По мере того как падала интенсивность стрельбы, в Чечне росло количество самостоятельных лоялистских группировок. На политику они влияли в разной степени. Одним из самых боеспособных и при этом самых аполитичных формирований стал батальон «Запад» Саид-Магомеда Какиева. Отряд Какиева формировался и действовал под патронажем ГРУ. Этот отряд, куда принципиально не брали бывших боевиков, показал отменные боевые качества, а его командир ни разу не дал повода усомниться в своей лояльности. Фраза «Клянусь Аллахом, я готов умереть за Россию» в устах этого человека звучала очень серьезно. Однако Какиев был офицером — в первую, вторую и третью очередь. Вкуса к политике он не имел никакого. Автомат в руках и противник на линии огня привлекали его куда сильнее любого кресла, так что после яркого дебюта он достаточно быстро сошел со сцены. Характерно, что в современной Чечне он получил должность почетную, но не связанную ни с какой реальной властью.

Интересно, кстати, что Какиев яростно критиковал саму идею массовых амнистий бывших боевиков:

Амнистия лично у меня вызывает массу вопросов. Как можно безоговорочно прощать тех, кто воевал против нас? Говорят все подряд, что они невинные, они не ваххабиты, не убивали духовных лидеров и так далее. А куда девать души 18-летних пацанов-срочников, которых они казнили? Поэтому я не понимаю такую амнистию. Да, прощать надо тех, кто попал в банду случайно, по ошибке, кого заманили или запугали под угрозой смерти. А амнистировать тех, кто столько воевал — это мина замедленного действия.

Смотрите, люди воюют против страны, столько солдат погибло за это время, а они не несут вообще никакой ответственности! Я никогда не смирюсь с этим. Мы смертны — и как мы будем смотреть в глаза восемнадцатилетним пацанам там? Кровь нельзя прощать. Кто убивал людей, должен отвечать. На любой войне отношение к пленным должно быть гуманное, а то, что творили эти звери, не поддается описанию. Эти бандиты потеряли достоинство. Получается, что теракты совершает один Басаев, а остальные ни в чем не виноваты.

Саид-Магомед Какиев, Командир батальона «Запад», Лояльного Федеральным властям

Несколько иначе складывалась история чеченского ОМОНа под началом Мусы Газимагомадова и Бувади Дахиева. Командир этого отряда имел счет крови к боевикам, как и многие его подчиненные, поэтому ОМОН воевал не за страх, а за совесть. Однако лояльность ОМОНа и вообще чеченского МВД президенту находилась под вопросом. Министра внутренних дел Чечни Руслана Цакаева назначили на должность из Москвы в начале 2003 года. Кадыров сопротивлялся этому назначению, и позднее его отношения с Цакаевым не сложились. Цакаев затеял реформу чеченской милиции, выдавливая оттуда бывших боевиков. Кадыров, напротив, настаивал на максимально активном привлечении вышедших из леса к службе в милиции. Регулярные амнистии привели к тому, что на легальном положении оказались многие сотни бывших рядовых и мелких командиров моджахедов. Большинство из них уже не хотело и не могло совсем выпустить из рук автомат, а многие просто шпионили для подполья. Как бы то ни было, Кадыров хотел использовать их для строительства новых силовых структур республики, а у руководства МВД эта идея не вызывала ни малейшего восторга. В апреле 2003 года Цакаев «по собственному желанию» ушел в отставку. Незадолго до этого Муса Газимагомадов попал в странную автокатастрофу: его автомобиль на полном ходу протаранил «Камаз», выехавший на встречку. Газимагомадова срочно вывезли в госпиталь Бурденко, но спасти командира омоновцев не удалось, он скончался от тяжелейших травм. Цакаев написал заявление об отставке вскоре после этой аварии и буквально за несколько часов до смерти Газимагомадова.

Хотя новый командир ОМОНа был человеком Кадырова, бойцы и офицеры долго не могли наладить с ним отношения. Возмутителем спокойствия выступил Бувади Дахиев, второй известный предводитель чеченских омоновцев и тоже совершенный лоялист, никогда не воевавший против русских. ОМОН и клан Кадыровых смотрели друг на друга волком до 2006 года, а потом Дахиева убили в нелепой перестрелке на ингушской границе при самых туманных обстоятельствах.

Наконец, самое известное самостоятельное формирование лояльных чеченцев, не связанное с кланом Кадыровых, составлял отряд «Восток» братьев Ямадаевых. Ямадаевы имели политические амбиции и деловые интересы в Чечне. Руслан, один из братьев, вошел в местную «Единую Россию» и с 2003 года был депутатом Думы. Сулим стал заместителем военного коменданта Чечни и поступил в военную академию им. Фрунзе. «Востоковцы» тоже действовали эффективно и жестко, и работали противовесом влиянию Кадыровых в республике. Впрочем, пока два клана не столкнулись открыто.

Сам Кадыров первоначально опирался на собственную службу безопасности, вскоре разросшуюся до размеров частной армии. Его подразделения в составе МВД понемногу увеличивались и умножались — полки ППС, «нефтяной» полк, Антитеррористический центр (позднее из его бойцов сформировали батальоны «Север» и «Юг»). Кадыров поначалу набирал в свои отряды односельчан и родственников, а вскоре переориентировался на бывших боевиков.

В 2002–2003 годах стали видны первые признаки будущей неограниченной власти клана Кадыровых. Опираясь на верных лично ему амнистированных боевиков (некоторое время даже собирались привлечь Гелаева!) старший Кадыров планомерно боролся с другими лидерами Чечни и устранял потенциальных конкурентов. Проще всего оказалось удалить Бислана Гантамирова (командир отряда «гантамировцев», воевавших на стороне русских — прим. ред.). Он числился министром печати и информации республики, и летом 2003 года, во время президентской предвыборной кампании в Чечне, объявил о разрыве с Кадыровым. Гантамиров тут же лишился всех постов. В чем состояла суть этого демарша, понять трудно, но с первым серьезным противником Кадыров справился очень легко.

Ахмат Хаджи продолжал укреплять свою власть. Весной 2003 года в Чечне прошел референдум о конституции и о выборах парламента и президента. Осенью состоялись и сами выборы. Из примечательных фигур в них участвовали известный политик Асламбек Аслаханов и бизнесмен Малик Сайдуллаев. Гантамиров и Хасбулатов, что характерно, решили в выборах не участвовать. Уже в ходе кампании Сайдуллаева сняла с гонки избирательная комиссия, а Аслаханов отказался от участия сам, заявив, что не может вести нормальную избирательную кампанию. У Кадырова не осталось конкурентов, и он победил с зубодробительным результатом в 80% голосов.

Фальсифицировать результаты было не обязательно — всё возможное и невозможное давление на кандидатов оказали еще до голосования. К тому же чеченцы вряд ли собирались выходить на площади с ироничными плакатами об украденных выборах. Республику к этому моменту населяли измотанные и деморализованные люди. Боевики — это всего несколько тысяч человек, статистически ничтожная сила даже вместе с пособниками. Если в конце 90-х достаточно многие чеченцы верили, что моджахеды защищают их от властей, то теперь спустившийся с гор лесной брат скорее пугал. Жить сепаратисты могли только за счет населения, которое они, собственно, и рассматривали как ресурс, а укрывательство означало скорую зачистку с убитыми или пропавшими без вести. Причем федеральные власти и кадыровцы давали призрачную надежду на нормальную жизнь, которой никто не видел уже лет десять, а из боевиков администраторы и строители инфраструктуры были понятно какие. Население погрузилось в глубокую апатию. Средний чеченец автоматически превращался в пустое место рядом с любым солдатом, милиционером или боевиком. Голосовать были готовы за кого угодно, лишь бы в обмен обещали минимум безопасности и какой-нибудь заработок.

В этом смысле Кадыров не баловал своих избирателей. Деньги, выделяемые на восстановление республики, традиционно разворовывали, сроки восстановления разрушенных объектов постоянно срывались. Но постепенно Чечня восстанавливалась, правда, в своеобразном порядке — начиная с административных зданий и нефтепроводов. Безработица оставалась огромной. Тем не менее беженцев постепенно возвращали в республику, и даже медленное движение к нормальности выглядело лучше, чем полное отсутствие работы, инфраструктуры и перспектив при радикалах.

Кадыров-старший одержал убедительную победу. Однако насладиться ее плодами он уже не сумел.

9 мая 2004 года в Грозном произошло во всех смыслах громкое и достаточно загадочное событие. Ахмат Кадыров присутствовал на грозненском стадионе на торжествах по случаю Дня Победы. Там только что закончился ремонт. Ни сам Кадыров, ни присутствующие не могли знать, что в бетонные конструкции трибуны вмонтирован мощный фугас из уже традиционного 152-мм гаубичного снаряда. Бомба взорвалась прямо под Кадыровым, убив несколько человек и смертельно ранив самого президента Чечни.

Главная интрига теракта: Кадырова вовсе не обязательно подорвали боевики. Хотя Басаев вскоре взял ответственность на себя, ему мало кто поверил. Более того, даже российские власти, обычно с удовольствием валившие на мертвых террористов все возможное и невозможное, проявили неожиданную сдержанность. И пресса, и официальные лица осторожно сообщили, что версия о причастности подполья не основная, причем упоминали некого «крота» в собственных рядах. Наконец, Рамзан Кадыров заявил в интервью, что Басаев и Масхадов здесь ни при чем: «Есть другие силы. Мы их знаем».

Заметим, что Кадыров изначально не собирался сидеть на этой трибуне, и метить могли совсем не в него. Вместе с ним погиб другой высокопоставленный чеченец, а командующий группировкой войск в Чечне Валерий Баранов получил тяжелое ранение. Впрочем, вероятнее, убийцы действительно достали свою цель.

Кто мог желать Кадырову смерти, кроме боевиков? Говорили о борьбе за чеченскую нефть между президентом и другими центрами силы. В начале войны нефть в республике добывалась кустарным способом, но дальше местные месторождения неизбежно доставались более серьезным игрокам. Кадыров-старший намеревался принять самое деятельное участие в дележе пирога. Еще в 2000 году он начал поднимать вопрос о контроле властей Чечни над местной нефтяной промышленностью. После того как интенсивность боевых действий пошла на спад, к борьбе за контроль над черным золотом подключились и военные, и различные группы чеченцев-лоялистов, и, конечно, российские нефтяные корпорации. В частности, в Чечню пришел всем известный гигант «Роснефть».

Цена вопроса была весьма высока: к 2007 году в республике добывалось на полтора миллиарда долларов нефти ежегодно, и в 2004-м все уже понимали, что будущее у местной нефтянки приличное. Среди кандидатов на выгодное «кормление» называли самых разных людей, готовых при необходимости обеспечить свои интересы силой — например, бывшего полевого командира Хож-Ахмеда Нухаева, влиятельный клан братьев Магомадовых и многих других. Нефтяные дела, впрочем, остаются лишь одной из гипотетических причин убийства. Старшего Кадырова могли убить и политические разногласия. Например, в 2009 году Рамзан Кадыров заявил, что к теракту причастны братья Ямадаевы, долгое время оспаривавшие монополию клана Кадыровых на лидерство. Понятно, что Кадыров мог обвинить своих главных конкурентов в чем угодно, хоть в потоплении Титаника, но мотив они действительно имели. С возможностями дело обстояло похуже.

Как бы то ни было, расследование этого дела тянулось до 2007 года и кончилось ничем: не осталось ни одного подозреваемого, никого не задержали. В 2009 году по инициативе Рамзана (!) следствие возобновилось, но прекратилось в тот же день по решению руководства Следственного комитета. Видимо, смерти Ахмата Кадырова суждено навсегда остаться одной из множества грязных и кровавых загадок войны в Чечне.

Тогда на сцену впервые вышел второй сын Ахмата Кадырова. Его разговор с Владимиром Путиным, показанный по ТВ, запомнился многим как сочувственной, почти интимной интонацией общения, так и спортивным костюмом Рамзана. Так на горизонте чеченской политики зажглась новая звезда.

Можно было ожидать, что гибель Кадырова пошатнет позиции лоялистов. Этого, однако, не произошло. Передача власти произошла достаточно спокойно. Рамзан еще не вошел в возраст, когда мог по закону претендовать на отцовское кресло: ему исполнилось только 28 лет, а президентом Чечни разрешалось стать с 30. Кроме того, ему требовалось несколько пообтесаться на вершинах местной политики. До сих пор младший Кадыров служил помощником министра внутренних дел республики и членом госсовета, после смерти отца стал советником полпреда РФ, позже — и. о. председателя правительства. Пока дофин в тренировочных штанах входил в пору зрелости, регентом в Чечне состоял Алу Алханов, опытный аппаратчик.

Алу Алханов, И.О. Президента Чечни после смерти Ахмата Кадырова

Интересно, что через несколько месяцев после смерти Ахмата Кадырова скончался его старший сын Зелимхан. Назвать Зелимхана Кадырова самостоятельным политиком трудно. Это скорее гедонист и прожигатель жизни, чем государственный муж и военный деятель. В кадыровской милиции Зелимхан, отметим, имел очень скромный для своего происхождения титул ротного старшины. Репутация у него была, но очень скверная. В 1997 году он во время ссоры застрелил человека, а в 2000-е поучаствовал в инциденте со стрельбой в Кисловодске. Тогда две группы недовольных друг другом россиян принялись стрелять в гостинице из пистолетов Стечкина.

Причем среди людей, в которых неудачно стрелял Зелимхан, обнаружился прапорщик ФАПСИ Владимир Шевелев. Прибывшая кисловодская милиция сумела обезоружить ковбоев, а в гостиничном номере у стрелков, по некоторым неподтвержденным сведениям, нашли наркотики. Как сообщала пресса, сам инцидент произошел из-за попытки Зелимхана совершить насилие над женщиной и намерения прапорщика и его товарища остановить распущенного юношу. Заместитель министра внутренних дел Чечни объявил по этому случаю, что против Зелимхана Кадырова организована «политическая провокация».

Зелимхан Кадыров, Старший сын Ахмата Кадырова

Таков был человек, скончавшийся вскоре после смерти своего могущественного отца. Вряд ли с его смертью что-то не так. Убитые горем сыновья умирают от инфарктов. Старшинство в чеченском обществе в наши времена значит далеко не так много, как прежде, а Зелимхан не имел вкуса к политике, и уж тем более не подходил на роль марионеточного наследника Ахмата-Хаджи. К тому же его выходки совершенно не компрометировали весь клан Кадыровых. Никто из достойных родственников покойного не мог желать его смерти.

ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ИХ ПОВЕСЯТ. ГИБЕЛЬ ЯНДАРБИЕВА

Подрывы и политические убийства — эффектный способ борьбы, однако в эту игру могут играть двое. В феврале 2004 года русские провели дерзкую успешную операцию далеко за пределами своей страны.

После пятничной молитвы Зелимхан Яндарбиев возвращался в свой дом в Дохе, столице Катара. К его автомобилю уже успели прикрепить бомбу. Как только машина отъехала от мечети, под днищем произошел взрыв. Несовершеннолетний сын Яндарбиева получил ожоги, но выжил, двое охранников погибли на месте, а сам Яндарбиев не приходя в сознание умер в госпитале через час.

Яндарбиев во время войны оставался в тени брутальных любителей поразмахивать оружием на камеру, однако его настоящая роль была куда значительнее, чем у большинства полевых командиров. Он наводил мосты между боевиками в Чечне и их покровителями за рубежом. Как идеолог, этот человек сделал очень многое для включения Чечни в мировое джихадистское движение. В Катаре он, как сам утверждал, жил на правах почетного гостя эмира. Правда это, или Яндарбиев просто набивал себе цену — неизвестно, но он совершенно точно до самой своей смерти представлял Ичкерию во внешних сношениях со странами мусульманского Востока, в том числе по денежным вопросам. Судя по всему, планирование терактов он тоже не бросал: почему-то именно с ним из захваченного ДК на Дубровке говорил по телефону Мовсар Бараев.

Попытки России добиться выдачи Яндарбиева дипломатическим путем ничего не дали, и в Москве решили сыграть по-крупному. Игра удалась. Ичкерия лишилась опытного дипломата. Больше фигур такого масштаба боевики на востоке не имели.

Яркий успех операции несколько подпортили дальнейшие события — через три дня катарские спецслужбы арестовали на арендованной дипломатами вилле троих россиян. Один пользовался дипломатическим иммунитетом, и с ним ничего не смогли сделать, но двое других предстали перед судом. Агенты не отрицали причастность к спецслужбам, но дело они уже сделали. Бомбу в Катар прислали из Москвы в мешке с дипломатической почтой, а для ликвидации военные использовали взятый в прокат автофургон, арендуя который и засветились на видеокамерах. 30 июня суд Катара признал их виновными в убийстве Яндарбиева и приговорил к пожизненному заключению, однако кризис вскоре уладили по дипломатическим каналам. Уже 23 декабря оба офицера спускались на взлетную полосу московского аэропорта по ковровой дорожке.

Разведчика, подорвавшего Яндарбиева, выводят из зала суда в Катаре

Операция в Катаре стала серьезным успехом. На тот свет отправился старый и опытный враг, а до других боевиков начало доходить, что теперь их могут достать где угодно.

Источник: Спутник и погром. Автор: Евгений Норин. Продолжение следует...

Читайте также:

Крепость Славянск:

Часть первая. Глава первая. Глава вторая.

Часть вторая. Глава первая. Глава вторая.

Часть третья. Глава первая. Глава вторая.

Правовой статус ополченцев