Закрытые двери⁠⁠

• Теперь на Теслу накатил дежа-вю какого-то иного, планетарного масштаба, Бора прижалась к нему крепче, а он подумал, что это провокация исходит именно от Японца. Следом он подумал, что больше всего его, конечно, интересуют законы, а Гиман продолжает хихикать, он подошёл к людям, и сказал с до боли знакомой интонацией:

— Вы же умный человек, господин Теслосвский, — Тесле на миг показалось, что он даже увидел очки на узкоглазом лице, роговая оправа, мощная диоптрия, ещё белоснежный халат, только почему-то с золотыми запонками. — Неужели не ясно, что это было не раз и не два?

— М… Речь не только о вас лично… Но прежде, чем ответить на ваши предыдущие вопросы… Скажите, что, по-вашему, отличало ваш биологический вид от более примитивных форм млекопитающих?

Какое-то время Тесла напряжённо молчит. Потом перечисляет. Язык как средство коммуникации. Интеллектуальный страх неизбежной смерти. Биологическое старение, что несёт не только физическую немощь, но и пик накопления ресурсов — информативных, в первую очередь. Он ещё немного подумал и добавил: ещё способность получать удовольствие, от процесса зачатия, в частности.

— А как же любовь… — укоризненно шепчет Бора.

Гиман хлопает в ладоши… он говорит скорее Змиулану:

— А как же склонность к облагораживанию! — потом кивает Тесле:

— Вы правы, в общем и целом. Довольно лаконичная формулировка, надо отметить.

Тесла вежливо благодарит:

— Благодарю, — говорит.

— И именно в этой связи, согласитесь, нет ничего удивительного, что мечта о неких формах бессмертия превалирует во всех человеческих сообществах во все времена.

Величайшее и древнейшее из человеческих мечтаний, думает Тесла, ощущая боком живую плоть Боры, той, что умерла пять столетий назад… Несовершенные, обречённые, гениальные, утончённые, посредственности — в любые времена никто из них не хотел умирать… Змиулан-Хипстер удовлетворённо кивает — с лёгкостью читая человеческие мысли, он продолжает зачитывать отрывки из пергаментного свитка истории — вот фрагмент, вырванный из цельной картины Бытия: у вас, у людей, homosapiens, с самого начала развития всего биологического вида идея бессмертия так или иначе была сопряжена с идеей Бога — некого мистического сверхсущества, творца, творцов, администраторов, разделённого или неразделённого на сущности, но всегда регулирующего право на жизнь, смерть и жизнь после смерти. Никогда не задумывались, почему?

— Тот самый страх смерти… Он не может не порождать надежды.

— Он имел в виду психологическую причину, — это Гиман, он, проходя мимо товарища, бросил это, но дойдя до двери, обернулся. — Но в целом вы правы, и к этому мы ещё вернёмся. — Теперь он стал вполоборота к двери, и обращался с ней, как учитель с школьной доской, в его руках даже появилась указка, а на одежде меловая пыль. Менторским, чрезвычайно скучным тоном: — практически во всех религиозных доктринах ваших общественных сообществ, особенно в последней, определяющей, так сказать, мировой порядок как схему, доминантой лежит строжайшее табу на самоубийство, в то же время добровольный отказ от жизни во имя причин не личного порядка, напротив, был возведён в культ. Согласны?

Тесла кивнул: определённый парадокс имеется, а сам подумал, что в основе той самой последней религии лежит именно такой отказ… это и сделало его бессмертным, более того сыном божьим…

Змиулан, удовлетворённо качнув, головой говорит:

— Полагаю, за ваши мысли, а равно за следующий вопрос, — он трогает рукой, затянутой в перчатку, полку, очевидно служившей прежним жильцам хижины кроватью, потом аккуратно садится на неё, — легко можно было сгореть… в определённые времена. Как думаете, какая принципиальная разница между добровольным путём на голгофу Христа и вскрытием вами, он едва заметно делает поклон Боре, — собственных вен.

— С точки зрения христианской догмы?

— С точки зрения здравого смысла.

Тесла ответил после непродолжительного раздумья:

— Христа вела любовь ко всем людям, — дальше он говорил очень тихо, словно самому себе: — а Бору любовь к одному.

Так ведь часть-то равна целому!