Warhammer: End Times. Интерлюдия.⁠⁠

Осень 2525.

В ста милях к западу, Рейк покрылся черным ковром влажных хлюпающих пластов зараженного мха. На его берегу стояли трое, с отеческой любовью и гордостью они смотрели на колышущуюся массу инфицированной поросли. Двое из них были воинами, облаченными в ржавый доспех и гниющую ветошь, третий же был горой разлагающихся мускулов, размером с двухэтажный особняк. Далеко на горизонте пылал Карробург, прибрежный город, что держал осаду в течении нескольких месяцев, прежде чем пасть в немилосердные руки захватчиков. Нескончаемый поток татуированных мускулистых тел двигался по реке в направлении Альтдорфа, не на кораблях или баржах, они шли пешком. Мох паразитировал всю реку от Мариенбурга до Рейквальда. То там, то тут, среди островов губкообразной замшелой пакости, виднелись перевернутые прогнившие остовы некогда прекрасных речных судов, напоминавшие теперь тихие мрачные склепы. Замшелый ковер был настолько крепким, что даже тяжело бронированные воины в полном снаряжении могли без проблем перемещаться по его поверхности. Войско прошло не малый путь, и теперь было, как некогда близко к своей цели. Высоко подняв над собой, Норсканцы несли трофейные знамена, увешенные отрезанными головами и частями тел, своих поверженных противников. Запекшаяся кровь покрывала угрюмые, полные решимости лица северян. Воины скалились в предвкушении финальной резни.

В Серых Горах, бронированная колонна двигалась вперед, не сбавляя темпа, времени на задержки не оставалось. Во главе войска ехал верхом на своем гипогрифе суровый воин. Ему почти исполнилось сто лет, но он выглядел, как мужчина на пике своих физических возможностей. В его войске было достаточно рыцарей, чтобы полностью перекрыть Рубленный Проход. Пегасы рассекали облака своими сильными белоснежными крыльями над головой короля. Рядом с ним ехали в седлах достойнейшие и благороднейшие из мужей его страны. И хотя, в последнее время, на долю этих воинов пришлось так много кровопролитных сражений, они снова были готовы идти в битву, ведь их союзники остро нуждались в помощи. Рыцари Бретонии жили по законам чести, и честь требовала, если понадобится, отдать свои жизни за друга, что оказался в беде.

В потоках льющего гнойного дождя, демонические твари карабкались через стены кратера опустевшего Талабхейма. В свете удачно проведенных компаний, личиночным наездникам удалось заключить немало выгодных союзов. Запах крови и смерти привлекал в их ряды всевозможных богомерзких тварей со всей округи. Последним в числе примкнувших, было племя дикарей, чей безумный вожак смог привлечь на свою сторону кровожадного бронзового быка, посулив тому реки крови. Были среди вновь присоединившихся твари настолько уродливые и бесчеловечные, что шли лишь на запах присутствующих демонов. Близился час кровавого пиршества и насилия.

Высокий южанин брел по Остландким пустошам, его бесценный рунный меч покоился в ножнах на его бедре. Черты его благородного лица исказила гримаса усталости и боли. Сломанные кости постепенно срастались, но его верный грифон был еще слишком слаб, чтобы лететь. Воля человека с юга была нерушимой как громрил, а пламя, что бушевало в его груди, было способно растопить десяток Кислевских зим. Во что бы то ни стало, он вновь займет свой трон и встанет во главу своей армии, чтобы увидеть, как враг падет под натиском имперских войск. Пусть даже это будет последнее, что он увидит в своей жизни.

Далеко на севере, на склоне фьорда, в потоках свирепого ледяного ветра, дувшего с Моря Когтей, в седле своего демонического скакуна сидел воин, закованный в искусно выделанную старинную броню. Король наблюдал, как сотни курганских драккаров покидают залив и выходят в открытые воды. Хотя черты его лица были скрыты за однорогим глухим шлемом, уголки его рта были растянуты в улыбке, холодной, как черные глубины океана. Предписанное судьбой невозможно было остановить, и ему нравилось, как звучит эта фраза.

В глубине буйно гноящихся зарослей чумных садов Нургла, кусок гниющего мяса поудобней примостился в своем любимом серном болоте. Воздух был смрадным и тяжелым, но касание его было теплым и мягким, как воспаленная плацента. Жижа вокруг пузырилась и приятно щекотала лопнувшие нарывы и края гноящихся ран. Еще один долгий день подходил к концу, очередной в длинной веренице, что он пытался приблизить этот уродливый мир к тому идеалу, что удовлетворил бы его Отца. Но эта кропотливая работа, была сама по себе наградой. Демон чуть отклонился назад, приятно ощущая, как теплая бурлящая слизь обволакивает его торчащий наружу позвоночный столб. Он в наслаждении прикрыл глаза, мечтая о том, как изменит мир смертных, сделав его точной копией этого рая.

Небольшой кавалерийский отряд, шел во главе войска маньяков, убийц и монстров, что двигалось через Дракенвальдскую чащу. Корни деревьев и лесные заросли больше не замедляли их шаг. Толстые шипастые побеги скручивались в спираль, достаточно широкую и высокую, что внутри нее, конные воины могли двигаться свободно в несколько рядов. Чумная лоза вырвала кустарники и деревья, разбросав их в стороны, образовав огороженную просеку, и войско Хаоса двигалось по этому живому змеящемуся коридору. Во главе марширующей армии, стоя на вершине своего походного алтаря и напряженно вглядываясь в горизонт, Гатрот в нетерпении шевелил своими щупальцами.

Трое женщин, закутанные в белоснежные шелка, неотразимые в своей красоте, но черные сердцем, презрительно зашипели, глядя на зеленые побеги, паразитирующие на деревьях окружавшего их Дракенвальдского леса. Магистр, что ехал во главе войска, резко приказал им закрыть свои рты и молчать. Несдержанность дам не только могла унизить его в глазах величайших из Фон Карштайнов, но, также и навлечь гнев самого Нагаша. Близилось время правления его богоподобного господина, и ценой за малейшую оплошность или неточность было полное уничтожение. Магистр не мог допустить не малейшего отклонения от планов, только не сейчас. В холодных реалиях войны ошибки бывают лишь роковыми, и вампирам только предстояло разыграть свою карту.

В мире снов звезды мерцали в соломенных прядях волос небесной девы. Слезы капали, срываясь с длинных ресниц, и ее ничем не прикрытая скорбь отдавалась раскатами грома в небесах мира смертных. Двое молча наблюдали за плачущей девой со стороны, мать – облаченная в зелень и седовласый бородатый мужчина в накидке из волчьей шкуры. Их лица были переполнены печалью, но они не хотели мешать и держались на расстоянии. Перед девой лежал ее богоподобный любовник, пораженный треклятой инфекцией. Он еле слышно стонал в тяжелом бреду, на губах его пузырился гной, судороги пробегали по бледному лику. Старый Свет ощущал каждую новую судорогу сраженного бога, и в своих кроватях крестьяне, патриархи, купцы и солдаты плакали, терзаемые ужасными сновидениями.

Лишенный сна, могучий воин вышел на балкон Императорского Дворца и окинул Альтдорф своим напряженным взглядом. Столица находилась на грани краха. Затмевая свет уличных фонарей, горели костры, в которых сжигали зараженные трупы. Пожары полыхали и в местах вспыхнувших беспорядков, где обезумившая толпа в бессилии и панике громила все вокруг. Воин извлек из инкрустированных драгоценными камнями ножен свой меч. Он взмахнул выкованным дварфами клинком, вслушиваясь в свист с которым тот рассекает воздух. Тяжесть оружия в руке успокаивала воина. Он взмахнул им еще раз. Как жаль, что храбрости и острой стали недостаточно, чтобы излечить ужасные заболевания или стереть из памяти стоны гниющих заживо людей, что долетали до его слуха сквозь пелену черного дыма, накрывшего город.

Колокола на Глокенторе пробили полночь. В шумном перезвоне, он как будто бы смог расслышать пронзительный женский визг. Перезвон прекратился, его эхо последний раз прокатилось под потолком и затихло. Неожиданно на фоне звуков доносящихся с улице, что давно слились в низкий гул вновь закричала женщина. Ее крик захлебнулся в плаче и перешел в завывание. Откуда-то он понял, что это мать оплакивает свое мертвое чадо и ему вдруг стало не по себе. С глухим стуком пергамент упал на пол со стола за его спиной.

Седой воин напрягся всем телом и глубоко выдохнул. Затем он вдруг сорвал со стены ближайший факел и выбежал прочь из своих покоев. Он спешил по винтовой лестнице на вершину сигнальной башни Императорского Дворца, чтобы зажечь самый главный костер в этой ночи.

На рассвете, человечеству придётся встретить свою Судьбу. Готовы они к этому, или нет.