Отпуск н-н-надо, лето н-н-надо.⁠⁠

Сегодня тут такой... день ностальгии. Осталось только включить фоном "С лёгким паром", засунуть в рот пару жвачек ЛАВ ИС и плакать над школьным дневником за 10 класс.  

В 2010 или 2011 году, до появления у меня стальных яиц, татуировок и странных идей, до того, как наши с одноклассниками дорожки разошлись в разные стороны, мы решили поехать на море с человеком, которого я с подготовительной школы курса до второго называла лучшей подругой.

Ехали мы, разумеется, в любимый Крым, поселок Коктебель. Коньяка вкуснее, чем там, я не пробовала.

Так уж вышло, что попали мы на преддверие джазового фестиваля. Это значит, что каждый вечер на улицы и на набережную выходили "бродячие музыканты", играли, собирали толпы людей, подготавливая тем самым себя к фестивалю и зарабатывая случайные "деньги в шляпу".

Были у Коктебеля фавориты. Дуэт бродячих музыкантов, которые собирали всегда самые большие толпы. Один играл на контрабасе, а второй - на гитаре. Оба забитые, с проколотыми ушами, выбритыми висками, дикими глазами и переполненные молодым энтузиазмом - им обоим ещё не было 30-ти. От них пало ветром, морем, винилом и травкой. Сейчас я честно пытаюсь вспомнить, как их звали, но память подкинула только кличку контрабасиста - Слон. Он был - бешеной харизмой, а гитарист - убийственным обаянием.

Не знаю, как так вышло, но эти ребята нас заметили. Мы просто веселились в кругу остальных зрителей, хлопали и танцевали, загоревшие и в тельняшках, а Слон вдруг взял нас за руки и дёрнул к ним в круг.

Так и закрутилось.

Тогда я впервые отрывалась в настоящей компании бродячих артистов - мы скинулись деньгами и сняли открытую кафешку у самого берега моря на целую ночь. Человек пятнадцать - никто друг друга не знал.

Слон, зачесав набок свой густой ирокез и притащив со склада несколько ящиков, взобрался на них и с выражением читал Маяковского. Ничего красивее я в жизни не видела. Ему хорошо подошёл бы байк и перчатки без пальцев, а он стоял на берегу моря, на фоне чёрного неба и круглой луны, на трясущихся друг на друге ящиках и читал стихи так, что плакать хотелось.

По-моему, мы и плакали.

Ещё пили коньяк. Много горячего коньяка. Носились по пляжу. После сумасшедшей ночи встречали рассвет, стоя по колено в воде и сгрудившись в толпу, чтобы не мёрзнуть. Ни одного имени оттуда не помню - не думаю, что мы вообще знакомились. Но, прощаясь, мы чувствовали себя семьёй.

Ни с одним из этих ребят мы больше никогда не пересекались. По-моему, в этом есть какая-то прелесть.

В жизни встречаются люди-вспышки, таких запоминаешь надолго, если не навсегда. Не информацию о них - имя, возраст, прописка, - а их самих. Таких людей не нужно много - одной ночи достаточно, чтобы в любой момент своей жизни мысленно вернуться в ту ночь, когда ты молодой, они молодые, у вас косяк, алкоголь, гитара, море и Маяковский.

И тебе пофигу - кто они, эти люди.

Ты улыбаешься и вспоминаешь - одного из них вы называли Слон.