Loma

Пятница, поздний вечер.

В полупустой вагон электрички громко ввалились пятеро пивных, спортивно-настроенных парней и все пространство вокруг как-то сразу сжалось до кукольных размеров, и каждый пассажир изо всех сил постарался изобразить обычного пассажира, едущего в штатном режиме, но это не у всех получалось.

Пара-тройка человек благополучно выпорхнула в соседний вагон, и не считая нескольких спящих старушек, в поле зрения тревожной компании осталась одна единственная цель – Виталик.

Виталику лет двадцать, и он совсем не похож на бойца, скорее наоборот: очки, в ухе игривая сережка, узенькие джинсики с висящей мотней, на ногах лимонные кеды, длинные волосы собраны в косичку, а в руках черный портфельчик из дорогой кожи. Короче – прирожденная жертва.

Да и отступать Виталику уже было поздно, его сразу заметили недруги и шумно приземлились на скамейки вокруг, как бездушные шахматные фигуры окружают чужого одинокого короля.

Один из компании начал без разведки:

- Э, Очки, куда едешь?

Виталик, не сумев скрыть своего страха, заикнувшись ответил:

- Я? До это, Зад... в смысле, в Завидово.

- Курить есть?

- Извините, не курю.

Рядом сидящий недруг, ласково обнял "зайчишку" и продолжил вялотекущий грабеж:

- А че ты извиняешься? Косяк за собой чувствуешь? Извиняться потом будешь. Есть деньги? Дай девятьсот рублей на пиво правильным пацанам. Или ты считаешь, что мы не правильные?

Виталик захотел освободится из анакондового захвата, но не смог и, как прежде заикаясь, ответил:

- Ребята, я так понял - вы решили меня ограбить, дело ваше, конечно, я один, а вас толпа, но перед тем, как начнете, я вам кое-что покажу, а потом уж и решайте – что делать.

Виталик чужими от страха руками открыл портфельчик и извлек из него четыре очень недешевых мобильных телефона.

Молодцы заметно оживились и не долго думая деловито, по очереди, разобрали добычу, аккуратно соблюдая иерархию своей стаи.

Виталик абсолютно не препятствовал, но быстро предупредил:

- Только не вздумайте ничего нажимать и послушайте меня внимательно. Это не просто телефоны – это алиби таких людей, которых нельзя даже вслух называть.

- Какое алиби? Какие люди? Что ты гонишь?

- Эти люди сейчас совсем в другом месте, на очень серьезном деле, а я участвую в их алиби. Понимаете?

- Нет.

- Если их прихватят менты, то через сотовую компанию выяснится, что на момент… не важно чего, эти четверо (Виталик показал на телефоны в руках парней) ехали на электричке в сторону Завидово.

И если, не дай Бог, вы захотите этим людям поломать все дело, то поверьте мне, они найдут вас в течение суток. Это не менты – достанут из под земли, но самое обидное, что из-за вас грохнут и меня тоже.

Я все это рассказываю, чтобы никто из вас потом не смог бы отвертеться и сказать, что он не знал, что делал.

Ну вот, теперь вы все в курсе, так что пока еще ничего со всеми нами не случилось, будем считать инцидент исчерпанным…

Парни смолкли, задумались и один спросил:

- А в Завидово ты куда с ними пойдешь?

- Никуда, покручусь на станции сорок минут и на последней электричке вернусь в Москву, когда все уже закончится… Мужики, кстати, дайте кто-нибудь позвонить.

- Так у тебя ж целых четыре телефона, звони с них.

- Вы ни хрена не поняли, по этим нельзя. Я даже свой личный телефон с собой не взял, меня же здесь нет, а они – есть. Я ведь когда вернусь, все им расскажу: Как? Что? Кого по пути видел. Чтобы у них показания совпали если что. Про вас тоже расскажу – сидели ребята в кожаных куртках, пили пиво, никого не трогали. Теперь понимаете?

Парни не торопясь сложили телефончики обратно на лавку, а один протянул свой:

- Ну, на, человек-невидимка, звони.

Виталик вынул из кармана блокнотик, набрал из него номер и сказал в телефон:

- Это я, да. У меня все нормально, еду пока туда. Нет, помощь не нужна. Это не мой, в электричке попросил. Понял, больше не буду.

Один из спортивно-настроенных парней, указал пивной банкой на лежащие на лавке телефоны:

- Вася, ты спрячь их, а то растеряешь и с тебя спросят.

Братва, как стая больших черных птиц, внезапно снялась с места и не попрощавшись с Виталиком, полетела в соседний вагон.

...А вот и Завидово, наконец-то закончился один из самых тяжелых моментов в жизни сисадмина Виталика, он ехал на дачу к своей девушке, а тут такое.

Повезло, что у него не один мобильный телефон, как у большинства нормальных людей, а целых четыре. С одним вряд ли бы выкрутился.

А самое главное – повезло, что даже в самой критической ситуации его мозги не столбенеют от ужаса, а пашут, пашут, пашут…

© Грубас

- Мам, а почему тот дедушка постоянно сидит на скамейке у подъезда? - девочка отошла от окна и посмотрела на мать.

- Какой дедушка? Григорий Иванович?

- Наверное, - пожала плечами девочка.

- Ну, хочется ему сидеть, вот и сидит, - улыбнулась мама, - свежим воздухом дышит?

- А почему он постоянно смотрит куда-то перед собой? - не унималась дочка, - я вчера проходила мимо, поздоровалась с ним, а он даже ничего не ответил. Уставился куда-то и сидит молча.

- Он же старенький уже, - терпеливо объяснила мать, - может он тебя не услышал просто.

- А еще... А еще он разговаривает сам с собой постоянно.

Женщина подошла к окну и выглянула на улицу. Старик сидел на скамейке в своей неизменной позе: оперевшись двумя руками на трость, стоящую перед ним, и положив подбородок на кисти рук. Немного понаблюдав за ним, женщина повернулась к дочери.

- Я надеюсь, что вы его не обижаете? - строго произнесла мать.

- Нет конечно! - быстро ответила девочка, - просто он какой-то странный дедушка. Сам с собой разговаривает, а с другими - нет. Смотрит постоянно куда-то, сидит там один...

Женщина покачала головой и присела на стул.

- Дело в том, что он...

***

- Ну что, играем? - Смерть остановилась у скамейки и взглянула на старика, - кстати, здравствуйте, Григорий Иванович. Все время забываю поздороваться...

- Слушай, подруга, я вот сижу и думаю - тебе скучно жить или что?

- В каком смысле? - немного растерялась Смерть.

- Что ты меня мучаешь? Пришло время, так пойдем. Что ты со мной в эти игры играешь? Ты со всеми так?

Смерть вздохнула и присела на скамейку напротив.

- Нет, не со всеми. Только с теми, кто мне нравится. Вот вы мне нравитесь, не буду скрывать. К тому же, игры привносят в мою работу элемент справедливости и, не буду скрывать, развлечения.

- Ишь ты, как заговорила! - старик покачал головой, - элемент! Справедливость! Книжек начиталась что ли?

- Да, не так давно я освоила и это умение, - засмеялась Смерть, - был у меня один знакомый, так он письма писал сам себе, чтобы я подумала, что он еще здесь кому-то нужен. Пришлось подтягивать свои знания.

- Да черт с ним, с чтением. Игры ты свои зачем устраиваешь?

- Ну, весело же... - удивилась Смерть, - выиграл - живи еще. Проиграл - с вещами на выход. Несправедливо что ли? Да и мне развлечение какое никакое.

- А если человек постоянно выигрывает? Что ты тогда делать будешь?

- Ждать, - пожала плечами Смерть, - с одним я уже год в шахматы играю. Пока ни разу не выиграла. Но ничего... Вчера шах ему поставила. До мата еще не дошло, но я стараюсь. Рано или поздно все равно сдастся.

- Так ты и со мной уже полгода мучаешься. Оно тебе надо?

- Скучный вы какой-то, - махнула рукой Смерть, - думаете, мне интересно каждый день таких как вы под ручку водить? А так хоть какое-то разнообразие.

Старик ненадолго задумался.

- Ну что ж... Есть в твоих словах логика. Ладно, давай. Начинаем?

Смерть заерзала на скамейке, устраиваясь поудобнее, и улыбнулась.

- Давайте. Правила прежние - кто первый отведет взгляд, тот и проиграл. На игру два часа. Поехали...

***

- Честно говоря, я поражена вашим самообладанием, - убирая часы в карман и, вствая со скамейки, произнесла Смерть, - гляделки - игра не самая сложная из всех, которые я предлагаю людям, но она самая действенная. Мало кто выдерживал мой взгляд больше пяти минут, а вы уже полгода держитесь. Вам совсем не страшно?

- А чего мне тебя бояться-то? - усмехнулся старик, - тем более, что мы с тобой уже давно знакомы, и я успел на тебя насмотреться.

- Да? А когда, простите?

- Давно это было. Ты, наверное, не помнишь уже ту встречу. Я еще совсем молодой был... Немцы нас утюжили тогда по полной. Совсем не давали продохнуть. Вот и в тот день накрыли они нас своей артиллерией. Да так, что головы не поднять, - старик покачал головой, - лежу я, значит, в траншее. Вжался весь в землю - страшно же, знаешь как!? Гляжу, а по краю санитарка наша бежит - Валечка. Я ей кричу, мол, а ну прыгай вниз, дура ты такая! А она не слышит ничего, грохот страшный. Да и испугалась, наверное. Не видит ничего вокруг. Что делать? Вскочил, да к ней. Завалил ее на землю, а сам сверху упал. И тут как рвануло рядом... Последнее, что видел - как ты рядом стоишь, да на меня смотришь.

- Честно говоря, не помню уже, - пожала плечами Смерть, - тогда время такое было - каждый день новые лица сотнями, а то и тысячами... Так чем закончилось-то?

- Чем закончилось? Контузило меня тогда страшно и осколками нашпиговало. Врачи с того света вытащили. Так для меня война и закончилась.

- Ого, - удивилась Смерть, - не знала, что вы-то, оказывается, герой.

- Да ладно тебе, - махнул рукой старик, - любой бы так поступил... Ладно, пойду я домой. И ты иди.

Старик медленно поднялся со скамейки и направился к подъезду. Дверь открылась прямо перед ним и оттуда выскочила девочка.

- Ой, извините, - поняв, что чуть не ударила деда дверью, прошептала она.

- Да ничего страшного... - ответил старик и шагнул в проем, аккуратно переступив порог.

- А давайте я вам помогу? - затараторила девочка, - мне мама сказала, что вам нужно помогать, потому что...

- Я сам, ничего страшного, - попытался перебить ее старик, но было уже поздно.

- ... потому что вы на войне ослепли и ничего не видите.

Смерть, уже сделавшая несколько шагов от скамейки, в ту же секунду замерла и остановилась. Медленно обернувшись, она уставилась на старика, который, в свою очередь, застыл у двери. Прищурив глаза, она молча смотрела на человека, который полгода водил ее за нос.

- Григорий Иванович, - тихо произнесла она.

- Да? - старик медленно обернулся.

Смерть недолго помолчала.

- А что с санитаркой стало? Живая?

- Валечка? Дома она. Болеет сильно. Поэтому никак нельзя мне помирать. Не выдержит она этого, не справится сама.

- Поженились что ли?

- Ну да. После войны расписались. Так и живем с тех пор.

Смерть замолчала и, склонив голову набок, рассматривала старика, размышляя о чем-то своем. Старик стоял у двери и, оперевшись на трость, молча ждал ее решения.

- Я тут подумала... Скучная это игра - гляделки. Давайте еще пару лет поиграем, и если никто не проиграет, то потом в другую начнем? В города, к примеру.

- Пару лет? - произнес старик, - ну что ж, и на том спасибо... Ты на меня обиды не держи. Не за себя мне страшно, а за нее.

- Чего? - притворно громко выкрикнула Смерть, - я что-то в последнее время плохо слышу. Ладно, пойду я. До завтра, Григорий Иванович.

Смерть повернулась и, взмахнув своими темными одеяниями, быстрым шагом направилась прочь.

(с) ЧеширКо