Первая мировая война

Открытка Скобелевского комитета. 1916 год

Записки вахмистра Моисея Чёрного давным-давно увёз некий краевед, и с тех пор они канули в неизвестность. Остались лишь заметки, которые сделал должанский учитель Вениамин Диденко со слов Моисея Корнеевича незадолго до его смерти.

На снимке карандашом пририсованы награды Моисея Корнеевича, полученные им в Великую войну (так её тогда называли): три Георгиевских креста и две Георгиевские медали. Сами награды не сохранились. Герой Первой мировой, когда началась Великая Отечественная, сдал их в фонд обороны. Этот поступок – тоже своеобразный подвиг, если вспомнить, какое место отводилось в казачьей культуре боевым наградам.

Отважный разведчик

В записях, сделанных Диденко, содержатся интереснейшие картины казачьей жизни. Вот два брата работают в поле, слышат гудок и решают, что это на паровой молотилке богатого казака Шелеста зовут наёмных работников к завтраку. Оказалось, сигналом военной трубы промчавшийся мимо конный казак оповещал всех о начале войны с Германией.

Моисей воевал чуть не с первого дня, отправившись на фронт в составе 2-го Запорожского полка 12 июля 1914 года. Основная масса кубанских казаков воевала на турецком фронте, а этот полк всю войну противостоял немцам и австрийцам.

Боевое крещение Моисея Чёрного состоялось у села Дунайцы: «На поле брани, около ста метров в длину и метров тридцать в ширину, лежало убитыми и тяжело раненными около сотни человек. Густая низкая трава была забрызгана кровью… Несколько австрийских кавалеристов были разрублены от плеча до пояса, и казалось, что его сначала утопили в крови, а потом разрубили на две части…»

Очень скоро Моисей Чёрный выдвинулся, возглавив после гибели хорунжего команду разведчиков. И свой первый Георгиевский крест получил за смелую операцию по добыче языка и уничтожению со своим отрядом австрийской заставы. Казаки ловко скрутили одного спящего часового, зарезали второго, а потом кинжалами перекололи почти полсотни спящих вражеских солдат.

Второй Георгиевский крест вахмистр Чёрный получил благодаря своей наблюдательности. Он вёл свой отряд по одной из прифронтовых дорог. Обратил внимание на треск сороки в лесу. Зная, что эта птица, если заметит в чаще человека, будет всё время вертеться вокруг него и кричать, Моисей Корнеевич повёл своих казаков в лес и рассредоточил их вокруг поляны. Именно сюда, судя по поведению сороки, шли гости.

Он оказался один, этот человек в немецкой форме. После выстрела в воздух немец бросил свою винтовку на землю и лёг. Потом поднялся с поднятыми руками навстречу вышедшим из кустов казакам. После допроса в штабе сотни, а потом дивизии пленного признали важным вражеским разведчиком.

Кинжалом или револьвером?

Настоящий подвиг бравый вахмистр совершил под Дрогобычем. К тому времени он был уже командиром взвода одной из строевых сотен. Команда разведчиков никак не могла справиться с заданием и узнать расположение противника. Враждующие войска разделяла речка. Сразу перед ней шёл длинный бугор, за которым и располагались полевые укрепления австрийских войск.

Чтобы их осмотреть, нужно было подняться на бугор. Ночью его занимали секреты австрийцев, и наши разведчики не могли пройти через них. Был лишь один выход – подняться на холм днём, подставив себя под неминуемый обстрел врага или рискуя попасть в плен. Вызвался на столь отчаянный бросок Моисей Чёрный – единственный уцелевший из старых разведчиков.

Командир полка полковник Белый пообещал, что на берегу реки для прикрытия дерзкого рейда установят станковый пулемёт. Для этого же к стрельбе изготовится шестиорудийная батарея. Около полудня вахмистр Чёрный переправился через реку, проехал оврагом и появился на вершине злополучного холма.

Его тут же заметили. Вокруг казака засвистели пули. А ему было достаточно одного взгляда, чтобы оценить силу, противостоящую нашему полку. Далее Чёрный развернул коня и на полном ходу понёсся обратно. В овраге за ним погнались три венгерских кавалериста. Далеко от своих солдат вырвался вперёд офицер на красивом англо-арабском скакуне. Уйти от такой резвой лошади было невозможно, и казак пошёл на хитрость. Изобразил на лице испуг и растерянность. Вражеский офицер не стал стрелять и решил взять разведчика в плен. Оба всадника поравнялись друг с другом, и преследователь уже потянулся к поводьям коня Моисея Чёрного, когда тот неожиданно выстрелил из револьвера. Этот трофейный Смит-Вессон он всегда носил в кармане. Три патрона всего в нём оставалось. Венгерский офицер в ярко-синем мундире и красной пилотке замертво рухнул на землю. В это же время разрывы снарядов русской батареи накрыли двух других венгров, сильно отставших от своего командира.

Ведя за повод трофейного коня, вахмистр переправился на свой берег, где был встречен как герой. Оказалось, за его поединком с венгерскими кавалеристами, затаив дыхание, следил весь полк. И сам полковник Белый поспорил с окружающими его офицерами по поводу того, чем уложил бравый казак врага. Многие посчитали, что сделано это кинжалом. Вскоре третий Георгиевский крест украсил грудь Моисея Чёрного.

Под чужим именем

После революции исторический каток мощно проехался по судьбе героя-должанца. Известно, что Моисей Чёрный принимал активное участие в белом движении. В конце 1919 – начале 1920 годов кубанская армия развалилась. Многие казаки отправились по домам. Чуть позже Моисей Корнеевич был арестован, с группой должанских казаков содержался в подвале станичного совета. В ночь перед расстрелом станичники сбили запоры и выпустили обречённых на смерть товарищей. Бедолаги разбежались кто куда.

Вахмистр Чёрный вместе с казаками Кеда и Мелешко подались в сторону станицы Тимашевской и осели на хуторе Лебеди (ныне – в Калининском районе). Здесь Моисей Чёрный скрылся под фамилией приютившей его женщины. Теперь он стал Моренко.

Много позже, уже в пятидесятые годы, после смерти Сталина, Чёрный-Моренко попытался разыскать свою прежнюю семью. Жена к тому времени умерла. Сына Петра осудили за отца-белоказака. Кажется, он так и сгинул в советских лагерях. Жила в Должанской лишь дочь Матрёна, которой уже было под сорок лет.

Моисей Корнеевич так и не решился переехать на родину, в Должанскую. Он умер и похоронен на хуторе Лебеди 25 мая 1970 года под своей настоящей фамилией.

Когда началась Первая мировая война, Макс Линдер был признан негодным к службе по состоянию здоровья, однако он отправился добровольцем в нестроевую часть. Достоверных данных о его чине и характере службы не сохранилось. Относительно точно можно утверждать, что 3 августа 1914 года он передал свой автомобиль на нужды армии и совершал на нём рейсы из Парижа на фронт в качестве водителя-интенданта (позже в США им будет заявлено, что его поездки носили и разведывательный характер). Известно, что однажды автомобиль, который вёл актёр, попал в аварию. Макс выжил, но слухи о его гибели в Марнском сражении моментально разнеслись по Европе. Через несколько дней в Париже была издана фотооткрытка актёра в военном мундире с подписью «Убит под Льежем». Сведения о гибели кумира оказались ложными. По мнению ряда киноведов, эта шумиха была лишь рекламной кампанией, коммерческим ходом по привлечению внимания к комику, популярность которого несколько снизилась.

Нередко утверждение, что артист в составе своего подразделения подвергся газовой атаке. Воздействие отравляющих веществ поставило его на грань жизни и смерти. Сам он упоминал сквозное пулевое ранение в грудь, которое скрыл, не желая беспокоить свою мать. С высокой степенью достоверности можно говорить о перенесённой Максом пневмонии (конец 1914 года), ставшей результатом ночи, проведённой в обледеневшем окопе, где он скрывался от немецких патрулей. Степень соответствия действительности этих фактов различна. Кроме того, публичность и популярность Линдера часто делали его объектом скандальных сенсаций, «заставляя горевать о его преждевременной кончине». Так или иначе, актёр 2 марта 1915 года прервал службу.