!
И заходит за женой в лифт.
Стражи порядка, разумеется, впихиваются следом.
Натужно скрипя, лифт едет вниз. Трезвые граждане в кабинке зеленеют от духоты и запаха перегара. Когда на экране загорается цифра один и все облегченно вздыхают, двери неожиданно отказываются открываться.
Немая пауза. Вызов диспетчера не работает, бригада обслуживания оптимистично обещает приехать в течение 20 минут.
Через некоторое время женщина жалуется:
- Ой что-то мне поплохело! Щас заб(о)леваю вам тут все!
Осатаневший полицейский тычет в пьянчужку оружием:
- Тока попробуй, сука – проломлю дыню! Вот этим вот автоматом!
Муж оскорбляется:
- Позвольте! Вы как разговариваете с дамой?!
Гражданин с 10-го этажа молча перебирает в уме грязные ругательства, потом звонит жене с просьбой вызвать другой лифт и попытаться оттуда дозвониться до диспетчера. Пока жена тычет по кнопочкам в соседней кабинке, у застрявших гаснет свет.
Проходит еще несколько минут. На поясе у одного из полицейских оживает рация и интересуется, что у них происходит и не пора ли высылать штурм отряд. Те хором орут, что застряли в лифте и требуют срочно их вытащить, пока они не умерли от газовой атаки.
Наконец, лифт раскрывается, все радостно вываливаются, судорожно глотая свежий подъездный воздух. Уверяю вас, нигде в Тибете вы не найдете такого чудесного, кристально чистого воздуха, как в подъезде обычный московской многоэтажки после получасового сидения в лифте с двумя алкашами.
Разгорается рабочий день, гражданин с 10-го этажа спешит на работу. Перед ним два парня в камуфляже подталкивают автоматами семейную парочку алкоголиков к полицейскому ландолету.
Дзен.