Мам, помажь зелёнкой⁠⁠

Навеяно постом http://pikabu.ru/story/pro_slaboumie_i_slaboumie_5052481

Не только мальчики в наше золотое время (конец 80х – начало 90х) могли похвастаться бравыми похождениями и боевыми шрамами. Было одно лето, которое моя мама до сих пор вспоминает с содроганием. Именно тогда ей в первый раз пришло в голову, что назвать меня мальчишеским именем было не такой уж хорошей идеей.

Мне тогда было 6 лет, и это лето должно было стать весьма волнительным и полным судьбоносных событий. Во-первых, моя семья готовилась переехать из убогой городской однокомнатной квартирки в пригород в свой собственный коттедж. Во-вторых, осенью я должна была пойти в первый класс. Однако моя буйная голова, которая покоя не давала мне все мое детство и отрочество, решила, что атмосферу радостного предвкушения нужно разбавить небольшим трешем. Началось все с того, что одним прекрасным и безоблачным августовским утром мы с мамой должны были поехать в ателье заказывать мне школьную форму.

Выйдя из подъезда и услышав крики неугомонных мальчишек, которые на краю детской площадки за паутинкой затеяли какую-то забаву, я попросила маму отпустить меня на пять минут «полазать». Благо в этот момент маме встретилась её подруга, с которой она остановилась поболтать, поэтому мне было дано разрешение, и я поскакала в сторону шумных пацанов. А мальчишки, года на три-четыре постарше меня, занимались самой захватывающей игрой на свете – они перекидывались куском фанеры на манер фризби. Правда тогда у нас фризби не было и в помине, поэтому кусок фанеры или оргалита с острыми и неровными краями легко заменял западный безопасный аналог. И по закону жанра, когда я уже бочком подобралась к веселящимся мальчишкам, этот кусок фанеры прилетел мне прямо в лицо, располосовав его по диагонали от лба и правого глаза, до левой скулы.

Больно не было, но хлынувшая кровь тут же закрыла мне правый глаз, а истошный вопль моей мамы заставил зажмуриться и второй. Меня подхватили и куда-то понесли, посадили в машину, и в скором времени я уже была в травмпункте, где добрый молодой врач уговаривал меня открыть залитый кровью глаз, чтобы оценить масштаб трагедии. Масштаб оказался минимален, т.к. фанера прошла буквально в двух миллиметрах от глаза и он не пострадал. Однако из-за попавшей в него крови и небольшого отека от раны глаз воспалился, поэтому на выходе из больницы я оказалась гордым обладателем трех швов, повязки, как у пирата, только из марли, и замазанным зеленкой порезом через все лицо. Естественно форму в этот день мы заказывать не пошли.

Через пару дней мама успокоилась немного и решилась отпустить меня погулять, заставив надеть предварительно белый сарафанчик, красота и чистота которого были призваны удержать меня от опасных игр и проказ. И честно скажу, поначалу оно так и было. Я тихо-мирно каталась на качельках, когда сонную послеобеденную тишину нарушил залихватский индейский вопль, донёсшийся от гаражей. Последующие крики «Сдавайтесь, бледнолицые!» буквально сорвали меня с качелей и понесли в сторону военных действий. Начитавшись Фенимора Купера, я просто не могла пропустить такую отличную забаву.

И вот, я уже ползу в своем белом сарафанчике и с повязкой на глазу по старым доскам, сваленным между гаражами, пытаясь скрыться от проклятых бледнолицых и обойти их с тыла. Передо мной ползет вождь нашего племени Павлик, на спине у него лук и стрелы с присосками, на голове гордо реют два голубиных пера. Уже практически преодолев секретный лаз, я понимаю, что за что-то зацепилась, как мне показалось, сарафаном. Мельком глянув вниз, я одним глазом ничего толком разглядеть не смогла, а посему решила, что этот дурацкий сарафан не стоит жизни моего родного племени, поэтому рванула посильнее. Звука рвущейся ткани я не услышала, однако ощутила, как по ноге потекло что-то теплое. Оказалось, что я зацепилась не подолом, а собственной коленкой за торчащий гвоздь, который от моего рывка располосовал мне ногу от колена почти до щиколотки.

Надо отдать им должное, мои краснокожие братья помогли мне добраться до квартиры, где мама в это время жарила котлеты и еще не знала, что её дочь пострадала в борьбе за независимость коренных американцев. Услышав мои шаги и просьбу «Мам, помажь зеленкой», мама оборачивается, видит мою разодранную ногу и растекающуюся подо мной лужу крови, и роняет сковороду, полную котлет. Ну а дальше все по той же схеме: машина, травмпункт, швы, бинты. Правда, к этому набору добавился еще укол от столбняка.

Вечером, отпаиваясь валерьянкой с коньяком, мама заявила папе (который, кстати, поржал, когда я ему рассказала, при каких обстоятельствах поранилась) о том, что доча уезжает в деревню к бабушке, мол, там нет гаражей, летающих фанер и «этих негодных мальчишек, которые рано или поздно покалечатся или кого-нибудь покалечат и остаток жизни проведут или в инвалидном кресле, или в тюрьме». Мысль сводилась к тому, что в деревне у бабушки безопаснее, чем в городе. Ага! Как же! Это мама не знала, какие забавы устраивали мы: ловили, обезглавливали, жарили и ели гадюк, удирали ночью на речку за раками, дразнили, а потом и бегали от местного быка-производителя «на слабо», ходили в лес в малинник, где была большая вероятность встречи с медведем, прыгали с крыши на сеновал и т.д.

Папа пожал плечами, мол, в деревню, так в деревню, и уже на следующий день меня отправили в гости к бабушке. Бабуля была несколько озадачена внешним видом своей любимой внучки (шутка ли, шестилетняя девочка с повязкой на глазу и забинтованной ногой – зрелище то еще), однако заверила родителей, что ребенок будет под бдительным присмотром и ничего страшного не случится. Наивная!

Пару дней я действительно вела себя примерно, помогала по мере сил по дому, смотрела с бабулей сериалы по вечерам и лузгала семечки на лавочке, любуясь на закат. Однако вскоре я заскучала и в один из вечеров решила поиграть под бдительным оком бабы Нюши с мальчишками в футбол консервной банкой. Уже не помню, что надоумило меня залезть в банку рукой, когда по ней решил вдарить дружище Вовка, но полуоткрытая крышка банки срезала мне изрядный кусок костяшки пальца и плотно засела где-то в кости. Вот тут было больно и даже очень. Еле сдерживая слезы, я подбегаю к бабуле, которая заболталась с соседкой, сую ей под нос окровавленную руку с торчащей банкой и произношу, всхлипывая, волшебную фразу «Ба, помажь зеленкой». Как бабушку инфаркт не хватил, я не знаю. Банку с руки сняли, палец чем-то обмотали и повезли ревущую, но не побежденную меня на лошади в ближайшее село в медпункт. Этим же вечером баба Нюша позвонила моим родителям и попросила приехать забрать меня от греха подальше.

В родной город я возвращалась все с той же повязкой на правом глазу, забинтованной правой ногой, к которым присоединилась еще и перебинтованная правая рука. Увидев дочуру, которой через две недели нужно идти в школу, в таком плачевном состоянии, мама погрустнела, а папа в очередной раз сказал, что надо было назвать меня Машей, а не Сашей и налил себе стопочку успокоительного коньяка.

Два дня меня из дома не выпускали, т.к. мама вознамерилась исполнить свой зарок привести в школу здоровую и почти невредимую дочь. Ждать оставалось не долго, к тому же через пару дней должны были снять повязки с глаза и ноги, так что под большими бантами и колготками моих шрамов не должно быть видно. Однако через два дня заточения первым надо мной сжалился папа и решил отпустить на часик покататься на велосипеде перед домом.

Сейчас я понимаю, что это была ошибка, отпускать ребенка с один видящим глазом, поврежденной ногой и рукой (и мозгом, видимо) кататься на велосипеде, однако именно мой жалкий вид навел папу на мысль, что кататься я буду не быстрее улитки, так что на таких скоростях вероятность травмы исключена. И действительно, просто крутить педали мне было больно, поэтому вскоре я нашла вариант, как можно получить свою долю экстрима и адреналина – на глаза мне попалась горка. Как я затащила велосипед на горку, лучше не спрашивайте. Для меня это загадка до сих пор. Мою целеустремленность и упорство да в правильное бы русло. Но русло повернуло в сторону горки, и вызов был принят.

Первые пару раз я скатилась даже без каких-либо эксцессов, потому потеряла бдительность и в третий раз, применив неудачно торможение, содрала с задней части левой ноги почти всю кожу, чуть не перерезав сухожилия острыми краями сурового совдеповского детского инвентаря. Домой я уже шла не прихрамывая, а ковыляя, оставляя за собой кровавый след. Мама с папой пили чай и обсуждали предстоящий переезд, когда я ввалилась на кухню. Мама сидела ко мне спиной, а вот папины глаза могли поспорить размером с блюдцем, на котором перед ним было налито варенье. Утерев нос окровавленной рукой, я грустно попросила маму «Мам, помажь зеленкой». Мама аж подпрыгнула от моих слов, медленно повернулась и слабым голосом сказала «Вадим, заводи машину».

В травмпункте на этот раз было многолюдно, ибо конец выходных, день десантника отмечался только вторую неделю и на спад ещё не пошел. Мама остановилась в дверях и, робко посмотрев на нескольких полупьяных и потрепанных мужиков в беретах десантуры, спросила: «Вы не пропустите нам с дочкой без очереди, а то у неё очень болит нога».

- Мамаша, у меня тут по ходу череп проломлен, так что ждите со своей ногой в общей очереди! – огрызнулся один из бывших вояк, обдав окружающих непередаваемым амбре местного самогона. Однако, вдруг, лицо его вытянулось, а в глазах появился ужас вперемешку с жалостью, т.к. из-за мамы показалась я во всей красе: повязка на глазу, забинтованные руки и ноги со следами крови по всей поверхности (это я, пока ковыляла до дома с велосипедом в здоровой руке, пыталась другой, забинтованной рукой остановить кровавые потоки, грозившие заляпать весь подъезд и пол в прихожей, посему измазалась вся). Да, зрелище было не для слабонервных. У вояк от моего вида, похоже, начались какие-то флэш-бэки на тему Афгана или где они там воевали, потому что они дружно встали, мотнули головами, мол, проходите, мы вас не задерживаем, цыкнули на попытавшуюся возмутиться девицу с перевязанным пальцем и дружно ушли курить.

В заключение хочу отметить, что заживало на мне тогда все, как на собаке, поэтому к первому сентября мамина мечта привести в школу нормального здорового ребенка почти осуществилась, испортив общий внешний вид только небольшим шрамом на щеке да перебинтованным средним пальцем правой руки.

Если интересны еще истории из моего веселого и незамысловатого детства, то могу написать пару эпических рассказов про кладбище домашних животных и раскопанный в лесу самолет.