femme.kira

- Итака, а давай ты устроишься на работу.

Это была очень плохая идея, потому что, как известно, эльфы не работают. К тому времени мне уже как следует прополоскали мозги друзья и подруги Итаки, и я уже и сама почти поверила, что со мной произошло чудо, повезло как никогда в жизни, единственный шанс на семью и брак, и так далее и тому подобное. Итака торжественно вручил мне Домострой.

Я его проштудировала и поняла что где-то наеб. Ну, потому что в Домострое не написано, что муж должен в режиме 24\7 гонять протосов.

Как выяснилось, Итака, в своем роде, был наркоманом. Компьютер и игры заменяли ему все. Если составить шкалу ценностей, то сначала шел комп, потом велосипед, потом церковь, беготня по кустам с фанерным щитом, а потом уж где-то, может, была и я.

- Да устроюсь, что ты не веришь в меня? - Итака обиженно смотрел серо-зелеными глазами, и мне становилось стыдно. Ну правда, то что человек до восемнадцати лет нигде не работал - это же не показатель того, что он безнадежен. Просто у него была нормальная жизнь с мамой, бабушкой и тетей, особо потребности шевелится не было. Но сейчас-то вроде человек ориентирован на семью, он с такой гордостью меня всем показывает. Да нормально зарабатываю, успокаивала я себя откладывая деньги в заначку. Ибо задницеметр подсказывал, что скоро они мне пригодятся.

Что такое предохранение, католики не знают. То есть они предохраняются исключительно календарным методом, а вич, спид и гепатит видимо не уживаются в качественно причащенном организме. Итака не признавал презервативы как вид.

- Ну как же мы заведем ребенка, если будем мешать Господу в его замыслах.

- Куда???? Куда мы заведем ребенка? С моими диагнозами ребенка, больного в хлам ребенка?

- Даст Бог зайку, даст и лужайку….

От этих слов у меня до сих пор глаза наливаются кровью, и появляется нехристианское желание сажать людей на кол насильно проигрывая им Верку Сердючку «Хорошо! Все будет хорошо!».

Вы думаете, мы ходили по врачам, мой жених заработал денюжек на дополнительные обследования, подсуетился на счет профессоров из Отто? Хрен. Так вот, вместо всего этого я теперь дважды в неделю ходила на катехизацию ибо в католики кого попало не берут. Надо прослушать курс, сдать экзамены, пройти процедуру исповеди и первого причастия.

Это было интересно. До этого, на протяжении жизни, сталкивалась со многими религиями и конфессиями, но себя в них так и не нашла. Ну невозможно найти Бога в организации). Друзей, соратников, это да. Бога я нашла во время страшенной грозы в Полесье, когда меня чуть не опнуло молнией посреди открытого поля. Съездила по грибочки, ничего не скажешь. Просветление восьмисотый левел.

Католики латинского обряда берут аскетичностью и выдержкой. Хотя в рядах священства у них такой же разброд и шатание, что и у православных. Например отец Настоятель церкви куда меня приписали (реально так, в приходскую книгу) не верил в триединство Бога. Сам не верил и другим навязывал в достаточно агрессивной форме.

Короче, номинально меня сделали католичкой. Не знаю, каких таких перемен во мне ждал Итака, но сразу же после того, как меня взяла в свои ряды святая римско-католическая, я загремела в больницу с жесточайшем приступом почечной колики. Почки всегда были больным местом.

Думаю, всему виной ночевка в лесу на полигоне, где мой миленький леголасил, а я, как верная жена, ставила палатку, рубила сушняк, готовила еду и ждала согрев водички на умывание до первых звезд.

В больницу ко мне он приходил каждый день, вздыхал, держал за руку и читал литании. На мое робкое, что вот окромя литаний, мне б водички, минеральной, я даже денег дам… суженый округлял глаза.

- Ты же в больнице, глупая. У ТЕБЯ ВСЕ ЕСТЬ.

Действительно, что ж я сразу-то не догадалась. Короче, водичку и прочее, вроде чистой смены белья мне носили друзья, которые крутили пальцем у виска и интересовались когда этот период влюбленности закончится, и к ним вернется нормальная, адекватная Кира.

Валандалась  в больнице недели три, после чего уехала к себе в общагу, сидела и долго думала. А на фига козе баян, собственно? Но Итака притащился голодный, пришлось кормить, обихаживать, зашивать порванные штаны, и материнской инстинкт снова затмил разум. Потом ну написано же, да прилепится жена к мужу какой бы падлой тот не был. Все, переспали, а это на всю жизнь, надо терпеть и будет нам счастье.

А через полгода я поняла что нас уже на минуточку, трое. Но об этом завтра.

*прошу прощения что задержала выкладку, мне радостно отрубили в связи с ремонтом газ и интернет. Второе вернули, а вот когда вернут газ непонятно. *

Закат Старой Книги.

Соня была антиподом Лизы. Внешностью Сонечка напоминала человека-пингвина в женской ипостаси, но природная харизма затмевала все недостатки внешности, которые имели место быть. Соня в свои девятнадцать уже как два года была матерью крохотного ребеныша, и я ее понимала как никто другой. Ни один работодатель в здравом уме и твердой памяти не возьмет к себе молодую мать. Потому что дети болеют. Много и часто. Как-то так получается.

Так получилось и у нас. Когда Соня выходила на работу, она пахала как лошадь. В любую погоду она скакала перед магазином, выкрикивая слоганы собственного сочинения и, чуть ли не насильно, затаскивала покупателей посмотреть вымирающий сегмент книжной торговли. Протирала витрины и полки, все-все делала, только бы не уволили.

Каждый раз у меня за нее был бой с Сашей.

- Она все равно ни хера не работает!

- Можно подумать ты ей больняк оплачиваешь! Пришла — заработала. Ушла.

- Нужна стабильность! Ты мне можешь гарантировать, что она не прихватит что-нибудь и не уйдет навсегда?!

–Да, ребята — вклинилась в разговор Лиза- Я сегодня последний раз выхожу, меня парень в Черногорию увозит. Правда здорово? Сюрприз!

Сюрприз был не то слово. Чудом за три дня я нашла Ингу Сергеевну.

Никогда бы не подумала, что кто-нибудь будет хуже Ноготкова. У Инги Сергеевны получилось его переплюнуть на дальней дистанции.

Что бы вы себе представили, этой женщине было около пятидесяти, тщательно ухоженная, одетая как отставная поэтесса полка ( с шалью до полу), курящая сигареты в мундштуке и не представляющая свое существование без чашки крепкого кофе.

Инга Сергеевна щедро делилась личной жизнью и пыталась соблазнить своими сухофруктами Сашу. Тут она просчиталась очень здорово, потому что Саня считал женщин особым подвидом животных-паразитов, которых он, Саня, вынужден терпеть.

«Завести женщину в доме — потерять дом.» - его любимая присказка.

- Как он меня любил, вы не представляете. На руках носил, букеты дарил метровые.

- Так что ж вы ушли?

- Ну, понимаешь, сначала он бил аккуратно, а потом начали оставаться синяки. Ну а две недели назад он просто поменял замки, и я осталась на улице, представляешь?

- Представлю, Инга Сергеевна, перепись.

- А..да.- вспоминала о работе Инга Сергеевна, мы как раз проводили массовую каталогизацию всего и вся. В ее обязанности входило зачитывать мне автора и название книги, которую я пробивала по базе.

- Автор… - слегка на распев зачитывала Инга Сергеевна — Хичкок и Трисыщик…

- Какой занятный соавтор. Дайте пожалуйста книгу.

Ну конечно это был Хичкок «Три сыщика». Отличить автора от названия для Инги Сергеевны было сложно. Единственное, в чем она была профи, так это в дамских романах.

- Какая замечательная книга, Кира вы только взгляните! И стоит в десяти рублевых.

- Инга Сергеевна вернитесь в зал.

- Нет, вы только послушайте….

- Инга Сергеевна тарам-тарам! Я унитаз пробиваю что бы говно в коридор не перло! Вернитесь в зал!

И оскорбленная до глубины души, Инга Сргеевна покидала подсобку и дулась на меня еще две смены.

Однажды она переставила все книги в алфавитном порядке. Найти что - либо стало невозможным. Ладно бы она сама ориентировалась в этом хаосе. Но Инга Сергеевна не понимала, зачем она это учудила, пока я оставила магазин на ее попечение. В мои обязанности входила еще отправка книг по почте и всяческие платежи, раз в неделю приходилось отлучатся часа на четыре.

Естественно, мы потеряли после этого «На Игле», книгу запрещенную к продаже, феерически недешевую. А самое главное, уже проданную. Стопроцентная предоплата пришла, а Саня умер бы, но никогда не вернул деньги обратно.

- Дууууура! - орал Саша на весь подвал и покупателей выдувало  его воплем на улицу.

- Феерическаская идиотина!!!! Е-л-да Инттелегентская!!!

- Я не позволю вам разговаривать с собой в таком тоне.

- Пи-з-да го-воря-щая! Где книга я спрашиваю? Куда ты засунула эту книгу!

Естественно, после таких разговоров Ингу Сергеевну мы больше не видели. А книгу я нашла потом в разделе по медицине. Читать книги перед расстановкой, не не слышали.

Так в магазине появился целый выводок продавцов: Муха, Ириска, Лена и Настя.

-Так, - сказал Саша, когда понял что мы работаем как часики, продажи растут и что - то мы все шибко довольные.

- Зажрались вы у меня. Сделаю как на Спасском. Только процент с продаж.

- Боярин, лютуешь? По что смердов прессуешь, окаянный?

Девочки называли меня — Приказчиком. Мы даже стали вести летопись Сашиных самодурств, но в какой-то момент я поняла что расходы у меня стали превышать доходы, я опять забываю, как выглядит моя дочка и, кажется, с этим клубом по интересам пора завязывать.

После моего увольнения первой ушла Ириска, потом Настя. А потом магазин и вовсе опустел, потому что любой труд должен быть оплачен. Идея Беломорканала хороша только с зеками.

Да, а у Сани потом было много веселого, потому что Муха оказалась племянницей прокурора по Спб и Лен. Области. Несовершеннолетней.

Какая мораль? А никакой. Просто когда-то на Разъезжей, в десять утра открывался букинистический магазин, в котором тикали каретные часы и на стене висело не дорисованное полотно, с четко выписанной жопой. Позвякивали значки, прицепленные на старый вымпел и из колонок неслось: «Karl-Marx-Stadt, Karl-Marx-Stadt,

Du bist die Stadt roter Blumen». И в этом магазине работали люди)

На этом про Старую Книгу все, завтра будет "Тридцать лет, а все еще Черный Властелин". Эта грустная и смешная история о  том как не стоит выходить за муж за первого встречного, религии, реконструкторах и выживании.

...или особенности встречи Нового года в городе Санкт-Петербурге.

Встречать праздник в салате, когда ты волею судеб живешь в городе, куда стремится четверть населения России — адское кощунство. Помнится в 2013 мы с Настей радостно гуляли с полуночи до шести утра и прошли весь центр пешком, благо наши градоначальники всегда готовят что-нибудь интересное. Но помимо запланированного интересного, мне больше нравится незапланированное, а от этого еще более притягательное, интересное. Только у нас в городе под бой курантов осетины будут отнимать бонго у растамана, что бы сыграть на нем, свое, национальное. Только у нас, открывая на всю ночь метрополитен, закрывают к чертям все кассы, кроме одной. И этих «только» столько, что пожалуй, обо всем по порядку.

Для начала, мы конечно же встряли в конец очереди, которая змеилась по всему вестибюлю. Нет, метрополитенщиков тоже понять можно, в одиннадцатом часу ночи на зеленую ветку столько народу едет, что и до коллапса недолго, вот поток и контроллируют.

Прямо в вагонах народ распивает вино. Не то что бы я осуждаю, у нас у самих была баклаха с собой, но у нас-то жидкость была перелита в небьющуюся тару, ибо что такое бутылка толстого зеленого стекла по кумполу мы знаем не по наслышке. Да и тяжелая, бутылка-то. Флягу с собой носить в разы легче.

И прямо же в вагоне становится понятно, что пропорция славянских лиц стремиться не то что бы к меньшинству, к нулю. Поймите правильно, я люблю и обожаю людей всех цветов кожи и разреза глаз, но как-то это неожиданно было, выйти на Гостином дворе и оказаться… в Баку…

Еще и погода подфартила, теплынь была неимоверная. Но мы умные. Мы-то грамотные. Мы-то до салюта дожить хотели, поэтому оделись в тридцать три капусты.

Так вот, в этом году, народные гулянья в СПБ были с ярко выраженным восточным колоритом, и такое впечатление, что власти об этом заранее знали и подогнали программу выступлений согласно заданной теме. В русских-народных песнях и плясках затесался дудук, а тамада внезапно появившийся на сцене понес такую живописную ахинею и шуточки-прибауточки, что мы с подругой решили топать в сторону Дворцовой, хотя первоначально планировали крутиться около думы. Потому что толпа внезапно стала не просто мужской и на нас косо смотрели, а мужской и нерусскоговорящей.

Забегая вперед, скажу что родную речь за весь праздник мы слышали четыре раза. И то это были восторженные туристы.

Как известно, когда братья из ближайшего зарубежья радуются или празднуют, они палят изо всех стволов. Это чтобы злого духа прогнать. Но палить им официально запретили, поэтому был придуман аналог — свист. Невский просвистели насквозь. Какая нечисть ни повылезла в эту ночь, все сосвистели наши гости))). Сосвистели и забабахали петардами. Может у них еще что было в запасе, но через каждые пять метров стояли полицейские и бдительно загребали все подозрительное к себе в транспорт. Уж что-что, а охрана в этот Новый год была на уровне.

Людская река текла по Невскому, обтекая бомжа с подбитым глазом, который держал в руках картонную табличку «Помогите встретить Новый год» и выплескивалась на Дворцовую площадь, которая превратилась в Ходынскую. К елке мы не пробились, и слава Богу, потому что люди были прижаты дуг к другу так тесно, будто Дворцовая превратилась в вагон метро, причем где-то в половину восьмого утра. Вовремя сообразив, что встречать Новый год будем шпротами, я ухватила Настеньку за руку и с риском для жизни мы оказались за заборчиком.

Братья-славяне всегда могли меня удивить. Вот так что челюсть на мостовую падает и, забавно треща, валится в сток. Первый раз мы услышали русское: «Поехали!», когда прооравшись в полночь «С Новым Годом!», народ прямо из средины этой давки, стал зажигать бенгальские огни и запускать в небо шутихи зажимая их у руках….

Бенгалики, конечно, не очень опасны, максимум что можно это прожечь ими россыпь дыр в пуховиках. Но китайские фейерверки, которые положено втыкать в снег и отбегать метров на пять, зажженные посредине огромной и жестко зафиксированной толпы, это я вам скажу еще тот адреналин.

Я очень люблю фейерверки, но предпочитаю баловаться ими где-нибудь в Горушиках, подальше от людей которые могут ими покалечится. Упавшая бандура с салютом на площади Островского — это, конечно, очень весело, когда ты на безопасном расстоянии, но для разбегающихся в панике людей, которые ныряли между «выстрелами», это было не столь увлекательно.

Между полночью и тремя часами ночи когда начинается официальный салют с Петропавловки, прорва времени чтобы слопать банан, закусить шампанское из фляги физалисом и подумать куда мы идем ужинать в этом году, сказать обдолбанному мужику: «Греби-греби, соколик!», когда он замрет напротив болтаясь в своем рыбьем танце, обменяться поздравлениями с совершенно незнакомыми людьми, сфотографироваться у всех ангелов и елочек. Определиться таки с ужином и неспешно брести, любуясь украшенным городом, его огнями, набережными и людьми.

В этом году зажгли ростральные колонны и они как-то особенно празднично смотрелись на фоне укутанных фонариками деревьев. Из-за ветра мы никак не могли разжечь бенгальские огни, нас выручил зажигалкой какой-то очень любезный юноша, мы раскочегарили один бенгалик, и я радостно запечатлела с ним Настеньку под елочкой.

Центр Санкт-Птербурга в новогоднюю ночь как ни что другое олицетворяет дух города. В том смысле, что им можно только любоваться. Все едальни, которые сообразили не закрываться в это время, находятся на Невском проспекте и переполнены. Про туалеты я вообще молчу. Они отсутствуют как вид. Поэтому всем, кто хочет спокойно и с комфортом поужинать, придется дойти до Горьковской и там податься в заведения на площади Толстого. Поэтому, прогулка в многонациональной толпе, где звучит турецкая, финская, английская, немецкая, грузинская, армянская, удмуртская, чеченская, французская и какая-угодно речь — обеспечена.

Россияне в топе были представлены семьями. Как правило, посредине этой ячейки общества шаталась еле живая от усталости женщина с двумя ноющими спиногрызами, а вокруг носился отец семейства размахивая светящимся жезлом с триколором.

После ужина надо быть готовым к двадцати минутному бдению на дворцовой набережной в ожидании салюта. В это время вас будут толкать в спину, включать на телефоне плейлист из восьмидесятых годов, а где-то над головами будет нестись тоскливый клич: «БМКа!!!Где ты БМКа!» Люди приходят с тормозками. Прямо на гранитном парапете накрываются поляны. Греются горячим из термоса и горячим из зеленых бутылок.

Салюта в этот раз было аж два. Тридцатого декабря, когда мы с Настей участвовали во флешмобе у елки (хоровод на выживание) и тридцать первого. Тридцатого мы до него не дожили, так устали хороводить. Посшибали с ног несколько людей, это утомляет знаете ли.

После красочных бабахов, проходя мимо Инженерного замка, мы любовались на пьяного в хлам француза-фотографа, который жаловался деду М и снегурочке, что те мешали ему заслоняя сумкой обзор. Жаловался он на ломаном английском, придавая беседе особую пикантность. Люди с ними фотографировались и громко смеялись. Не понятно что их веселило больше, безбородый дед Мороз или обиженный француз.

Около Маяковской людей уже несли под ручки, стрелки часов приближались к пяти часам утра и, как финальный аккорд, нас встретил разбитый внедорожник, который чуть не въехал в вестибюль метрополитена. Кровавые следы ведущие внутрь рассказывали о несгибаемости человеческой, которая после ДТП поехала домой на своих двоих.

Так что впечатлений уйма: ноги на утро у нас просто отваливались и если и в следующий год будет так тепло, встречать Новый год только на Дворцовой, однозначно. В конце концов живем в этом городе уже почти восемнадцать лет и уже далеко не гости). А с гостями праздновать всегда веселее, пусть со свистом и лезгинкой которую танцует весь Невский проспект.

Когда меня аж 4 человека подряд послали на этот ресурс, я немножко не понимала о чем писать. Живу и живу. Из дома выхожу редко, на путешествовалась уже до хохота. Настя мне сказала:"Вот что мне рассказываешь, то и пиши."

Я не могу поздравить каждого из вас лично, поздравлялки не хватит), но мне очень хочется, что у каждого из подписавшихся трехсот с гаком спартанцев 2017 исполнил одну, не очень большое, но самое сокровенное желание. Что бы не терялись телефоны, ключи, документы да и вы сами были в зоне доступа. Что бы в голодильнике была еда, а не зарождающаяся цивилизация. Ботинки не пачкались, работа в руках кипела, а премии - начислялись.

И Упаси вас Боги пить игристое вино из Нарвы. Эстонцы придумали способ как травить народ за три евро! Они наливают в бутылки из под шампанского яблочный сидр. Не ведитесь на цену, гадость непередаваемая, только что вылила в унитаз.

Да и в общем, не налегайте на спиртное, так хочется сейчас приехать на Невский и улыбаться трезвым лицам.

А мы туда всей оравой приедем и будем встречать Новый год у Думы). У нас уже Игристое налито в зеленую армейскую флягу))). А потом пойдем гулять. Потому что Новый год надо встречать в движении. Потому что как говорит моя свекровь: "Движение, это жизнь!".

Будем живы, ребята!

С Наступающим, всегда ваша, Кира. 

Пы.Сы. Я немножко отдыхать буду, следующая выкладка будет 4 января. До встречи.

Собственно, почему такой заголовок? Потому что был у нас в магазине стационарный телефон. И естественно, по нему звонили. Часто звонили, много звонили. И на каждый звоночек, даже если звонили в Жэк, в магазин трикотажа, сбербанк, Люсе, Маше, Даше — надо было ответить: «Здравствуйте! Старая книга!» Не «Здравствуйте, магазин Старая книга», не «Здравствуйте, магазин Старая книга, оператор Кира, слушаю вас». А вот так вот простенько и безыскусно. Ну потому что форма ответа была написана Сашиным почерком и прилеплена на уровень глаз. Там же были инструкции что если не дай что, проверка там, налоговая, то мы все его бедные родственники и тут буквально на один денечек. Через полгода я уже отзывалась на Старую Книгу, как на родное имя. Здравствуйте, с вами индеец — Старая Книга. Спасибо, что хоть не кошелка.

С этикетом у нас, в принципе, проблемы после 1917года, а с телефонным то совсем труба.

- Здравствуйте! Старая Книга!

- «Штабная сука»?

* Славянский шкаф продаете? * , * Лошадь в барокамере герань? *

- Что, простите?

- Штабная сука есть?!!!

- Нет. Да и штаба тоже не наблюдается. - говорю я в короткие гудки, и только потом до доходит, что это название книги.

- Здра…

- Деушка, мине ада это... Короче там такой батя, ну знаете такой - нникакой. И короче детей своих мурыжит как не православный, вот вы православная?

- Нет. Автора может вспомните?

- Ну что вы самом деле, ну прям настроение испортили, я ж говорю, батя так на голову ушибленный, дочке ейная залетела, а он ей значит, пенделя, с женой при любовнице жил не стесняясь. Ну полное чмо короче.

- … «Замок Броуди»?

- А ты ж моя красивая, точно! МАШ! Есть! Иди покупай!

И снова короткие гудки. А вот как раз этой книги у нас и не было))))).

Еще был прям страждущий до Мельникова-Печерского, который полгода плакал в трубку: «В лесах! На горах! Очень надо! Умираю!».

Но ни леса, ни горы ему не светили, потому что Саша подобную литературу презирал и если ему приносили какого-нибудь Новикова-Прибоя, то он летел на полку с десятирублевыми книгами.

Зато у нас было полное собрание сочинений Ленина. Кто б думал, что подобная макулатура будет востребована?

Артурыча тоже звали — Саша. Поэтому я сразу стала кликать по отчеству. Кузя с него вымораживался, как упырь от солнца.

Артурыч носил розовые рубашки и галстуки, от него всегда приятно пахло каким-никаким парфюмом и, из минусов, у него была только девушка, с которой он запирался в подсобке на час, а то и два. В смысле девушка-то меня нисколько не раздражала, а вот то что они управиться минут за тридцать не могли - очень.

Это был очень современный молодой человек, он показывал мне каких новых британских исполнителей, подсадил намертво на Эмми Вайнхаус и рассказал, что же это за звери такие — топпинги и маффины.

От Саши у него дергался глаз и начиналась общая асимметрия лица. Саша его мускулинно давил.

- Артурыч, вот ты в армии служил?

- Н-нет, - начинал тут же заикаться мой юный коллега. - У меня в институте в-в-военная кафедра.

- Пф! Институты. А я в Германии служил, на границе. Мы зайцев из автоматов на ужин стреляли.

- С тех пор у него улыбка щербатая, Артурыч, не слушай.

Саша и ко мне пытался прикапываться. Когда не было приёма (то есть когда люди не приходили продавать ему книги), ему было очень скучно.

- Ну что ты читаешь, что ты читаешь?

- Лорку.

- Читать Лорку в переводе, все равно что спать с резиновой женщиной.

- Нет, вы посмотрите на этого героя-любовника. Можно подумать, ты сразу тоже с живой спал. Каждый дрочит, что он хочет.

Работал Артурыч очень хорошо, продажи чуть подросли. Но в пару с Кузей их ставить было нельзя. От Кузи Артурыч сатанел.

- Саша, уберите ноги с монитора! * он был старый, размером с прикроватную тумбочку, я позже свой жидкокристаллический принесла, что б глаза не гробить*

- Пошел на хуй, Саша!

- Вы быдло бескультурное, Александр!

- От Александра слышу!

Потом Артурыч купил себе трубу, как у Луи Армстронга. Я только «за» когда работники культурно развиваются, но Артурыч поначалу извлекал из нее такие космические звуки, как будто бы склиссу-осеменителю наступали свинцовым ботинком на яйца.

Это давало два неожиданных, но положительных эффекта. Кузя зажимал уши и убегал в простенок, и к нам в магазин заходили посетители.

- Артурыч, интригуй!

И неслись на улицу сдавленные хрипы и стоны, от которых дрожали стекла. Ну не всем дано, от так сразу складывать кубы «уточкой».

Кузя уволился неожиданно. Ну, как уволился. Пропал и поменял симку. Так я познакомилась с мамой Саши. Ей было уже за восемьдесят. Я до сих пор не понимаю, как у таких замечательных матерей вырастают такие отмороженные сыновья.

Плюсы работы с Сашиной мамой были очевидные. Во-первых, мне его сдали с подноготной.

Я знала, что он мочился в постель до первого класса, как первый раз они с Андрюшей целовались, напивались. Как звали первую жену Саши, и что у него растет внебрачный сын от которого скрывают, что Саша его отец.

После общения с Сашиной мамой мне было брезгливо здороваться с ним за руку. А во-вторых, Сашина мама как-то увидела мои вышивки, и авторитет маленькой Киры взлетел до небес. Ну не буду же я ей рассказывать, что вышивать научилась просто со скуки, когда по дурости в отрочестве обе ноги сломала.

Примерно в это же время у меня стало получатся продавать не только книги, но и вещи. Старые вещи, сами по себе, мало кому нужны. А вот если у них есть история…

- Вы не смотрите, что эта статуэтка вся битая, вы бы только знали какая у нее история. - Томно вздыхала я, когда супружеская пара критически рассматривала балетную пару у которой на двоих была пара ног.

- Да? И какая? -оживляется дама, пока ее спутник кисло смотрит на ценник «3500р».

- Нам ее принесла бабушка, очень старенькая, в поношенном платочке. - Гипнотизирую речитативом, разве что не раскачиваюсь как Каа. - Ей ее подарил ее муж, молодой офицер.

- А она была балериной?

- Мечтала, но не сложилось. Война, блокада. Вы же видите, как фарфор разбит, это все бомбежки. Но она ждала и хранила, хранила и ждала.

- Дождалась?!!

- Да!

Спутник молча достает деньги, я пробиваю на кассе, расписываюсь и упаковываю инвалидов творческого фронта в коробку.

- Они до последнего дня были вместе, и умерли в один день.

Да, а статуэтку на продажу принес счастливый призрак. Короче говоря, хорошие мои, слушайте внимательно, что вам говорит продавец с приятным голосом. ИИИ, вот ни надо мне про энергетику старых вещей. Бред все это, сивой кобылы. Сколько было куплено краденого у бомжей и продано с красивыми, романтичными историями барахла - никто не жаловался, даже за добавкой приходили.

Тем временем мама Саши совсем подустала к нам мотаться, и в магазине появилась Зина.

Зина была сестрой бывшей любовницы Саши, и до ее появления я думала, что анекдоты про блондинок, это только анекдоты.

Вы не подумайте, Зинок была очаровательна, прелестна, дружелюбна, очень заботлива и тупа при этом, как пробка вдовы Клико!

- Мне не надо быть умной, я красивая. - говорила Зина, когда мы с Артурычем падали под прилавок от очередного ее перла.

Зина была тем редким человеком, который ниже меня ростом. У нее была прекрасная фигурка, все на месте, огромные серые глаза и кудрявые высветленные волосы. Зина мечтала выйти замуж и родить детей. И ее страшно печалило, что я разведенка.

- Ну ты не расстраивайся, и страшные находят свое счастье.

- Зинуль, спасибо, хорошая моя. Но мне и так норм. Счастье оно не только в семейной жизни.

- Тыыы чтоооо? Ты просто еще не нашла. Вот увидишь!

- Зинуль, мне тридцать два, прицеп и два кота.

- Оу...ты такая старая..

Обижаться на нее было невозможно. Она путала Чипполино и Че Гевару. Национальный герой Кубы Чипполино, сделал день многим, кто зашел к нам послушать Утесова и поглазеть на Зину.

- Не берите эту книгу. - советовала мой продавец студенту Кита,- она дорогая и скучная. Возьмите лучше эту.

- Так она ж детская?

- Она — розовая.

И студент откладывал «Режиссура на все времена» за 300р и брал «Страну принцесс» за 1500р. Наверно, она источала какие-то ядовитые флюиды, которые разжижали людям мозг.

А уж когда в магазин заходил человек в скромном кашемировом пальто, я просто разворачивала в его сторону Зину и командовала:

- Фас!

Живым от нее не уходил никто. Ни коллекционеры, в шапках-петушках и растянутых трениках, ни бизнесмены в кашне за 600 евро. Зина делала нам премии.

- Я вчера ехала на трамплине и попала в пробку. Вы представляете? Там дорогу перегородил здоровенный эскалатор…- начинала долгое оправдание получасовому опозданию Зина, а мы с Артурычем слушали ее, подперев ладонями щеки.

- Я понял кого она мне напоминает. «Девушки любят погорячее» - признался мне Артурыч.

От переработки я схлопотала мировецкую ангину и слегла дома. Саша рвал и метал, но я предложила ему раскошелится на мои похороны, и он затих. В мое отсутствие администратором был Артурыч.

Первое что он сделал - это сломал ключ в замочной скважине магазина.

- Кира!!! Что мне делать, Кирааа!

- Ну все…- шептала я голосом Хмыря из «Джентельменов удачи» - Кранты тебе...Ищи слесаря. - и отрубалась.

Надо отметить, что админить в Книге было тем еще «удовольствием». Я бетонировала порожки, делала сток для дождевой воды, заказывала и присобачивала вывеску, меняла замки, принимала товар, вела всю черную бухгалтерию и решала все возможные проблемы с графиками, премиями и выплатами. Таня намывала магазин так, что он стал сверкать, вот что делает с человеком зарплата без задержек.

Когда я поправилась и полезла в финансовые отчеты, то схватилась за голову.

- Артурыч, ну ладно я в школе не училась и калькулятор — лучший друг. Ну, ты то?

Саша отодрал меня площадно потому, что платить народу надо было так, чтобы цифра не бесила Сашу. Он терпеть не мог, когда сотрудники нормально зарабатывали. Его магазин был ему нужен как личная библиотека, поэтому если продажи росли, начальство мрачнело. Это значит, надо было доставлять товар, заказывать его, а Саша любил чтобы к нему приносили книги и вещи, а не он за ними бегал.

Артурыча уволили, а нас оштрафовали на всякий случай.

Так в нашу с Зиной жизнь пришла — Соня..Но это уже история Нового Года )))

Часть Вторая.

* Дисклеймер: Я уважаю чужие взгляды на религию,философию,  привычки питания, образ жизни и ни в коем случае не хочу обидеть вегетарианцев, веганов и прочих защитников животных. Но сама этого пути не придерживаюсь)*

- Сааааша! Ну не будь ты …- на этой фазе у меня всегда заканчивался кислород и цензурные слова. Обычно это случалось, когда я выпрашивала разрешение вымыть витрины. Осознание того, что с улицы мы так вовек и останемся магазином-невидимкой без вывески, пришло. Но каждый раз пританцовывая на ветру в ожидании, когда дирехтор проснется и снимет магазин с сигнализации, мы с Таней подсчитывали новых мух и рассуждали о культурных слоях пыли.

А надо отметить что «витрины» - это очень громко сказано: два подвальных окошка заставленных намертво советскими полками а-ля «Смерть в кровати». То есть, это все надо было разгрузить, снять не легкие полки, намыть, и загрузить все обратно. И все это параллельно с покупателями. Которые, как на грех, в дни приборки валом валили.

- Саша, ну давай сделаем простенькую и совсем-совсем не затратную инсталляцию: две авоськи на палке. В одной штук двадцать мягкой Донцовы, а в другой одна книга Пушкина, и Пушкин перевешивает. Ну кому эти офорты по пятьдесят рублей дались?!

Но Саша был непоколебим. Магазин — его, и «не ча тут указывать ваще». Если пилить его с уборкой дня три, то так уж и быть, он дозволял.

Помимо грязной и не очень легкой работы у меня было свое маленькое удовольствие. Очень нравилось залезать в витрину с чашкой чая и смотреть на прохожих. Жалко так нельзя было работать, ведь самое главное - торговая площадь. На каждом сантиметре магазина располагались значки, агитплакаты, полки, стенды. Поэтому витринки снова намертво заставлялись.

В «Старой книге» был получен ценный жизненный урок: если один человек хочет что-то купить, а другой продать - языковых барьеров не существует.

Я та еще маугли. У кого какие фобии, а я страшно боюсь иностранноязычных))). Что надо делать с фобиями? Правильно! Бороться с ними надо. Даже когда английский знаешь только благодаря «Дикой орхидее» и компьютерным играм.

Особенно мне запомнились двое, немец и Гаврош.

Гаврошем я назвала француза лет двадцати пяти, который говорил по-английски так же, как и я.

- Please give me dictionnaire de la langue russe.

Я с перепугу, села, встала, снова села. Гаврош стеснительно улыбался. Ну слово «плиз» и «русс», как бы говорили сами за себя. Пошли в отдел с языками, нашли словарь. Дальше Гаврош, тыкая мне в нужные слова приобрел несколько учебников, несколько книг-билингвиков, разговорник, а вот словарь ему на фиг был не нужен. Особенно за ту цену, что выставил Саша.

- Go tu Академ книга...шнелле. Там тебе будет orgasm for mani.

- Seriously???

- Вот те крест. Держи адрес, порфавор.

Гаврош приходил к нам вплоть до моего ухода. Он очень быстро освоил минимальный словарный запас и общался вполне сносно. Я прям гордилась, «своим» французом. Правда покупал какую-то ерунду. Толстую, Устинову, Рубину.

Немец же пришел колоритнейший! Во-первых, он пришел девятого мая, когда Андрюша уже чуть принял в честь праздника. Соответственно, когда к нам вломился этакий классический баварец в тирольской шапочке, в компании кудрявеньких, дам чуть за семьдесят, мой напарник предпочел ретироваться в подсобку, чтобы отсмеяться там. Во-вторых, этот герр говорил по-английски еще хуже Гавроша, то есть совсем не говорил. Мой же запас немецкого был почерпнут исключительно из порно-фильмов и творчества ВИА Раммштайн.

Обменявшись тремя фразами: Добрый день, Гитлер капут, руки вверх, - я полностью исчерпала резерв. Дамы ушли, а баварец, почесав в затылке, стал разыгрывать передо мной пантомиму. Это я как раз понимаю. Когда человек тыкает сначала в себя, потом в книгу, наверно ему нужна книга на немецком языке. Но все было не так просто. Баварец снова тыкал в книгу потом в себя, потом согнулся и сделал вид, что ходит с палочкой.

ААА! Ему нужна была книга на старонемецком языке.

Но тут такая загвоздочка. Из старонемецких, у нас был только математический трехтомник старонемецким… готическим шрифтом. А старонемецкий готический, это такая билеберда, которую не понимают сами немцы. Но книжечки таки солидные, килограмма на два каждая, черные. Баварец открыл одну, полез за очками, долго вглядывался в жучиные закорючки, потом посмотрел на меня поверх очков и очень удивленно спросил:

- Вас ист дас?!

- Кислый квас. - Улыбаясь я постучала пальцем по кассе.

- Брать будете?

Купил, хотя я до сих пор думаю на кой черт они ему сдались? Ну разве что, как реквизит для фотосессии.

Человек начитанный и человек думающий - вещи совершенно разные. Вы не поверите сколько эрудированных глупцов приходило просветить наши темные головы. Книга, она как еда. Вы же не будете тащить в рот что попало? Так и разум, ему нужна качественная пища.

А качество стоит денег.

- Вы читали Бердяева?

- Нет.

- Почему?

Молча показываю книгу под авторством Льва Гумилева.

-А! Стихи любите?

- Да. Но историю тоже уважаю.

Философы - это отдельная боль для продавца. Главная беда философа — у него нет денег на философию))). Поэтому полка с книгами была поставлена так, что стоять возле нее и читать развивало не только навыки философии, но и йоги с зачатками мазохизма.

А тем временем мы стали прощаться с Кирюшей-Анархистом, которого смены с Ноготковым добили окончательно. Прощальную поляну накрыли прямо на витрине и угощали посетителей. Это простимулировало продажи. В тот вечер я впервые узнала про веганов. Оказывается, Кирюша был не только анархистом, но и веганом. Я-то все думала, что он отказывается от моих божественных пирожков? Все упихивывают за обе щеки, а этот отодвигается, как от проказы. Но Кирюша был мирным веганом, ничего не пропагандировал и издевался над собой автономненько.

Распрощаться то с ним распрощались, но встал вопрос как работать дальше? Три, как ни крути, не вытягивают смену, где должен быть администратор, кассир и продавец. Мы и так с Андрюшей выходили вдвоем и за первого, и за второго, и за третьего. Но Андрей то не железный, да и работать в режиме нон-стоп то со мной, то с Ноготковым - удовольствие маленькое.

К тому же, после увольнения анархиста всплыли недостачи почти на восемь тысяч. Вы на него не думайте, мы все знаем кто приделывал ноги нашей ценной литературе. Дело в том, что когда-то давным-давно, когда у Саши была густая и кудрявая шевелюра не только по всему телу, но и на голове, а Андрей еще не переболел энцефалитом, было их трое. Как тех мушкетеров. Третьего звали Дедушка, и раньше этот магазин принадлежал ему. Но потом что-то у них произошло, то ли Дедушка сильно пил, то ли Саша так хотел эту арендную площадь, но Деда выперли, бизнес ополовинили, и пошли своими дорогами. Так от «Старой книги» отвалился «Кот Ученый». И был он от нас в трех минутах на Большой Московской.

Этот Хатульмадан был еще более странным местом, чем наш подвал. У нас все было мирно. Ноготков сидел в каске времен первой мировой за кассой и подпевал то немецким маршам, то негритянским ансамблям, которые нестройно выводили «Альеша, Альеша...» Я сидела в простенке, который мы мечтали переделать в душевую, и вышивала.

А у Кота ученого дым стоял коромыслом, пиво лилось рекой, философы рвали друг-другу жилетки и бороды. Ахматовцы шли с кулаками на Цветаевцев, а минуты затишья означали только одно: продавцы ушли спать. Жили они прямо там, вместе с владельцем, а по утрам варили кофе на примусе около входной двери. Двадцать первый век? Нет, не слышали.

Так вот, Кирюша, который был в оппозиции к Саше, частенько относил наши книги туда. Причем даже ценники не снимал. А что? И так сойдет. У нас был этакий перелетный Пропп со своей «Антологией волшебной сказки». Эта книга курсировала туда — сюда раз двадцать, не меньше. Пока я ее не продала какому-то Пропповеду.

Ноготков хотел стать президентом. Не иначе. Я, до знакомства с ним, даже не подозревала сколько мутных организаций проживает в сквотах и бомбоубежищах Питера. И во всех он состоял, хотя взносы не платил. Если Настенькины идеи уничтожить все живое быстро и бюджетно, не только смешные, но и вполне реальные, то идеи этих ультраправых попахивали галоперидолом. Например, вывести породу собак, которые будут охотится только на азиатов. Или продавать отравленную красную икру. А лучше — черную. Ее точно все будут покупать.

Вы читали это три секунды и уже думаете: Что за бред?!!! А Ноготков мог нести такой бред часами и затыкался, только когда я вполне серьезно обещала откусить ему уши и выдрать бренный язык. Ему хотелось ВЕЛИЧИЯ. Но как на грех, храм Артемиды спалили не в его присутствии.

Как-то я серьезно простыла, магазин отапливался плохо, из открытой двери постоянно дуло, и Андрюша отпустил меня на пару дней отлежаться.

На следующий же день мне позвонил Саша и сказал:

- Выходи на работу завтра, срочно. Андрей умер.

Нет, Андрюша умер не из-за переработки. Он пошел с Ноготковым на какое-то собрание, а вместе с ним пошла инкунабола. Это такая книга, которая печатная, но кажется, что написана от руки. В очень хорошем состоянии и стоившая овер до фига деревянных. Да там и в долларах тоже было не мало. Ее надо было на следующий день увезти в Москву и передать с рук на руки покупателю.

По пути они выпили в соседней рюмочной, а дальше Ноготков божиться, что Андрей пришел на пати и уснул.

Его задушили. Сумку с книгой так и не нашли. Такая глупая и нелепая смерть очень хорошего человека.

Ноготкова таскали на допросы, но никто так ничего не доказал. Надо отметить я тоже мало верю в то, что Кирюша посодействовал смерти, он не шибко разбогател после этого. Но навести, подлая душонка, мог.

Вы думаете Саша его уволил? Если бы. Поборник морали и права за чужой счет еще проработал со мной коло трех месяцев, пока новый работник не оскорбил его, надев на голову стул. Ну так, когда голова прошибает сидушку.

Так началась эпоха меня, Кузи и Артурыча. Мне, по наследству перешла должность Андрея, его заботы и обязанности. То есть к обычным копейкам стали доплачивать по пять тысяч сверху.

Кузя ворвался в мою жизнь рыжим махеровым свитером, бородой, диссертацией и повадками гамадрила. В первый день знакомства он навис бородой над моими метр шестьдесят и пробасил:

- Замужем?!!!- меня сдуло в соседний зал. Откуда я с перепугу ответила:

- Вдова...Черная.

Кузя писал диссер. Писал он его бесконечно долго, потому что Саша брал его на работу не в первый раз. По паспорту Кузя был — Сашей. И что бы не путаться в Сашах, я стала звать его Кузей, а за мной и все остальные. Ну похож он был на домовенка до помывки. Только сильно увеличенную особь.

- Кузя, -говорю, - ты душ принимаешь?

- Не…- отвечал Кузя, почесывая бороду и подмышки. - Я в общаге живу, брезгую….

Этот удивительный человек не ел куриные ножки, потому что обкусывать мясо с кости ему было слишком утомительно. Не носил носки и, в принципе, не понимал зачем он нужны. При всем этом он постоянно жаловался на холод и голод.

Из его кошмарного рыжего свитера летела печальная моль….

Один плюс: Кузя был так ужасен, что выжил Ноготкова, и больше мы его никогда не видели…

-Саша, этот бибизян мне все клиентуру распугал. А можно я вакансию размещу на «работе ру», там? На авито? В службе занятости?!!! Короче там, где у людей хотя бы есть деньги на интернет, чтобы читать вакансии! Потому что этот зоопарк антропологии в лице Ноготкова и Кузи уже порядком утомил.

Царь дозволил. И ко мне на собеседование пришел Артурыч. Но это уже совсем другая история))).

Часть Первая.

После того, как я ушла работать удаленно, жизнь стала ярка и прекрасна. На официальную работу никто не брал, стоило услышать причину ухода с прошлой работы: все пугались слова менингит и давали от ворот поворот.

Как и многое в жизни, работать в букинистическом магазине не входило в мои планы.

В мои планы входило гулять по июньскому Питеру с фотоаппаратом, заблудится в трех соснах у Мариинского театра, пообщаться с туристами из Германии: «Декабрист штрассе? Ну у вас же есть карта, покажите аборигену где тут цивилизация?» (показали, вывели и рукой на прощанье помахали) и наконец, оказаться в Спасском переулке, куда ноги увели меня от жары в магазин.

В магазине сидел на приемке Саша. То есть, тогда я еще не знала, что это — Саша. Хмурый, лысый тип, в джинсе из девяностых, копался в старых журналах «Березка». Рядом, около кассы, было приклеено объявление в файлике «Требуется продавец».

Какой черт меня дернул подергать Сашу за рукав и спросить:

- Работники нужны?

Саша поднял на меня серые глаза убийцы, за три секунды просканировал личность, причем у меня сложилось впечатление, что его рентген-взгляд даже прошерстил трудовую книжку, которую я вместе с паспортом таскала на всякий случай в сумке, и вынес вердикт:

- Выходишь завтра, к одиннадцати, только не сюда а на Разъезжую.

Я ожидала продолжения, что меня попросят надеть костюм соленого огурца и привести на поводке розового оленя, но ожидания не оправдались. Просто взяли номер телефона и снова зарылись в журналы.

Следующим утром, пользуясь тем, что ребенок на лето тусит у свекрови, я бодро сайгачила по Большой Московской.

Меня встретил высокий как верстовой столб Кирюша.

Кирюше было конкретно за сорок, обликом своим он походил на потасканного Троцкого, таскал на лацкане звезду октябренка и, в целом, выглядел как клиент больницы имени Бехтерева.

Обрадовался этот персонаж мне несказанно, я потом узнала почему, когда сама три года не могла уйти в отпуск.

- Я свободен! Свободен! Аля-ля!

Магазин с улицы было не видно. То есть и витрины у него были, и дверь, которая прекрасно выходила на пельменную, и поток студентов Кита курсировал туда-сюда, но проходимость Старой Книги была — нулевая. У Саши был особый дар. Дар оформлять витрины каким-то хламом и мухами, чтобы человеку и в голову не могло прийти спускаться в наш прохладный, пахнущий пылью и плесенью подвальчик. Мыслил наш директор и владелец так: Кому надо — найдут.

Старая Книга пребывала в глубоком минусе.

На момент моего зыбкого трудоустройства, работников было два и оба — Кирриллы. Кирюша Ноготков и Кирюша Анархист. Это не фамилия, а политические убеждения. Бонусом шел администратор магазина и очень хороший человек — Андрей.

Андрюша был школьным другом Саши, наверно поэтому гражданин директор издевался над ним, как только мог. Андрей был ответственен за все. Опоздал на три минуты — штраф. Отошел в туалет — штраф. Вздумал поесть — штраф.

Отношение к еде у Саши в принципе было отдельное. Он не ел, и другим не советовал.

- Ну я же разрешаю вам пить чай на рабочем месте?

Саша прибывал в магазин к двенадцати и кошмарил нас до трех дня. Угодить этому человеку было невозможно, поэтому довольно скоро Андрей научил меня относится к нему как к стихийному бедствию.

- Понимаешь, у него замашки Михалкова. Несбыточная мечта о крепостных, генетическая.

Выбить из Саши денег на хозяйственные расходы было делом почти не выполнимым. Писали карандашиками из ИКЕА, но больше всего страдал единственный человек с высшим образованием, затесавшийся в наш дружный коллектив, уборщица Таня (она больше всех обрадовалась, когда мы надули гандон, написали на нем «Саша» и повесили в туалете).

Да, а еще наш работодатель был фантастически «щедр». За восьмичасовую смену он платил аж 300 рублей, остальные деньги мы должны были делать продажами.

Из-за денег там работал только вечно нищий Ноготков. Я как продолжала писать свои статьи и рекламу, так и писала, Андрюша банковал антикварными солдатиками, Анархист был хипстером и то открывал точку быстрого питания сыром тофу, то разгружал вагоны. «Старая книга» была клубом по интересам.

Нас несколько раз пытались грабить. Причем в первый раз пытались именно снять кассу, что вызвало просто гомерический хохот у сотрудников в лице Андрея и меня. В кассе было ровно тридцать рублей мелочью. Мы их не отдали, Андрюша выпинал горе-грабителя под зад.

Второй раз все было не так радужно, у грабителя был нож, со мной не было Андрея и хотели не денег, а книгу за пятьдесят кусков. Но когда под рукой книга «О Вкусной и здоровой пище», выпуска 59года, то прилетает в табло она не хуже дубинки ментовской «Марципан». Грабители мелкие пошли какие-то. Две тысячи третьего года выпуска. Богатыри не вы (с).

Совести ради, надо сказать, что Саша преподал мне очень неплохую школу жизни. Смотреть на то, как он принимает товар было песней!

Если у вас есть более-менее ценная книга, не несите ее в букинистический — обуют. Выставите на интернет-аукционе или напрямую пообщайтесь с коллекционерами.

- Ну чтааааа это такое? - тянул Саша, двумя пальцами перебирая собрание гравюр. - Нууу кто это кууупит? Нууу зачееем вы мне это принесслииии?

А потом выяснялось, что это полное собрание, в оригинальном конверте, в превосходном состоянии и стоит это все никак не меньше пятиста деревянных. А человеку, которой принес гравюры, он заплатил полторы тысячи.

Однажды я, не подумавши, подклеила аккуратно книгу. Саша увидел во мне потенциал, и теперь я приводила в порядок все книги, которые выставлялись на продажу в интернете. Потом стала так же заносить их в реестр, фотографировать и вести группу в контакте. Надо ли говорить, что все это делалось с моего ноутбука, за мои деньги и в нерабочее время?

Когда я взбунтовалась, отказываясь приступать к реставрации карты тысяча восьмисотого года (реставрация бумаги, в принципе штука, требующая особой подготовки, у меня не было подобной квалификации), Сашенька вывел меня на улицу и показал на витрины магазина посуды с которым мы жили бок о бок (продажи у него то же были нулевые):

- Видишь? Там работают продавцы. Если к ним пришел товар в мятой упаковке, то они обязаны привести его в товарный вид.

- Саня, а если к ним пришла разбитая ваза династии Цинь в мятой упаковке, что он сделают? Они ее спишут.

Ноготков гулял в отпуске месяц, и без него работалось просто замечательно. С Анархистом мы нашли общий язык быстро, с Андреем просто подружились. Худо-бедно делали выручку, общались с посетителями, касса сходилась, и лето медленно перетекало к осени.

Все хорошее заканчивается, и Кирюша приступил к работе.

Наверно все-таки главная проблема Ноготкова была в том, что он крал все что не прибито. Саша об этом знал, но никак не мог поймать за руку. На мою идею просто повесить в магазине камеры, директор возмущенно фыркал. По-моему, это у них была такая игра. Ноготков мог запросто отнести домой книгу с шестизначным ценником и смотреть, как я, седея от ужаса, не могу ее найти. В описи есть, а в наличии — нет. Он корректировал лист продаж по собственному усмотрению и при нем касса стабильно не сходилась на сто пятьдесят рублей.

Естественно довольно быстро между мной и этим индивидом, который обожал ставить на двенадцать часов немецкие марши в качестве звукового оформления нашей лавки, вышел феерический конфликт.

- Бешенная баба!!!- орал Ноготков пытаясь укрыться от меня в туалете. - Да вас таких надо не в детдом отдавать было, а в тазу топить!!!

- А ну, выйди и повтори!!!

Дверь мы потом с Андрюшей починили, и в одну смену с этим мыслительным абортарием нас больше не ставили. Анархист с ним мучился до трагического января 2012. Но это я расскажу завтра.