Сен-Мишель без людей.⁠⁠

Мой отец очень любит францию. А ещё историю. А ещё умеет красиво говорить.

Некоторое время назад он начал публиковаться на одном туристическом сайте. Заметка об этом месте мне особенно понравилась.

Отец мой, далее рассказывает он...

Сен-Мишель!

Наверное засим текстовую часть заметки можно было бы и закончить, потому как это уникальное творение человека разумного вполне может обойтись без громогласного выражения любви, тихого восхищения и навязчивого внимания. Но правила есть правила, и я постараюсь хотя бы просто не замарать его своим словом, не особо отвлекая вас при этом от просмотра фотографий.

Говорят, что статистика знает все. Однако завесой молчания укрыт тот факт, что всё зная, статистика еще и безбожно врет на каждом удобном углу. По данным анонимного источника (а это главное условие всезнайства) на первом месте по посещаемости во Франции стоит Нотр-Дам. Без вопросов. Но далее, совершенно неожиданно для меня, идет лес Фонтенбло. Был я в том лесу, и в Фонтенбло был, и валуны видел, и даже заметку писал, но откуда берется цифра 13 миллионов, никакими местными грибами-фантазерами объяснить невозможно.

Дорого, пафосно, апартаменты ☺, но чего-то подобного во Франции столько, что голова идет кругом. А Сен-Мишель один!

По-мне так сразу после Нотр-Дам должна идти одна металлическая башня, что так «прикольно» помещается на ладошке, затем какой-нибудь магазин из подешевле (но обязательно с красивыми пакетами), или мост, где можно замкнуть на замочек свою любовь и наконец Лувр, потому что там есть одна улыбчивая «мадам», без которой качественно умереть, увидев Париж, вряд ли получится. Однако, если отбросить весь этот столичный маст и примкнувший к нему Версаль, то пальму первенства скорее всего возьмет Мон-Сен-Мишель, потому что во-первых – он тоже помещается на ладони, а во-вторых – он прекрасен!

О Сен-Мишеле сотканы десятки романов, он как в паутине запутался в своих бесконечных сказках, он воспет трубадурами, до одури защекочен кистями художников, вдоль и поперек перекопан археологами… На время описания Сен-Мишеля я полностью исключу из своего словарного запаса слово «легенда», потому как он сам является легендой, и отличить в нем правду от вымысла не сможет уже ни Святой Михаил, ни его небесный наставник, ни тот, кто из-под земли внимательно следит за этой парочкой.

Та небольшая горка на заднем плане это тоже Сен-Мишель ☺

Представить себе, что скалистый остров в Нормандии навеки останется безлюдным наверное так же нелепо, как считать Париж столицей Мордовии. Местечко, где самый обычный, не сулящий никаких проблем, прилив может не напрягаясь, поглотить пятиэтажную хрущовку (14 метров) и с легкостью прогуляться от Университета до Останкинской телебашни (19 километров); где от надвигающейся воды сумеет улизнуть не всякий скороход (6,12 км/час), а зыбучие пески, оголодав, могут поглотить и пешего и конного за считанные минуты, конечно же сразу превратилось в культовое.

Сен-Мишель стал самым настоящим раем для таинственных друидов с их котлам наполненными непонятным варевом, с их предсказаниями, что легким дымком вились над островом и улетали в сторону тех, кому они были предназначены. Хотя, стоит заметить, что землица, буквально утонувшая в неспокойных морских водах Ла-Манша, поначалу популярностью у местного населения не пользовалась. По древнему преданию, сюда с материка за покоем, справедливым судом, а порой и в поисках праведной мести, слетались души умерших, с которыми не всякий находящийся в здравом уме и трезвом рассудке хотел иметь дело.

Поговаривают, что страж райских ворот трижды спускался на землю, чтобы намекнуть местному епископу Оберу о снятии с острова Божественных санкций и взятии его под крыло Господне.

«Но священник только трясся и о землю бился лбом….

Он то плакал, то смеялся, то сенил себя крестом.

Хоть и было очень страшно, но держался молодцом!»

Конец цитаты – автор неизвестен ☺

Чтобы доказать подлинность своих появлений Архангелу Михаилу даже пришлось одарить недоверчивого епископа волшебным фофаном, после которого дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Кстати, божественный щелбан оказался не таким уж безобидным, как уверял впоследствии Создателя крылатый победитель драконов. На черепе Обера после смерти была обнаружена приличных размеров вмятина, и сколько бы церковь не доказывала, что она появилась в результате истовых молитв, мы то с вами знаем истинное происхождение «тяжких телесных».

Что в итоге понастроил на острове прозревший наконец епископ, доподлинно уже никто не знает, только с этого времени «Могильная гора» обернулась местом во всех отношениях святым, христианской душе гожим и всякому паломнику лЮбым. То аббатство, что сегодня иглой своего шпиля пронзает суровое нормандское небо и осуществляет прямую и круглосуточную связь с Господом, трудолюбивые монахи начали возводить где-то в XI веке. Еще дороманская церковь Подземной Богородицы увидела свет, (ну или погрузилась во тьму, тут, кому как больше нравится) в районе того самого грота, где Святой Михаил учил уму-разуму сомневающегося епископа.

И понеслось…. Зашуршали века, зазвенели на стенах мечи, засверкали золотом кресты непреклонной веры и задрожали на ветру колокола, ставшие самыми громогласными свидетелями той жизни, что расцветала, набиралась сил и погибала среди всего этого гранитного величия. 400 долгих лет норманны, бретонцы, англичане, французы, пираты, и все, кто способен был держать в руках оружие, предъявляли свои права на Сен-Мишель. А в 1424 году «веселое розовое» детство для аббатства закончилось, и началась суровая взрослая жизнь.

В мизансцене столетней войны над усеянным трупами полем под английскими флагами гордо и с вечной усмешкой на гранитных губах возвышался непобедимый Сен-Мишель. Пока трусоватый, не верящий в собственные силы дофин Карл дожидался в Шиноне свою спасительницу, Сен-Мишель оставался единственным островком Франции на севере и давал настоящий отпор англичанам. Кстати, именно Святой Михаил явился к еще совсем негероической Жанне Д'Арк, с новостью о том, что ей суждено стать спасительницей Отечества. И кто знает, может быть именно монахи Сен-Мишеля убедили своего заступника прислать им помощь, когда биться в одиночку уже не было никаких сил.

Ну а пока Жанна думала, набиралась храбрости и уговаривала Карла «подниматься с печи», Сен-Мишель принимал бой. Первоначально ставка англичан была сделана на мощь своего флота. Корабли захватчиков при поддержке союзников осадили крепость, пытаясь вгрызться ядрами своих пушек в неприступные скалы острова. Однако вовремя подоспевший из Сен-Мало французский флот сумел дать такое сражение, после которого англичане еще долго не совались в студеные нормандские воды.

Началась блокада. Почти десять лет монахи аббатства в перерывах между кровавым мордобоем молили Господа о дождях, что наполняли цистерны пресной водой. Почти десять лет утлые суденышки прорывались к крепости, подвозя провиант и веру в чудо. И, наконец почти десять лет 119 рыцарей, вперемешку с людьми божьими, стояли на стенах и били англичан, кто чем мог. Кстати, на случай длительной засухи в подземельях аббатства имелось огромное винное хранилище, куда и монахи, и особенно рыцари заглядывали не реже, чем на крепостную стену. Особого секрета в этом не было, но англичане пока просто не знали, что покуда у французов не выпита последняя бочка вина, ни о какой капитуляции речи быть не может.

Наконец, в 1434 году 8-тысячная армия под командованием Томаса Скаля ринулась на свой последний и самый отчаянный штурм. Что от нее осталось, помнят наверное только местные приливы, которые заботливо собрали под стенами Сен-Мишеля рассыпанные тела, унесли их в море и там упокоили с миром. Более серьезных атак на крепость в эту войну не было.

Капитан аббатства Луи д'Эстутвиль в одночасье превратился в национального героя и задержался на своем посту на долгие 40 лет. Само аббатство покрыло себя неувядающий славой и таким потоком звенящих по сундукам благодарностей, что забыло о невзгодах на долгие-долгие годы. А Франция погнала англичан до самого Кале и выпихнула обратно на их открытый всем ветрам остров.

Казалось, что денег и добытых привилегий аббатству хватит на несколько счастливых жизней, однако в 1516 году королем Франции становится Франциск I. В этой жизни монарх любил только три вещи: свою страну, звонкую драку и красивых женщин.

Вся эта троица питалась исключительно золотыми экю, и едва ли не первым действом нового короля было подписание соглашения c Римским Папой Львом о подчиненном положении церкви по отношению к королевской власти. Согласно новым законам к французскому королю перешло право назначения на высшие церковные должности, а церковными доходами король мог теперь распоряжаться по своему высочайшему усмотрению.

Франция немедленно расцвела букетами ослепительных замков, с уютом разместила в них своих самых прекрасных и сговорчивых дочерей и объявила войну всеми миру. А вот аббатствам, монастырям и церквям пришлось на долгие годы затянуть пояса, забыв о былой роскоши и благополучии. Кто-то из них навсегда исчез с карты Родины, кто-то принялся судорожно искать могущественных покровителей, а в Мон-Сен-Мишеле к 1580 году осталось всего 13 монахов. Не добавили новых колоколен аббатству и религиозные войны. Трижды: в 1577, 1589 и 1591 годах протестанты пытались взять Мон-Сен-Мишель, однако ничем хорошим для них это так и не завершилось.

Еще печальнее история Сен-Мишеля стала в то время, когда низы перестали что-либо мочь, а верхи хотеть. Революция, по традиции, превратила великое аббатство в похабную тюрьму. Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что красную ленточку на первых карцерах перерезал еще в XV веке очень мрачный король Людовик XI. От предшественников ему досталась распиленная на сотни дерущихся между собой кусков, Франция, которую ему предстояло склеить воедино. Словно опытный хирург, он собирал ее как безбашенного мотоциклиста после аварии, заботливо прилаживая оторванные органы и пришивая то, что казалось уже навсегда потеряно.

Естественно, удельным князькам, разжиревшим баронам и оборзевшим вассалам такое положение дел понравиться не могло. А потому, после правления Людовика, страна просто кишела тюрьмами, которые получались у монарха из всего. Веселые замки, повидавшие Бога церкви, нюхнувшие пороха крепости, — все годилось для превращения в мрачный, пропахший плесенью каземат, и естественно, участь сия не могла обойти стороной идеально удовлетворявший всем требованиям Сен-Мишель.

Однако братья по равенству, как обычно, пошли еще дальше. Разогнав монахов, и переименовав остров в Гору Свободы (издержки революционного юмора), они устроили в аббатстве целое тюремное королевство. Его обитатели заживо гнили в подземельях, учились по-новому любить свою Родину и умирали целыми семьями.

Только в 1863 году последний заключенный покинул Мон-Сен-Мишель, и через десять лет началась реставрация комплекса.

Сегодня он соединён с материком двухкилометровой дамбой, и эта бетонная нить является единственной связью с Большой Землей в те моменты, когда вода заполняет все пространство вокруг, и Мон-Сен-Мишель снова превращается в остров. Вполне заслуженно ордена сине-бело-красного знамени аббатство посещает около 3,5 миллионов туристов в год, с него писали крепость Минас Тирит в трилогии «Властелин Колец», здесь снимаются культовые фильмы и празднуются звездные свадьбы.

Но по-настоящему величественным в наши дни Мон-Сен-Мишель становится только по ночам. Когда разъезжающиеся автобусы с туристами выдохнут в вечернюю прохладу последние клубы угарного газа, когда самые стойкие посетители зачехлят свои безотказные, не знающие промахов разнокалиберные фотоаппараты, когда темнота сотрет с белоснежных страниц переулков случайных людей, по таинственному острову начинает прокатываться шёпот его историй.

Каким из них верить, каким смущенно улыбаться в ответ, наверное каждый решает для себя сам. Но послушать стариковские байки, испить с ним наедине чарку-другую, прикоснуться к вполне реальным, осязаемым на ощупь шрамам его души безусловно стоит дорого.

Я не берусь утверждать, что сумел понять Старика Сен-Мишеля, наверное это не дано современным нам, но Его искореженный баталиями гранит уже давно сделался для меня родным, ЕГО разливающаяся по венам ночная тишина превратилась в волшебную музыку, а сам ОН незаметно стал тем существом, без которого долго прожить уже просто не получается.