Всем снова привет! За окном дождь, у меня выходной, пишу продолжение моей истории.
Если в первой части я описала наиболее конкретно, как и почему я туда попала и наиболее запомнившийся мне первый день, то здесь постараюсь наиболее последовательно описать, что происходило в дальнейшем, не по дням, а в целом.
На следующий день я, познакомившись и пообщавшись со своим лечащим врачом, попросила ее перевести меня в другую палату. В итоге попала на освободившееся место в палату, где, включая меня, расположили 9 человек. Как мне сказали, это люди, кто уже идет на поправку, наиболее адекватные среди всех.
Кормили нас трижды в день, плюс полдник. Более менее приемлемо, но аппетит надолго пропал, в итоге я ходила на обеды для того, чтобы не вызывать подозрения врачей. Еду либо отдавала другим больным, либо выкидывала в ведро для остатков, за этим не особо следили. Чай всегда давали холодным и по пол кружки. Некоторые пациенты использовали для заварки чая горячую воду из-под крана. За время пребывания там, я похудела с 56 до 50, при росте 165.
За все время пребывания, на прогулку выходили один раз, на 15 минут. С посетителями тоже не выпускали. Я каждый раз говорила об этом врачу на обходе, но без толку.
Таблетки давали дважды в день, утром и вечером. Некоторым еще и в обед. Выстраивалась очередь, каждому давала его таблетки дежурная медсестра, мы запивали водой и показывали язык. Первые недели три я принимала таблетки, давали феназепам и еще что-то, название не помню. Но через некоторое время заметила, что усилилось головокружение, слабость. Дважды, вставая ночью в уборную, я теряла сознание. Так странно вышло, где-то даже местами забавно… просто спустилась ночью со второго яруса кровати, прошла пару метров и упала, стала приходить в себя и, ,в это время, чувствовала, что меня трясет, как в судорогах, полежала немного на полу. Когда встала, перед глазами предстала такая картина: коридор, темнота, и, видны силуэты пациентов, стоящих в коридоре, несколько человек, каждый отдельно, постояла-посмотрела и пошла спать (узнала, что дверь в туалет на ночь закрывают и надо идти на общее ведро фу фу фу). Утром на ногах была пара синяков.
Решив, что если скажу обо всем этом врачу, мне назначат другие препараты, действие которых начинается не сразу, меня могут задержать там еще дольше, я просто перестала принимать таблетки. А если точнее, то получая свои лекарства, я прятала их под язык, показывала санитарке и скорее сваливала оттуда, чтобы выплюнуть их, на вкус они были отвратительно горькие. Да-да, делала так, прямо как в фильмах показывают, не спорю, собственно там этому и научилась. Первый раз боялась, что санитарки увидят, но нет. Стояла очередь из всех больных, старались сделать это как можно скорее, некоторые лезли без очереди, поэтому была суета, особо за нами не следили. Больше внимания уделяли откровенно больным людям, кому приходилось приносить лекарство в постель.
По просьбе, постараюсь описать несколько личностей, наиболее запомнившихся мне.
1. Первая, конечно, это та женщина, которая сразу познакомилась со мной, как только меня завели. Она лежала с шизофренией, рассказывала о том, как за ней следят с вертолета. Если не считать этого, она производила впечатление здорового человека, она же и защищала меня от некоторых местных.
2. Затем мне запомнилась девушка, которую я сначала приняла за мальчика. Она была нетрадиционной ориентации. Лежала там регулярно, по разговорам адекватная, но то ли из детского дома, то ли из неблагополучной семьи, уже точно не помню… В общем она была социально не адаптирована.
3. Женщина, считавшая, что это она написала книгу «дневник бриджит джонс» (о боже, да я знаю, что это клише, типа наполеона в психушке или гитлера, сначала я думала, что она меня разыгрывает). Почему то она очень хотела со мной, как она выразилась «дружить» (это не в пошлом смысле, видимо не хватало ей общения). Меня сильно удивило, когда ее выписали раньше меня на неделю.
4. Девочка, 21 год, шизофрения. Лежала не в первый раз. Она была очень сильно помешана на религии и на похудении. Довольно странное сочетание, по-моему… мне было ее жаль, очень симпатичная и добрая, постоянно скучала по старшему брату, рассказывала о нем, но он навещал ее очень редко.
5. Девочка 16 лет (по крайней мере она так сказала, возможно старше на самом деле). Абсолютно не похожа на больного человека. Тоже из неблагополучной семьи, рассказывала о том, что уехала от мамы и зарабатывала на жизнь проституцией. Стала (возможно, прежний опыт негативно сказался) интересоваться девочками, даже делала попытку привлечь меня к этому, но видимо не судьба.
6. Бабуля, которая была абсолютно не в себе. Большую часть времени была «на вязке» как выражались санитарки, что значит, была привязана к кровати какими-то лохмотьями, иногда была в смирительной рубашке (я думала, их давно запретили). Постоянно путала койки, за что получала от больных и от санитаров, что первое время меня дико удивляло (даже врачу говорила об этом).
7. «Художница». Общались с ней однажды, когда она просила у меня простой карандаш для рисования. Показалась мне относительно нормальной. Потом ее выписали, она зашла к нам как-то, видимо к врачу на прием. Встретились мы с ней в туалете, она пыталась подкурить, но зажигалка не работала, я, проходя мимо, сказала «давай подкурю?», а она, развернулась, и, с охреневшим взглядом, начала нести какую-то чушь типа я буду предлагать, когда попросят. Я растерялась, говорю «больная что-ли?» и тут меня озарило, блин она же реально больная, не стоит с ней продолжать спорить. Чуть позже я разговаривала с женщиной, которую описала в первом пункте, и рассказала ей всю ситуацию. Спустя минут тридцать подошла эта художница и стала просить прощения. Оказалось, с ней поговорили….
8. Женщина лет 40-45, помешанная на чистоте. Любила стирать за всеми вещи, ведь никто лучше нее этого не сделает! Пыталась строить глазки моему дяде, когда он меня навещал. Затем моему, на тот, момент будущему молодому человеку. Он старше меня на 10 лет, а она подошла с вопросом «Ой, а это твой папа?», но тут же была отшита одной лишь его фразой «Я ее муж!». Выглядело это забавно, конечно…
Первые несколько дней меня вызывали в кабинет врачей. Расспрашивали о том, как я попала в больницу, как себя теперь чувствую и т.д. В дальнейшем наше общение ограничивалось двухминутной болтовней на еженедельном обходе.
Также у нас за это время раза три была трудотерапия. Мы занимались рисованием. Это было добровольно, и набиралось человек 15 со всего отделения. Вела трудотерапию психолог, однажды она попросила меня остаться, рассказать, как я тут оказалась. Этим собственно вся психотерапия и ограничилась.
Что касается связи с внешним миром, то, в отделении, у одной женщины был ноутбук, ей не запрещали. А я все же через несколько дней уговорила сестру принести мне телефон и мп3.
Целыми днями я занималась тем, что рисовала, слушала музыку, курила каждые пол часа, принимала посетителей. Кстати, насчет последних. Первое время они ко мне приходили почти каждый день, звонили, писали. Но примерно через неделю меня стало допекать это внимание, жалость, и, если раньше я хоть как-то старалась проявлять вежливость, то теперь либо просила мне не звонить и не приходить, либо не брала трубку.
Единственный человек, навещавший меня практически ежедневно, был мой бывший коллега по работе. Так как за месяц до попадания в больницу мы очень хорошо поладили на работе, и, несмотря на мое состояние, он вызвал у меня интерес, а я у него. Вскоре после выписки я переехала к нему, до сих пор мы вместе.
В общем, вся эта тягомотина с больницей продолжалась с самого начала апреля и до середины мая. Однажды просто настал такой день, когда в конце обхода я задала врачу свой постоянный вопрос «ну что, когда вы меня выпишите?», а она ответила «возможно завтра». На пару секунд я просто выпала, молча осознавала свалившуюся на меня новость, затем сообразила, что у меня должна мама была приехать вот-вот, и сказала врачу, что мама смогла только на два дня приехать и, может, они меня сегодня выпишут, в таком случае. Она ответила, что возможно сегодня, я стала звонить маме и просить приехать как можно скорее, забрать меня, затем упаковала пожитки и оставшиеся пару часов до ее приезда ждала сидя на кровати. Тем же вечером я была дома.
Как мне потом сказал мой близкий друг, пытавшийся вытащить меня оттуда через знакомых, когда меня положили «на обследование», оно не могло продолжаться так долго, и, врачи, скорее всего, обнаружив эту несостыковку, решили меня так быстро отпустить.
Когда выписалась, мне дали рецепт на те же антидепрессанты что мне давали в больнице. Вроде как не купить я их должна была, а заплатить только за прием врачу к которому направили и просто получить эти таблетки. Я порвала рецепт и выкинула. Правда немного побаивалась, что в больнице узнают, о том что я не получала лекарства. Но нет, никто не беспокоит.
Через пару месяцев после выписки, устраивалась на работу. Там мне сказали, что я должна пройти службу безопасности. Тогда подумала что не возьмут из-за психушки (хотя врач говорила, что у меня это нигде не будет фигурировать, все же я не верила). Но меня приняли. Как мне потом объяснил один человек, служба безопасности проверяет на наличие судимостей, а у меня их нет, потому и не возникло проблем с устройством на работу.
Подводя итог, отвечу на некоторые вопросы.
