Мой друг - домовой 2. Глава вторая.⁠⁠

Глава первая здесь.

Глава вторая. Сладкие баталии.  ©Гектор Шульц

Нафаня получил свой смокинг на свадьбу, а значит пришло время исполнить свое обещание и испечь свадебный торт. Времени оставалось мало, а значит, мелкому духу постоянно все трепали нервы, как он сам любил выражаться. Но хочешь или не хочешь, а торт испечь было надо.

Утро заявило о себе сладким запахом ванили, разнесшимся по всей квартире. Казалось, он впитался во все вещи в доме, включая старый шкаф и даже мою одежду. Я с удовольствием потянулся и, чмокнув, спящую Алину в щечку, пошел на кухню, дабы выпить горячий кофе и закусить его сигаретным дымом. Прекрасный завтрак для любителя и первого, и второго.

На кухне царил бедлам. Нафаня умудрился все засыпать мукой, которая ровным слоем покрывала, не только пол, но и старую лампу на потолке, кухонный гарнитур и старенький магнитофон, из которого сейчас тихо играла песенка Удавки – «Моя чума».

- Нафань. Ты где спрятался? – тихо спросил я, аккуратно переступая через распотрошенную пачку дрожжей и скалку, которая была в чем-то липком. – Наф, язви тебя за ногу. Ты где?

- Тут я, - раздался приглушенный голос домового из нутра духовки, откуда торчали две волосатые ноги, обильно посыпанные мукой.

- Ты себя решил в торт запечь или как? – хмыкнул я, присаживаясь на относительно чистый стул и закуривая сигарету. – Не думаю, что гости порадуются, узрев в сладости кусок твоей мохнатой лапы.

- Дурак, ты Андриюшко… Апчхи! – громко чихнул домовенок, ударившись от неожиданности головой о стенку духовки. – У, дрянь жаропыхательная! Грязи столько, что тут не торт получится, а жировик.

- Ага. А кто себя возомнил великим кулинаром и загадил всю печь, когда решил испечь кулебяки? А?

- Давай, припоминай Нафанюшке все горести его. Мало домовенку, что его хозяин белоручка, так еще и насмехаться будет, - пробубнил дух, старательно вычищая внутренности духовки мокрой тряпочкой.

- Если тебе не припоминать, то ты еще сильнее чудить начнешь, - протянул я, опасливо склонившись над некой странной массой серого цвета. – Это что? Мозги мышей в собственном соку?

- Совсем ополоумел?! – Нафаня вылез из духовки и уставился на меня, злобно сопя, как паровоз. – Это смесь для тортика. И вообще, не лезь, куда не просят! Изгадишь все, а потом будешь меня винить.

- Ладно, - я примирительно поднял руки. – Наслаждайся, пекарь Вилли. Только убрать за собой не забудь.

Но дух уже залез в духовку, и начал в который раз оттирать жир со стен.

Я вернулся в кровать и обнял Алю. Девушка улыбнулась во сне и крепко сжала мои руки.

- Не спится? – спросила она, сладко зевая.

- Неа, - зевнул я в ответ. – На кухню лучше не заходи. Мохнатый обормот там все мукой засыпал, а сейчас печку чистит. Боюсь, что от запаха у тебя романтика повысится, как у него.

- Попсу слушает? – Алина удивленно приподнялась на локтях. – Или ты меня разыгрываешь?

- Шучу. Спи, - хмыкнул я и вновь притянул девушку к себе. Но поспать нам не дали.

С кухни раздался лязг, ругань домового и звон разбитого стекла. Я вздохнул и поплелся на звуки битвы, гадая, что же Нафаня учудил на сей раз.

Однако мой тщательно продуманный по пути план о том, чтобы прочесть духу очередную лекцию потерпел фиаско. От увиденного я зашелся истеричным смехом, а на меня грустно смотрел Нафаня, пытаясь лапкой счистить с себя липкую гадость, которая с алюминиевого тазика перекочевала на голову домового.

- О, великий демон Глины и Грязи, - завыл я, театрально подняв руки. – Какую жертву ты затребуешь себе, дабы ненасытная твоя утроба обрадовалась наличию в ней свежей грешной плоти?

- Барин, ты совсем с ума сошел? – поинтересовался Нафаня, тщетно щелкая зажигалкой, которая отказывалась наотрез подпаливать мокрую папиросу домовенка. – У, бисово создание. Барин, купи мне Зиппо, как у ковбоев. Надоело эти китайские самоделки мучить.

- Тебе надо не Зиппо купить, а по жопе надавать! Одни убытки. Кухню мукой засыпал, липкую хрень на себя вылил, скалку испортил.

- Чего ты ругаешься-то? – надулся дух, освободив, наконец, лапку от липкой смеси. От него так и разило ванилином, делая домового похожим на сладкую конфету. – Кто же знал, что зараза эта так просто не отстанет? А? Помог бы другу.

- Я тебе помогу, - елейно пробурчал я, хватая Нафаню за шкирку. Тот сразу понял, что намечается и издал тоскливый вой. Среднестатистическая баньши бы от зависти удавилась.

- Я тебя придушу, холоп. В ботинки муравьев накидаю. Отстань, зараза! Ай… - я швырнул домового в ванну и включил душ, попутно уворачиваясь от острых зубов и летящих в меня соплей. – Горе мне, маленькому пуши… буль… уй… Барин падла такая…

- Ничего, - отдувался я. – Тебе не повредит. Да здравствует мыло душистое и зубной порошок!

И так всегда. Купаться Нафаня не любил. Даже больше. Искренне ненавидел это благородное занятие. Но впустить его в комнату в таком виде, значило навлечь на себя гнев Чучи, которая ревностно охраняла чистоту вверенного ей участка.

Спустя полчаса после животворного купания одного зажравшегося духа, я стоял у окна на кухне и потягивал остывший кофе. Нафаня сидел рядом на чистом стуле и буравил меня ненавистным взглядом, изредка показывая язык и поворачиваясь ко мне задницей.

- На меня это не подействует, - я категорично покачал головой.

- Совсем ты от рук отбился, барин. Надо бы тебя сковородкой вразумить, - хмыкнул домовой, вставая на стул. – Или просто разукрасить тебя макияжем, как Петьку. Пойдешь в таком виде на свадьбу, и все обрадуются. Гляньте, скажут, барин этот, как его. Трахвестит.

- Трансвестит, - поправил я.

- Яка мне разница. Шо то фигня, шо то фигня. Тортик мне надо бы заново делать.

- Может ну его к черту? – устало махнул я рукой. – Закажем у кондитера. Он, по крайней мере, не перемажется кремом, как полоумный гусь, и не станет засыпать мукой кухню.

- Я же как лучше хотел, - враз погрустнел домовой.

- Лучше бы ты вообще не заводил тему готовки. Ладно, убирай тут все. Закажем в кондитерской торт, пока ты не начал тут бозон Хиггса искать, - я вышел с кухни, оставив духа одного. Тот грустно оглядел поле брани и поплелся за пылесосом.

Я строго настрого запретил Але и Чуче появляться на кухне, пока домовой все не уберет. Девочки хмыкнули и согласились. Особенно Чуча, которая едко сообщила всем, что думает о Нафане, его методах готовки и том, откуда дух появился на свет.

Мы с Алиной собрались в поход по кондитерским, оставив дом на попечение домовихи. Нафаня и носу не казал. На кухне только шумел пылесос, да слышалась редкая ругань мохнатого обормота.

После утомительной прогулки и внимательного изучения кондитерских шедевров, когда мы остановились на двухуровневом торте с двумя фигурками голубей на верхушке, Алина стала спотыкаться, а в моем животе завел рулады Паваротти с Хосе Карерасом. Переглянувшись, мы оплатили торт и почти бегом помчались домой. Хлопотное это дело, свадьба.

- Я так на работе не уставал, - пожаловался я, с жадностью вгрызаясь в горячий кусок пиццы. Алина с набитым ртом кивнула и, проглотив свою порцию, добавила.

- Понимаю. Хорошо, что это только один раз. Отмучаемся и все.

- Ага. Только еще придется за Нафаней с Чучей вполглаза присматривать, чтобы они гостей до паранормального тика не перепугали.

- Не вредничай. Они у нас чудесные.

- Особенно Нафаня. Ты кухню не застала, когда он там шедевры творить начал, - ехидно усмехнулся я. – Ладно, пошли домой. Надеюсь, там все убрано.

Дома нас ждал сюрприз в виде домового, который сидел на люстре и отмахивался любимым журналом от разъяренной Чучи.

- Уйди от меня, женщина! – весомо рек Нафаня. – Где это видано, чтобы волосатая баба породистого дворянина гоняла, аки шавку беспутную?

- Я девушка, - взвизгнула домовиха, запустив в Нафаню веником. Тот ловко поймал орудие пролетариата и, свесившись, принялся дразнить Чучу, показывая ей мохнатую фигу.

- Откуда мы знаем, что ты девушка. Может ты энтот певун ртом. Пенкин. Барин как-то меня обзывал им, а тут вона как. Домовой в платьюшке.

- Прекратите собачиться! – рявкнул я. Чуча мгновенно взлетела на шкаф, а Нафаня спрыгнул с люстры и бросился ко мне, дабы принять пакеты с покупками из усталых рук.

- Да мы шуткуем, барин. Что ты как дите малое сразу, - буркнул домовенок и пошел на кухню. Я направился следом за ним, а войдя, открыл рот от удивления.

На столе красовался большой торт с аляповатыми розочками на верхушке. Сбоку шла корявая надпись «С днем свадьбы. От Нофани и бисовой бабы». Кухня была вылизана, а в воздухе разлился теплый и сладкий аромат выпечки. Алина встала рядом и потрясенно сжала мою руку, впившуюся в косяк двери.

- Мне это не снится? – спросила она. Я покачал головой и ответил.

- Тогда мне тоже это снится, - домовенок гордо стоял рядом с табуретом, заложив за спину мохнатые лапки.

- Все сделали, барин и барыня. Торт готов, а Нафанюшка может отдыхать.

- Погоди, - встрял я. – Как ты его так быстро испек? Нас не было часа четыре, а ты разгромил всю кухню и смесь свою разлил.

- Будешь много знать, будешь мало спать, - веско заметил Нафаня, перефразировав цитату из фильма «Карты, деньги, два дымящихся обреза». – Я же домовой, холопья твоя душонка. Да и образина волосатая помогла. Она, оказывается, умеет управляться по кухне.

- Чудеса, блин, - только и мог произнести я. Домовенок только лукаво ухмыльнулся и важно потопал к выходу из кухни.

- Я в туалет, барин. Не смей за мной подглядывать, а то вона ж как бывает. Подглядывает барин, подглядывает, а потом - оп. Глазенки ему повыкалывало.

- Иди уже, - махнул я рукой.

Нафаня не перестанет меня удивлять. То, что у него есть волшебные силы, я знал, но при мне он их крайне редко демонстрировал. Однако я был уверен, что когда-нибудь это выясню.