cherkesova

Из просторов интернета:
Пришлось недавно полежать в больнице. Не знаю как, где, а в этой был очень строгий порядок: в верхней одежде не ходить – микробы, посторонним не заходить – зараза, продукты без проверки не передавать – смерть через отравление. Каждый день дезинфекция палат и шмон тумбочек. При всем при этом лоснящиеся от обжорства тараканы бегали табунами по палатам пугая больных.
Наша мужская – выздоравливающая палата относилась к насекомым с юмором. Самым большим и наглым присвоили имена, и фразы типа «А-а-а вот и Федя пришел, на поешь» - слышались постоянно и вызывали улыбку, а дикие вопли из соседней женской палаты – здоровый ржач.
Больше всех над тараканами изголялся житель нашей палаты – Федор Кузьмич. Человек добрый и образованный, в миру читающий лекции по сопромату в одном из наших политехов. А здесь, оказавшись в непривычной для себя среде, окончательно деградировавший, с улыбкой маньяка клеящий на тараканов лейкопластырем бумажки с присвоенными именами, говоривший им «ути-пути» и строго следивший чтоб их не обижали.
Но вот настал час «Ч», точнее – ночь. Вся палата была разбужена богатырским рёвом дяди Федора. Включив свет, мы обнаружили нашего Кузьмича стоящего на коленах в кровати и стучащего башкой об стену. При этом он стучал себя руками по ушам и говорил «у-у-у-у, б%я, &б вашу мать, у-у-у-у» и.т.д..
Кинулись за врачом. Оказалось – один из любимцев нашего отца Федора, от большой любви, залез ему в ухо, пролез до середины головы и там застрял. Усердно работая лапками, таракан создавал в голове Федора Кузьмича звуковые колебания несовместимые с жизнью. Федор Кузьмич вращал очами и на все отделение выкрикивал слова позорящие звание профессора института.
Врач споро взялся за дело. Поймав и уложив набок больного, он решил сначала успокоить животное. Капнул в ухо пару капель спирта из пипетки и стал ждать. Но пьяный таракан и не думал успокаиваться. Он танцевал, пел и глумливо тыкал дули на все попытки его достать. Федор Кузьмич завыл как белуга. Врач озверел... Победил венец природы.
Утром мы не обнаружили в палате нашего Федора. Он появился только к обеду. Принес какой-то заразы и обильно посыпал все вокруг.
Тараканы обиделись и ушли. Ушли со всего отделения. И почти со всего корпуса. Развлекуха закончилась.

У моей подруги невезучий парень.
Ну карма у парня плохая. Он вечно простужается, спотыкается и всячески страдает там, где это мало с кем происходит.
Поэтому можно считать вполне закономерным, что живущая в соседнем дворе ничейная дворняга Надя выбрала его. 
Надо заметить, что недостаток роста и хозяйской любви в Наде компенсировались злобностью характера, но, по словам жителей Надиного двора, она никого никогда не кусала, даже гоняющих ее малолеток.
И вот однажды, совершая свой обычный вечерний моцион, Надежда увидела её! Беззащитную, излучающую плоxyю карму и склонность к неприятностям, обтянутую новыми джинсами задницу Вадика. Рывок, и потребовалась помощь двоих друзей, чтоб избавить изумленного Вадика от рычащего довеска.
Не знаю, чем сейчас в школах пугают детей, но когда я училась, страшнее туберкулеза, столбняка и собачьего бешенства болезней не было. Вадик одного со мной возраста и про бешенство в курсе, поэтому пошел к врачу, готовясь получить пресловутые «сорок уколов в живот». 
Душевных размеров женщина-врач, осмотрев прокушенное насквозь седалище, сказала, что «сорок уколов» это вчерашний день, и что медицина шагнула далеко вперед.
«В наше время, - продолжала она – достаточно одной прививки!». 
Душа Вадика пела, не говоря об успевшем сжаться животе. Но, как выяснилось, рано.
По словам врачихи, у лекарства был чудовищный побочный эффект. Не импотенция, нет. После прививки, в течение трех месяцев нельзя употреб..ть алкоголь…
Женщина уже не казалась Вадику прекрасной. Парень совсем загрустил. Представил три длинных месяца, 92 дня, 2208 часов без пива.
И, как настоящий мужчина, сказал, что на ТАКОЕ он пойти не может. Лучше сорок уколов, но без последствий.
Врач оскорбилась, и сообщила, больная бешенством собака, после того как кого-то покусала, должна издохнуть от бешенства в течение семи дней. Так что, мальчик, не хочешь принимать превентивные меры, иди - устанавливай собачий недуг путем наблюдений.
И Вадик пошел. Для полной уверенности было решено продлить срок до десяти дней. Как расценивать, гибель Нади, например, в ДТП или в канализационном люке, или от голода, не придумали. Решили действовать по обстоятельствам.
Каждый день, 2 раза (до работы и после) Вадик проведывал Надю. Стал приносить ей еду и не поминал старое, лишь бы была здорова.
Надя пропала на девятый день. Во время вечерней поверки он не нашел ее в обычном месте и заволновался. Позвонил подруге. Та обругала его за то, что сразу не забрал Надю домой и велела искать. И он искал. Он звал ее, вызывая изумление у прохожих. Он никого в жизни так не искал. Во время поисков представлял, что хуже - умереть от бешенства или три месяца не пить.
Наконец на Вадиковы вопли отозвалась старушка с первого этажа. Спросила, что потерял молодой человек? 
– Надежду… грустно отозвался Вадик.
- Надьку што ли? Нашу, со двора?
- Ну да!
- Так у меня она! Лапу подвернула, я ее и забрала на время!
- Надя! Наденька! – позвал Вадик, заглядывая в окно.
Шорох, короткий рык и клацанье зубов возле носа привели Вадика в чувство. Он отскочил, и, наказав бабуле получше присматривать за псиной, вприпрыжку поскакал домой.