Другим путем из окружения выходили отряды под общим руководством Руслана Гелаева. 4 марта они выступили в сторону Урус-Мартановского района, то есть на север-северо-запад. Пунктом назначения стало село Комсомольское, где родился сам Гелаев и значительная часть его людей. Из ущелья полевой командир решил прорываться руслом реки Гойта. Гелаев нуждался в укрытии, чтобы передохнуть: измотанным боевикам требовалось время на восстановление сил и лечение. Для полуторатысячного отряда прорыв стал вопросом жизни и смерти.

Первая маленькая группа террористов попыталась выйти на Комсомольское еще 29 февраля. Однако ее встретили огнем, убив и пленив нескольких человек. Одного из пленных заставили говорить. Кроме эмоциональных характеристик полевых командиров пленный сообщил, что в этом районе находится отряд по меньшей мере в 500 бойцов. Это была первая ласточка наступающей группы Гелаева.

На дороге у рвущейся к Комсомольскому орды стояли только небольшие посты 503-го мотострелкового полка. В мемуарах Трошева указывается только, что чеченцам удалось «миновать» позиции стрелков. В действительности на берегах Гойты шел тяжелый бой, по накалу не уступавший трагедии 6-й роты — а между тем куда менее известный.

Под удар попали позиции роты лейтенанта Вершинина. Сам ротный погиб в начале боя. В ущелье гранатометный взвод буквально лег костьми на пути гелаевцев, однако те людской волной смели опорный пункт. Собирать оставшихся в живых и прикрывать их отход послали бронегруппу, но боевики встретили ее огнем, а одна боевая машина оказалась обездвижена на нейтральной полосе. Стоявший по соседству командир танковой роты самостоятельно попытался прорваться на помощь танкистам, но только потерял еще один танк. Разведрота, пытавшаяся поддержать огнем отходящих, отступила после того, как исчерпала боеприпасы. Несколько облегчало положение только прибытие группы снайперов «Альфы»: «ашники» в течение часа перебили несколько чеченских «коллег», чем оказали неоценимую услугу остальным бойцам. Между тем у экипажа подбитого танка уже не было шансов на спасение: боевики плотно окружили его. Танкисты продолжали вести переговоры с командиром своей роты. Трудно представить, что чувствовал бессильный что-либо сделать офицер, которому из танка сообщали: «Я подбит, по мне ходят», а потом — «Духи пытаются открыть люки». Через некоторое время машину расстреляли «мухами» в упор. Единственного выжившего танкиста увели с собой, командиру танка отрезали голову. Позднее его часы нашли на трупе боевика.

Между тем в Комсомольском до входа туда боевиков благополучно шли зачистки.

«Мы зачистили аул до последнего перекрестка. Арьергард нохчей откатился без боя, обстреляв нас. Или свои — тяжело было понять. По лесосопкам отработала артель и АГС с БТРов. И нас сняли. Парни были возмущены, так как по уму нужно было закрепиться на той окраине, где мечеть и не пускать в аул бойчин», — комментировал ситуацию один из собровцев. Майор Евтух из службы ГУИН описывал деятельность своего отряда таким образом:

Целую неделю перед штурмом мы зачищали село. Утром заходим в него, вечером, как начинает темнеть, выходим. Проверка так проводилась: мы блокируем дома, а чекисты в них с населением работают — паспорта проверяют. Если там кто-то подозрительный, то его забирают в комендатуру Урус-Мартана для проверки. И так было каждый день целую неделю, пока боевики не дали нам жару.

Остановить Гелаева не удалось даже ценой гибели более трех десятков солдат и офицеров на подходах к Комсомольскому. Аргунское ущелье должно было стать могилой для основных сил боевиков, но не стало. Их массовый исход из ловушки — это серьезная неудача Российской армии, стоившая позднее большой крови. Безусловно, это следствие ошибок планирования и руководства операцией. Боевики никак не должны были получить численного преимущества над российскими войсками, и уж совсем странно выглядят попытки объяснить, почему на пути людской волны гелаевцев оказалось так мало людей. По словам Шаманова, боевикам предполагали открыть дорогу в какое-нибудь село, чтобы блокировать их там и уничтожить. Заявлялось даже, что Гелаеву открыли проход на соседнее с Комсомольским Алхазурово, но тот прыгнул за флажки и пошел именно на Комсомольское. Однако это версия не объясняет, почему попыткам чеченцев прорваться активно сопротивлялись. По версии Шаманова, приказы раздаться и пропустить противника просто не успели передать. Похоже на правду, но есть одно «но»: на следующий день после захвата Комсомольского войска попытались зачистить село с легким стрелковым оружием в руках, что просто хоронит версию о целенаправленном пропуске основных сил противника в аулы: командование еще понятия не имело о действительной численности противника. Владимир Шаманов сделал очень многое для разгрома ичкерийских формирований в обеих чеченских войнах, но приходится признать, что в этом случае он выдаёт действительное за желаемое.

Чеченцы вышли из ущелья, но радовались этому недолго. Командование Объединенной группировки спохватилось и начало активно принимать меры по блокированию хотя бы одного из двух основных отрядов боевиков.

ДЕРАТИЗАЦИЯ. ШТУРМ КОМСОМОЛЬСКОГО

Пока еще шел бой с мотострелками 503-го полка, чеченцы большими группами входили в Комсомольское. От них отбивались явно недостаточные силы, хотя танки, мотострелки и снайперская группа «Альфы» на подходах к селу сумели собрать с боевиков свою кровавую дань. Судя по всему, в рядах самих гелаевцев царил хаос, и 5 марта плотного контроля над Комсомольским еще не было. Во всяком случае, работники «Мемориала», опрашивавшие жителей, утверждают, что федералы заходили в село и проводили очередную зачистку даже 5 числа. Однако в ночь на 6 марта в селе уже находилось до полутора тысяч боевиков. Российская сторона, как и все военные мира, часто склонна завышать численность (и потери) противника, но в данном случае эта оценка выглядит близкой к реальности: Комсомольское оказалось набито инсургентами. Пока вооруженные люди заполняли село, оттуда спешно уходило гражданское население. Тем не менее некоторое количество жителей осталось внутри — в основном старики, которые не могли далеко уйти.

Беглецов разместили в наспех устроенном лагере на голой земле. Вместе с населением из Комсомольского выбралось несколько раненых боевиков. Чтобы не сталкиваться с обычной шумной демонстрацией с участием женщин и детей, отряд Минюста и патрульные милиционеры устроили маленькую спецоперацию — внезапно ворвавшись в лагерь, они похватали лежащих на матрасах и одеялах раненых и удалились прежде, чем кто-то успел среагировать.

Гелаев решил дать своему изможденному войску отдых, и это решение предопределило дальнейшие события. Пока чеченцы отсыпались и отогревались, к Комсомольскому стягивались войска. Правда, руководство ОГВ недооценило численность противника, поэтому осада началась с попытки провести зачистку, хотя русские имели вокруг села только 800 человек. Отряд, собранный из различных милицейских частей, попробовал проникнуть в село (как утверждает Трошев, с целью разведки боем). Там они встретили жесткое организованное сопротивление. Части МВД понесли потери и отступили. При этом снаружи пришлось высылать помощь: боевики грозили вовсе отрезать отряд милиционеров у мечети. У деблокирующего отряда также были убитые. По неясным причинам, первоначально считалось, что в селе только тридцать боевиков. Это действительно странный момент — гелаевцы буквально только что прорвались через взводный опорный пункт 503-го мсп, и генералы располагали информацией вида «боевиков очень много». Жестокий бой, в который ввязались собровцы и ВВ, окончательно показал, что противник силен. К Комсомольскому стягивались подкрепления, село постепенно обкладывали со всех сторон. Однако из-за сложного рельефа Комсомольское так и не удалось блокировать полностью, только воспретить огнем перемещение в село и из села днем.

Дальше начались непрекращающиеся обстрелы Комсомольского из всех видов тяжелого оружия, включая тяжелые РСЗО «Буратино» и установки разминирования, используемые для разрушения полевых укреплений.

Чеченцы прекрасно понимали, что осада для них бесперспективна, но не имели возможности пробиться наружу большими отрядами. Тем не менее вырваться на свободу они пытались. 9 марта крупная группа боевиков скопилась на окраине, планируя вечером по темноте пробиться из села. Русские расстреляли ее прямой наводкой из танков и «Шилки». Вскоре чеченцы попытались выручить товарищей снаружи. Однако в бою у них быстро погиб авангард вместе с проводником, и «деблокирующая группа» отступила.

Авиация постоянно поддерживала пехоту. Старший лейтенант 245-го полка наблюдал ее в действии:

Впервые тогда видел, как работает наша авиация… Сначала на Комсомольское заходят вертолеты — по ним боевики открывают огонь. Наши цели засекли — летят штурмовики. Цель поразил и свечкой вверх. Два-три дня они так работали.

Комсомольское, начало осады

Тем временем на окраинах села постоянно шли жестокие бои. Трудно сказать, для чего село так отчаянно пытались взять штурмом, а не раздавить предварительно артиллерийским огнем и ударами авиации, но тяжесть боев действительно ложилась на плечи пехоты. В развалинах шли бои накоротке, перетекавшие почти в рукопашные. Бойцы перемешивались, иногда за спинами у русских перемещались отряды чеченцев. Один из офицеров потом рассказывал:

Там меня чуть не застрелили, а я так и не понял, свои это были или чужие! Вот как всё было. Соседи сидели в доме неподалёку. Захожу во двор и вижу, что в метрах двадцати мимо сарая бегут какие-то фигуры в камуфляже. Обернулись на меня, посмотрели — и как дадут очередь из автомата в мою сторону! Прямо скажем, неожиданно… Спасибо и за то, что попали только в стену рядом. Отличить своих от чужих было действительно очень трудно — все были вперемешку. Ведь все выглядят одинаково: камуфляж, все грязные, с бородами.

Вероятно, военных подгоняло политическое руководство страны. Однако это едва ли может оправдать командиров, требующих быстрого успеха даже ценой жизней штурмующих. Правда, частые удары имели и свои преимущества: силы противника таяли быстрее, в рядах чеченцев накапливались раненые. И все же трудно объяснить попытки давить на и без того обреченного неприятеля живой силой. Тем более село штурмовал не какой-то элитный спецназ, а обычная для чеченских войн сборная солянка подразделений, включавшая даже такое экзотическое формирование, как отряд спецназа ГУИН Министерства юстиции, предназначенный подавлять бунты в колониях и в принципе не приспособленный к штурмовым операциям. Однако штурмовые группы упорно пробивались к центру села, одновременно отбивая новые попытки вырваться наружу. Танки били по огневым точкам в упор, пехотинцы зачищали дома и подвалы.

Кстати, спецназ Минюста показал себя исключительно хорошо: пятеро бойцов стали Героями России — трое, правда, посмертно. По словам участников штурма, их постоянно подстегивали генералы с командного пункта, при этом обвиняя в трусости — и это несмотря на очень тяжелые потери и без того не слишком многочисленных отрядов. Наряд сил на штурм вызывает, мягко говоря, недоумение. «Мне ещё дали пятнадцать человек пэпээсников. Но я им велел вообще не стрелять и идти сзади нас», — замечал командир ударной группы ГУИНовцев. Другой милиционер сравнил наступление на укрепленные позиции с психическими атаками белогвардейцев в Гражданскую.

Гелаев успел покинуть Комсомольское в одной из прорывающихся групп, однако внутри оставались его многочисленные подчиненные. Их шансы на успешный прорыв постепенно таяли. Буквально через пару дней после бегства Гелаева попытался бежать и подорвался на мине Хамзат Идигов, сменивший его в роли коменданта.

Уже 9–10 марта боевики начали постепенно сдаваться. Они не имели особых оснований надеяться на милость со стороны вконец осатаневших солдат, однако оставаться в горящем селе, на которое ежечасно сыпались снаряды, было еще страшнее. К тому же заканчивались медикаменты, и остающийся на позициях обрекал себя на мучительную смерть. Характерный эпизод произошел во время зачистки. Один из офицеров бросил в подозрительный подвал гранату, спустился, и неожиданно обнаружил там спокойно сидящего боевика. Военный выпрыгнул из подвала и тут же забросил внутрь еще одну гранату. Потом выяснилось, что боевик уже плохо соображал от гангрены и мог только сидеть и смотреть, пока его убивали.

Двадцатого числа оборона Комсомольского превратилась в агонию. Около пятидесяти оставшихся на ногах боевиков попытались по руслу ручья в последний раз выбраться из обреченного поселка, но их заметили и перебили практически поголовно. Особенно отрадно было обнаружить на месте избиения четверых пленных русских — живыми.

Бои за Комсомольское шли крайне тяжело. Официальные российские потери составили около 50 человек убитыми. По неофициальным данным, количество павших солдат и офицеров может доходить до восьмидесяти. Многих потерь, по мнению участников сражения и наблюдателей, можно было избежать. Поселок полностью разрушили в ходе штурма, при этом сам Гелаев смог просочиться через заслоны. Но даже действуя грубо и поспешно, русские все равно нанесли боевикам страшное поражение. Осада Комсомольского увенчалась для ичкерийцев настоящей бойней, сравнимой с разгромом в Грозном. По данным МЧС, в конце марта в селе и ближайших окрестностях лежало неубранными более восьмисот трупов. Учитывая, что почти все мирные жители заранее покинули Комсомольское, большинство из них — боевики. Этой цифре довольно точно соответствуют трофеи: русские захватили в селе также примерно 800 стволов оружия. В ходе боев оказалось перебито или взято живьем заметное количество иностранных боевиков. Среди убитых и пленных значились арабы, уйгуры и даже один индус.

Комсомольское после штурма. Жесть. 18+

В плен, по разным оценкам, попало в общей сложности от 80 до 273 человек, из них 74 — в самые последние дни, после окончательного надлома обороняющихся. Командир отряда спецназа ГУИН поставил принимать пленников своих тыловиков: разъяренные бойцы первой линии могли просто перестрелять сдающихся. Предосторожность разумная, но в итоге все равно напрасная. Боевикам обещали амнистию, но до нее мало кто дожил: по дороге в СИЗО и в самом изоляторе умерло 90% пленных, взятых в Комсомольском.

Женщины-снайперши, если верить солдатским байкам, действуют везде и всюду, но в Комсомольском одну такую действительно удалось изловить живьем. По крайней мере, это она утверждала на допросе. Известная видеозапись, на которой пришибленная женщина рассказывает, как ей дали «синайперу», сделана именно после взятия Комсомольского. Вместе с последней группой боевиков тогда сдалось две женщины, в том числе как раз предполагаемая снайперша Липа Билуева. Судьба их неизвестна.

Суровость, даже жестокость победителей легко объяснить. Среди пленных находился, например, Салаудин Тимирбулатов. Этот полевой командир в 1996 году прославился казнью четверых русских пленных под камеру. Одного бойца он расстрелял лично, еще троим перерезали горло его подчиненные. Тимирбулатов один из немногих остался в живых, сейчас он отбывает пожизненное заключение под Оренбургом.

Вообще, в феврале-марте 2000 года члены НВФ активно сдавались в плен по всей Чечне. Например, в районе Мартан-Чу в середине марта русские захватили несколько небольших групп боевиков общим числом в 20 человек. Пленников забрали в ФСБ, и многих из них больше никто никогда не видел. По мнению людей, по-видимому, хорошо осведомленных, они получили амнистию от щедрот российского государства.

Наконец, отрадный результат: в Комсомольском удалось освободить минимум восьмерых пленных, а также неизвестное количество рабов. Некоторые невольники находились в заточении уже несколько лет.

Кстати, версию чеченской стороны о кровавой резне мирного населения в Комсомольском можно смело отмести. Даже прочеченски настроенные правозащитники оказались вынуждены признать, что население в подавляющем большинстве покинуло село, и трескучие фразы о двух тысячах погибших мирных жителей приходится оставить на совести ораторов.

Напоследок в селе прошли выборы президента России. Полковник Махотин оставил колоритное описание события:

Я работу организовал, и поэтому мне оставалось только проверять, посещая время от времени участок. Приезжаю к вечеру, чтобы забрать избирательную урну. Хотя поздно вечером передвигаться было опасно, но на ночь оставлять урну и охранять её в участке было еще опасней. В соответствии со всеми демократическими процедурами опечатанную урну в сопровождении бронетранспортёра мы благополучно доставили в комендатуру. А закончилось голосование тем, что мы с главой Комсомольского распили бутылку водки. Он говорит: «Я понимаю, что ничего личного в том, что произошло, не было. Вы — солдаты». Мы — ему: «Конечно, у нас никакой вражды к жителям нет. У нас враги — боевики». Результат выборов по этому участку сразил всех наповал. Восемьдесят процентов голосов — за Путина, процентов десять — за Зюганова. И процента три — за чеченца Джебраилова. И могу свидетельствовать, что никаких признаков фальсификаций на участке не было. Так проголосовали главы чеченских родов Комсомольского. Вот такие вот расклады…

Остатки гарнизона Комсомольского сдаются в плен

Комсомольское после штурма представляло собой мешанину причудливо перекрученных арматурин, терриконы каменных обломков и мусора. Среди этих пятидесяти оттенков грязного в беспорядке валялись трупы и фрагменты тел, припорошенные кирпичным и цементным крошевом. Трупы, лежащие на поверхности, разобрали, но в апреле еще две сотни тел оставалось под развалинами.

СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО!

Основная масса убитых и пойманных до марта 2000 года полевых командиров относилась, что называется, ко второму ряду. Однако в марте спецназу удалось изловить одного из самых известных лидеров боевиков — Салмана Радуева. Его пленение стало образцом блестяще проведенной спецоперации.

В один прекрасный момент ФСБ удалось схватить человека из окружения Радуева. Его смогли завербовать и забросить назад. Агент должен был сообщить урочное место и время появления главаря террористов. Ожиданий он не обманул, и сообщил, что 12 марта Радуев окажется в поселке Новогрозненский. Туда тут же выехал отряд группы «Альфа». На месте агент прояснил кое-какие подробности. Радуев остановился с телохранителем и финансистом в одном из домов на окраине села, в других разместились его подручные. Альфовцы решили захватывать полевого командира во время утреннего намаза. Командир группы подполковник Колдунов разбил подчиненных на три подгруппы: одна блокировала нужный дом, пулеметчиками и снайперами прикрывая действующих внутри, другая проникала на женскую половину, на случай, если там окажется кто-то кроме дам, третья же входила на мужскую половину дома, забирая или уничтожая всех террористов, которых там найдет.

В 5 часов утра два УАЗа подъехали к дому Радуева. Спецназовцы группы захвата высадили дверь и ворвались внутрь. В одной из комнат обнаружили троих молящихся. Воспользоваться оружием богомольцы не успели: их скрутили без единого выстрела, хотя Радуев пытался спрятаться под диваном. Пленников выволокли во двор, бросили в машину и умчались на ближайший блокпост. Все действия внутри дома заняли двадцать секунд. Когда остальные члены отряда узнали о случившемся, спасать главаря стало уже поздно.

В конце 2001 года Верховный суд Дагестана закончил рассмотрение дела, уместившегося в 129 томов. Радуев был признан виновным в убийствах, терроризме, захвате заложников и всем остальном. Его приговорили к пожизненному заключению.

Некоторое время террорист провел в соликамской колонии «Белый лебедь», где давал напыщенные интервью журналистам. В конце 2002 года он умер — по официальной версии, из-за множественных внутренних кровотечений. Версия об убийстве Радуева охраной или сокамерниками отрицается. Учитывая прежние ранения и суровый режим, он действительно мог умереть и без посторонней помощи.

Салман Радуев стал единственным полевым командиром первого ряда, которого схватили и судили. Все прочие крупные и знаменитые военные вожди чеченцев так или иначе погибли.

***

Маневренный этап Второй чеченской окончился довольно неожиданным образом. Привыкнув к поражениям и унижениям, страна теперь наблюдала совершенно новую картину. Бои в Дагестане завершились тактическим поражением ваххабитов, но не разгромом. Теперь же чеченские боевики, ранее наводившие ужас, предстали в новом виде. Подавленные пленные, ковыляющие к месту сбора с руками за головой, и мертвые арабы среди развалин однозначно показывали, кто вышел победителем из жестокой кампании конца 1999 — начала 2000-го. Грозный, ставший символом беды в первую войну, теперь обернулся местом жестокого избиения неприятеля.

Даже симпатизирующая боевикам западная пресса описывала происходящее в совершенно определенном ключе: «разбитая повстанческая армия бежит». Образцовой эту операцию назвать трудно: значительная часть боевиков и большинство их лидеров сумели унести ноги (пускай и не все), а армия понесла тяжелые потери. Однако ваххабиты уже не могли претендовать на захват и удержание территории. Самые крупные вооруженные формирования оказались разгромлены. Точно подсчитать их потери нереально, но можно смело говорить о нескольких тысячах убитых и захваченных в плен боевиков. Позднее Радуев уже в заключении жаловался журналистам:

«Федеральные войска навязали нам позиционную войну. Это была ошибка Масхадова — у чеченской армии нет авиации, ракет, пушек…».

Да, многие операции проводились неаккуратно, да, замыслы редко удавалось реализовать полностью. Вообще, Вторую чеченскую войну скорее выиграли на характере военнослужащих и техническом превосходстве над противником, чем за счет четко работающей военной машины. Имелось множество недостатков организационного свойства. Связь оставалась ахиллесовой пятой армии, взаимодействие часто оставляло желать лучшего, личный состав мог пренебрегать мерами безопасности (например, бойцы часто не носили каски, несмотря на частые ранения в голову). Случались трагедии из-за дружественного огня, самой известной из которых стал обстрел Сергиево-Посадского ОМОН 2 марта — тогда погибло более двух десятков милиционеров. Часть техники успела до второй Чечни повоевать даже в Афганистане. Короче говоря, нужно понимать, что эту кампанию армия вела далеко не в самой хорошей форме.

Но если русские могли жаловаться на упущенные шансы и недостаточно полные победы (временами начало Второй чеченской выглядело как цепь тактических неудач), то для боевиков кампания превратилась в серию жестоких избиений. Наши войска сумели добиться такой оперативной обстановки, что даже тактические успехи террористов оборачивались для тех высокими потерями. В результате кровопускания 1999 – начала 2000 война перешла в новое качество: противнику пришлось бороться исключительно партизанскими методами. Кровавые бои случались и в дальнейшем, но ни мучения засадной войны, ни зверства террора уже не приносили таких тяжелых потерь силовикам. Контртеррористическая операция официально длилась девять с половиной лет. Из них наиболее высокие потери пришлись на 2000-й и 1999 годы. Всего со 2 августа 1999 года по 10 марта 2000-го русские лишились 1836 солдат и офицеров убитыми, что составляет почти треть всех безвозвратных потерь в войне. Ощутимый контраст, к примеру, со следующим годом: хотя в 2001 году потери силовых структур оказались почти такими же, как в 1999-м — более полутысячи погибших — следует помнить, что это потери за 12, а не за 5 месяцев, и интенсивность боев упала более чем вдвое.

Настроение военных и милиционеров было самым решительным.

— Этот беспредел надо кому-то останавливать, — объяснял свою позицию майор Николай Евтух, — После Первой кампании мирная чеченская женщина мне говорит: «Мало вас там, русских, резали». Мы не на войне с ней встретились, в мирное время. И как после этого мы должны себя вести? Когда тебе показывают снимки, на которых парням молодым отрезают головы? Я б посмотрел, если бы ей ее сына так показали, как она выла бы. Я ей тогда ответил — почему вам не живется спокойно? У вас земля есть, крыша над головой есть. Что вам еще надо? Зачем грабить поезда, зачем брать в рабство?

Русские добились качественного изменения ситуации на Северном Кавказе. Однако теперь предстояла кровавая и тяжелая боевая работа в условиях партизанской войны. Многие ее приемы оказались в новинку, и в каком-то смысле Вторая чеченская только начиналась. Уже в ближайшие дни солдатам предстояли кровопролитные бои в новом качестве.

Источник

Автор: Евгений Норин

Продолжение следует...