Жду новый пост

Серия «Небывалый Охотник»

Много воды утекло по разным камням и брускам..
Она смыла суспензию, обнажив чистую плоскость, по которой покатились и таки рухнули милфы.. мифы ножевой культуры.

В начале был нож. Многие, ошибочно и наивно, полагают, что в начале только дух голый и бесплотный носился над водою, но мы, решительно и неуклонно, эту неразвитую мысль отвергнем, как преждевременную. Ибо не мог дух носиться с пустыми руками, над неизвестно какими водами! А вдруг чего?
Всякому современному человеку сразу понятно, что дух носился над водами с ножом в руке. Иначе — какой смысл носиться? Вот тут, помолясь, и начнём неспешно книгу ножевого бытия.

Перемотаем наш пергамент, на скорости х>3, до момента появления именно стального ножа. Не будем вскрывать костяной и прочий бронзовый нарыв, а сразу махнём в условное «наше время».
Вот нож. «Полоска заточенной стали», по небезызвестному выражению Неназываемого. Рукоятка из дерева (кости/рога), в простых или непростых ножнах. А то и вовсе без таковых. И нож этот постоянно режет.

До появления пластических масс ещё шаром покати, а всякие хитрые загогулины в быту нужны постоянно. Дерева вокруг полно, вот из него и суропили всякие малые и большие хитрости. Это, замечу, помимо приготовления всяких продуктов: разделки животных состоящих из еды, да салата «Цезарь», из брюквы и полбы.
Вот и висел ножик на боке́ человеческом, постоянно под рукою, будучи надобен и необходимо нужен. И точили его, попрошу тоже внести в протокол и лезорюцию собрамшихся, беспрестанно!
На что даден был, богом нашим Говиндою (с его двенадцатью очень раноапостольными брахмапутрами), оселок. Он же брусок, он же камушек.

Некоторым Аллах заповедал пчак и малую риштановскую кисайку (пиалку), но то отдельная тема, там без курдючьих шкварок и водки - никак обойтись не выйдет.

И вот наш муж (не мальчик), резал. Резал, скоблил, строгал, ковырял и тюкал. И нож свой тупил и точил. Тупил и точил. А раз так — ножик постоянно кончался и надобен был новый.
И коль уж делать новый — надо тут ему добавить, а тут вот убавить. И в абсолютной региональной зависимости от местных древесин, и прочих реалий, повозникали разные архитектурные формы ножей. Это генезис.

Теперь обратно перемотаем наш свиток, аккурат до профильного раздела на Ганзе́е. Народ наш российский, будучи в сущности незлоблив и кроток, компенсирует эти качества глубочайшей пытливостью ума и самопорождающимся в гузне шилом. Говорю это со всей ответственностью, неуклонно переходящей в искренную ко народу любве.
Зимы у нас долгие, интернет, тьху-тьху, как-то зиждется, клавиатура — вот она; дети со женою спят, а врожденная смекалка, купно с ужинной стограммовкой самопляса (а где и все двести/полкило), так и тянут раскрыть тайны вселенной и почему самолёты крыльями не машут. А под рукою — нож!
А тут, лет уж с десяток примерно, есть и Бак стодесятый, и богоугодный Бенч, и прочие радости — Керши со Спайдырками.

Вот сейчас взметнутся штандарты, затриписчат боевые флаги, и адепты остальных неупомянутых флагманов выстроятся в боевые порядки!

И на подходе, уже маяча, топают всякие легирующие присадки, с порошками в тылу, уже бурлит в котлах эластрон с кратоном, шуршат листы кайдекса, вакуумируется в смолах древесина, на таможне занесли ногу гриндеры, рынок притих и зарифовался, готовясь к буре и штормам. И даже Ганзея притихла.

И только бравые дагестанские хлопцi, да златоустые ворсмяне, ничего не подозревая, продолжают клепать неразумное, недоброе, и уж точно — навечное.

Впрочем, уж теперь то мы все знаем, с теми у кого коньячный завод — всё будет хорошо.

Сейчас уже доподлинно неизвестно, кто первый начал, но волна поднялась, подобно цунами пронеслась по отечественному ножепрому, и всё заверте..
Все и абсолютно любые капризы стали выходить в жизнь.
Какие угодно стали, какие хочешь формы и строи клинков, рукоятки и ножны из всех видов матерьяла, включая знаменитую «шкуру с жопы дракона», незатейливая хохлома и затейливая винивить (idem - финифть, настаиваю на этом!), резьба и тиснение по коже, кость из хрена моржа, драгметаллы и тысячелетний дуб, а что до остроты!
Сведение в ноль, выпуклая линза, конвекс (игры с обухом), вездесущий чистый клин, склинза (линзовидная сканди), и всё, замечу, под придирчивым приглядом законного ГОСТа и незаконного ножевого сообщества!
Шаг влево-вправо и — острейший кизм!
А самое главное — высочайшее качество! Всякие водевильные дурни, с западной стороны глобуса, под корень сточили зубы от зависти.
Правда и цена, знаете ли, махнула сразу ввысь. Задав, кстати, совершенно новую планку, и уже какой нибудь Buck Vanguard, со своей четырестадвадцаткой, раньший предмет вожделения, стал уже недорогим олдскульным раритетом, кой заводят у себя не только лишь все, мало кто может..
А в тесной связи со всякими там СРМ и прочим Элмаксом, заветвилась на соседнем кусте целая плеяда заточников и производителей заточных станций. На фоне которых замшелый Лански стал уж совсем каким-то анахронизмом и «фу таким быть», хотя, буквально несколько лет назад, был вершиной, Марфой и Онегой заточного девайсия. Канул в пучину.
Теперь им скауты пользуются. В свободное от водки время.

Российское ножестроение покорило мир! Вот ей богу, Олимп мы покорили если и не с разбегу, то уж очень быстро и неоспоримо. Даже Рокстид начал пальцы в ботинках поджимать.
Успех, фанфары, барабанная дробь..
— Маэстро, урежьте марш! И-иии..

И вот тут я вас попрошу остановиться и выдохнуть.
Дирижёр делает знак «снять», тарельщик глушит медь, валторны заткнулись,
— Заткнулись я сказал! — и только одинокая половица скрипнула в закулисье, под ногою выпимшего работника сцены.
Свет делается тише, почти во мрак, на середину сцены направляется одинокий но яркий софит, и выхожу я.

Я красив, скромен и умён. На мне парадные кирзачи с бойкими каблучками, вельветовые бруки, суконная курточка и неизбывная шляпа.
Я царю и властвую.
Выдержав чудовищную мхатовскую паузу, всё это время хитро щурясь, подобно Клинту Иствуду (или Дерсу́, тутуш я вашей фантазии не стесняю), я притаптываю папироску и начинаю разоблачать.

— Ау, граждане! Вот стою я пред вами, простая русская баба.. простой русский мужик. В моих тринадцати руках я держу тринадцать разных ножей, и, по-горьковски вздыхая, внимательно спрашиваю вам — чому я не сокил, чому не литаю?
— Отчего, простите мне мою безгрешную наглость, и зачем мне столько стальной рухляди? Какие такие невыносимые условия бытия заставляют меня ежедневно строгать, тюкать, скоблить, ковырять и резать? Давайте будем честны пред собою и партией!
Здесь все промолчали, но каждый подумал: — А давайте. В партере какой-то сильно одухотворённый найфоман растерял обмороки.

— Зачем нам, почтенным горожанам и не менее почтенным «таёжникам», (хуторянам, пейзанам, селянам и веселянам), все эти, милые сердцу, железяки в таком количестве?
— Ведь, положа руку на́ сердце, — тут все положили руку на́ сердце, — мы пользуемся этим всем, дайто-бох, процентов на десять, с большой натяжкою.

На галёрке возник и быстро угас ропот и шарканье ногами о паркет.

— Нет, я знаю! Знаю! Есть среди нас и настоящие шкуродёры!
Мы знаем об их работах.
Их ветки апнуты, их треды вечно в наших сердцах, да ниспошлёт аллах охоты в комменты к их постам только сладкозвучные речи, да прольётся модераторов елей на их никнеймы, да будут хулители их возбанены и поражены в правах и отторгнуты, ибо это есть хорошо и благо!
Это всё нам известно.

— Но вы! Вы!

Тут я опять делаю паузу и обвожу пристальным взглядом притихшую залу. Ещё парочка ножеманов съехала до́лу, один расстегнул ворот рубахи, задышал часто.

— Вы, я вас спрашиваю, обманываете меня!
Ладно меня, что я? Не мать, не сестра, не любовница — вы себе лжёте!
Судя по вашим фотоотчётам, вы ежедневно пластаете два кило сала, ведро помидор, шкурите трёх лосей, выстругиваете лодку-ветку, а между этими важными делами занимаетесь, простихосспаде, батонингом и вскрываете консервы.
Ночь же: половина безраздельно отдана на заточку, а половина на строгание волоса. Где вы их столько берёте то?.. Ну не может, уж простите, русский солдат съесть два мешка брюквы!
— А это значит что? А значит, товарищи, это, как говаривал гражданин Шакьямуни С.Г., — иллюзия, мирадж, фикция и белогвардейские бабьи выдумки! Всё вы врёти!

— Истинно говорю вам! Только те из вас, кто признается в бездумном накопительстве и порочной ножефилии, кто покается в расточительстве и покраже семейнаго бюджета в пользу богопротивных продаванов ножей, а значит в обмане своих благоверных супруг (да-да, мы то знаем истинную цену Широгоровским ножам), кои содержатся в чёрмном теле и ветхом руби́ще, проводя дни свои на кухне у полупустого котла, дабы накормить чада своя, в то время как вы, нехристи и сталелюбцы, дрожащей рукой заполняете на сайте форму оплаты за очередной полочник, покусывая в нетерпеньи губу, и кто тотчас же, прямо в этом помещении, сдадут свои излишние ножики, те будут прощены, накормлеты, напоеты и отпущеты на все четыре стороны!

«Охота была эту баланду хлебать. Поехал домой, выпил как следует, закусил, хорошо!»

— Сдавайте, граждане, ножики!
*класть сюда
Тут не возбраняется прикрепить слайды объектов своей порочной страсти, желательно в обнажённом виде.

"Жил себе мужик: то так, то сяк; то совсем наперекосяк, а то и ладно.
То под ноги глядел, то в небо мечтал, а горизонт: всё едино — плоская штучка, не видать ничего. Вот тут дярёвня, а вокруг, положим, белый туман днём, да ночью - тьма египетска. Кувыркался, в обчем.
Подошёл, как-то раз, к мужику охотничек.
— Пошто, болезный, сидишь на печи? Пошто, к примеру, охотить не идёшь?
— Да куда-же, мил человек? Да и на что мне это?
— А вот смотри..
И оказалось мужику, что вокруг него - полный короб всяких чудес! Тут заяц пробёг, петли сдвоив, тут лисица лежала, хвостом мордочку прикрыв; вон бобёр - подточил осину, того и гляди рухнет в воду; а в небе гуси, а в небе утки!
— Живи теперь с этим! — сказал охотник и растворился в морозном воздухе.
Куда деваться, стал мужик жить. Живёт себе, вроде неплохо, да только точит его что-то.. Горизонт-то, оказалось, не плоская штучка, а наоборот — самодвижная картинка.
Пошёл тогда мужик на ярманку, да выменял у старичка ружо, на овёс да просо всяко.
Стал ружо холить. Нет, не проходит свербёж!
Горизонт манит, а в небе, глядь — не просто облака на синеву приделаны, а целен мир живой. Вяхирь стонет, гусь клокчет, утя крякает..
Пошёл он тогда к чиновнику, да выправил себе бумагу, с печатью, что не шантрапа он таперя, а ладный охотник, хоть и небывалый.
Живёт дале, ан не могётся ему..
Встал мужик, как-то ночью, подмышки почесал, да и отрубил:
— Да эбих иль! Медной звездою..
Запряг потихоньку лошадку, Жучкой звать, да и пошлёпал в Уткину Заводь.
Пришлёпал затемно, вковырнулся в камышовый куст, сел. Зарядил ружо дробью, слепил из травинок и жёлудя свисток-дудку, стал крякать.
Тишина вокруг, не с кем словечком перемолвить.
А и не надо. И так хорошо.
Долго-ли, коротко-ли мужик сидел — ничего не споймал.
Да только понял, что есть у него теперь своя сторонка. Возмудел, окромя того.
Затаил хитринку, в бороде спрятал улыбку, да поехал в обратный зад.
Потому как — вольному воля, а дороги для того и надобны, чтоб людей водить туда, где они небывалые ещё".

Охотничьи хитрости, они, в сущности, и не охотничьи вовсе, а просто образ мышления опытного и запасливого человека. Как это происходит? Для начала – ничего нельзя выбрасывать. Надобно обрести специальное место, в которое складывать всё, что не нужно сейчас. Пусть лежит, ждёт своего часа. Потом необходимо своё снаряжение активно попользовать. Только в поле твой шмурдяк откроется, покажет все свои хорошие и плохие стороны. И однажды...

Однажды ты будешь с недоумением крутить в руках нож (рюкзак, лыжи, сапоги, удочку, etc.), и вдруг перед мысленным твоим взором предстанет какая-то штуковина, которую ты год назад положил в урочное место отлёживаться. Ярко, крупно и будто говоря: прикрути меня вот тут, сбоку, и будет ладно. И ты берёшь, и прикручиваешь, и становится ладно!

Настоящий рабочий шмурдяк, он как костюм шамана: на нём нависло всякое нужное, в разные периоды жизни нажитое, когда-то пригодившееся. Живёт своей жизнью, вот такими вот деталями напоминая о событиях, охотах, взятых перевалах. Это как на старой брезентовой ветровке – стройотрядовские нашивки: «Славяне’77, 78, 79»... Да и руки делом заняты. Всё же своими ручонками присверлено!

Хитрости эти от недовольства и общей неустроенности жизни проистекают. Вот, к примеру, верьва. Лежит бухточкой на столе, ждёт своей очереди в рюкзак. Чинно лежит, свёрнута аккуратно, всё путём. Через три дня она превращается в нечто бесформенное и спутанное, такое, что Джером бы обзавидовался. Так не пойдёт. Сидишь на пеньке, смотришь вокруг себя и видишь куст. И встаёт перед глазами образ узла. Точно! Отчекрыжил от куста две рогульки, примотал их к раме рюкзака, да и намотал хитрым узлом клятую верёвоньку. Да так, что и всегда она под рукой, и никогда не спутается, и вообще – молодец ты и всяко так!

Или вот такой пример. Вечер, лагерь, застолье. Ножик под рукой нужен? Беспрестанно. А он где? На поясе висит. Неудобно туда-сюда его постоянно совать. А просто на стол положить – будет шваркаться обо всякое. Что делаем? Правильно, съёмные ножны – крепление всегда на поясе, а сами ножны... постойте! а ведь была у меня пара колец латунных от старой сумки, в ящике лежит... хм... Вернулся домой, достал – оно! Перекусил старое кольцо подвеса, вставил новое кольцо-карабин. Удобно? А то! Попользовался, да и все остальные ножны перевёл на такой способ.

Поздняя осень, иду по заброшенным дачам в поисках жирных и вкусных дроздов. Они тут на ягодах щёки наедают, тут ягод полно. Ягод-то полно, а дроздов нету, неудача. Но ведь русский человек из лесу с пустыми руками не выходит, не принято так. Ягоды облепихи – вот они! Куда их деть? В рюкзаке помнутся – пока это я выйду из отсюда... в шапку разве положить? Нашёл в рюкзаке пакетик, приторочил к поясу, чтобы не измять, а мысль в голове залегла, притихла.  Дома сел перед запасами: что видно? Старый кожаный подвес для милицейской дубинки.

Казалось бы – где во Киеве дядька, а где бузина в огороде? Ничего подобного!  Сажаем супругу за машинку – пусть шьёт мешочек из брезента, – а сами колдуем над подвесом. Три взмаха ножа, потом пришиваем к нему мешок. Сворачиваем, проверяем – надо шнурочек вставить! А на него стопор! Готово. Пока свёрнут – висит себе в подбрюшье, не мешая, а когда понадобен – готовый мешок на два литра примерно. Впоследствии оказалось, что туда можно временно сбросить митенки на морозной заячьей охоте, если надобно тёплыми руками в навигатор посмотреть. Гильзы стреляные скинуть. Пару диких яблок положить, встреченных в поиске подранка. Кусок берёсты на растопку, пока к своему месту идёшь. Пришёл куда надо, скинул рюкзак, освободил мешочек и свернул обратно. Висит складная утроба в подбрюшье, ждёт своего часа.

Есть в складной удочке полость в основании? Есть. А что у нас складная удочка делает? Правильно, работает спаниелью – утку достаёт. Грузик, тройник и поплавок. Значит что можно? Правильно, запихнуть поплавок в ручку, в тую полость. И не надо теперь тревожиться, что ён сломается.

Стоишь на носу лодки, хитришь из глубин щуку на блесну. Руки, что характерно, спиннингом заняты. А надо поменять блёсенку. И вот тут очень пригодилась бы третья рука... что делаем? Вспоминаем, что лежит в запасах старый чехол кожаный, с креплением на пояс. Отсекаем от него крышку-клапан, вешаем себе на бок – готово. Сунул в него спиннинг, да и меняешь приманку двумя руками, как белый умный человек. Радость, право.

Или вот ещё. Придумали хитрые кизлярцы для своих пластиковых ножен крепёж для огнива/мусата. На ножнах специально обученная прорезь имеется, а на крепеже, наоборот, лапки на винтах. Что теперь, заказывать новый нож в пластике? Отнюдь нет! Три кусочка кожи, нитки, клей, кувшин пива и пара свободных часов – съёмный крепёж для любых вообще (!) ножен сделан. Шкуришь жирного кабана, ножик подсел – шурьк его об алмазный мусат, кой под рукой теперь обретается, и вот нож опять остёр. Надоел мусат, пихнул туда огниво, и вот ты солидный бушкрафтер, а не шантрапа какая-то.

Из таких вот мелочей и складывается жизнь. Тут подглядел, там дотумкал, здесь обстановка на мысль навела, что-то в ночи внезапно озарило – так и живём.

АВТОР СТАТЬИ: АРТЁМ ГРОМОВ

Оригинал статьи в журнале «Русский охотничий журнал», сентябрь 2023.

Наконец-то я раскрою секрет кирзовых сапог и навсегда закрою вечный баттл носочников и портяночников.
Но в конце. Потрудитесь всё прочесть.

Все походники, условно, делятся на две категории: ультралайт легкоходы и медиум рэр.
Для первых 10кг рюкзака это предел: там нано-еда, микропалатка, там все достижения современного материаловедения, всё брошено на борьбу с весом. Их, правда, с лёгкостью побивают викторианские джентльмены, бравшие с собою в путешествия только шерстяные носки и толстый кожаный бумажник, но — то такое..
Легкоходы это заёбы, их понять можно. Нравится людям, чому бы и нет. Их мало и они особенно не отсвечивают.
Остальные походники бьются в вековечных спорах об снарягу, составляют списки (о, эти любимые списки!), спорят до хрипоты о том что лучше —топор или мачете (кукри, паранг, etc), дрова или газ, зажигалка или огниво, берцы или сапоги (об этом потом), сукно или мембрана..
(эта стадия, обычно, предвещает бурю), и наконец появляется "его величество нож"!
Как только заговорили о ножах, знайте — это финалочка.
Тут идут в ход самые-пресамые козыри, тут выступают зубры и мастодонты, тут тонкошеих ПВД-шников по́ходя сметают солидные порошочники (с pgk и элмаксом), и таёжные обвальщики тонн мяса при помощи прадедова ножа из обломка рессоры (косы, шашки, пушки Гаусса).

Их поступь величественна, а аргументы настолько весомы , что нарушают гравитационную постоянную Земли.
Всяких там колдстиловцев и moraвцев выдувает на мороз первыми же залпами (кизлярщики и златоустые ворсмяне до сих пределов даже не дошли), чуть дольше держатся бенчеводы и прочие поклонники паучьего царства, но и их выносит. И спор уходит куда-то туда, в раннее сонное предутро, откуда доносятся редкие крики: а вот Пампуха!..

Эк меня закрутило, закружило.. Вернёмся к снаряге.
А тут всё, как впрочем и всегда, сводится к цели. И спорить не надо.
Камо грядеши, собака сутулая? В чём твоя задача?

Я, признаться, не очень понимаю в чём смысл похода ради похода.
Пойти куда-то чтобы что? Чтобы пойти обратно?
Ну, делал я так, и не раз, в молодости своей юности, сейчас же — увольте!
Мне сей час сверхзадачу подавай!
Пойти там и вковырнуться в берег с удилищами? Эт дело.
Бродить по лесу в поисках лосика, зайчика, свинки, козы или горного дятла? Тоже приемлемо.
Просто отдохнуть на природе? Костерок понюхать?
Сложно понять.. зачем просто так ходить, если можно ходить с пользой?
С какой?
Вот тут я и пришёл к своему староверству.
Суконно-посконному сермяжеству, косплею старины глубокой.

Что было первым толчком — сейчас и не вспомню. Возможно, очень возможно, что это была Блюмовская "Советы начинающему охотнику", даже вероятнее всего она. В той её части, где советы из разряда: чтобы сделать самодельные лыжи надо взять осину, из неё добыть щепу, а дальше, при помощи горного хрена и сутолоки купоросной, навести на лыжу оторопь. Для второй лыжи - операцию повторить.
Или что-то вроде изготовления наконечника копья из старого напильника (ГОСТ 14-21.1967), и цельнотянутых помидорьих жил.

Понимаете? Шапка из старого валенка и обрезка кожаной куртки. Проволочный диоптр на утиную горизонталку. Тысяча лайфхаков из свечки, гвоздя и канифоли. Поняга из ивы и канистры. Не счесть.
Понимаете, всё ещё?
То есть да — сейчас всё покупается и всё продаётся. Не надо думать, надо трясти и брать. А где тут ум? Где тут смекалка, я вас спрашиваю?
Воот..
Вот потому я и ударился в этот кибуц-стайл, косплей старовера, "как деды завещали". Там всегда есть место фантазии, там всегда что-то бурлит и закипает, там растут навыки и умения. Вот и цель похода нарисовалась — реконструкция. Отсюда и выбор снаряги.

Сейчас попробую вкратце и с основными посылами.
Старательно обходим совремённые матерьялы, предпочтение коже, шерсти, меху, дереву, латуни, стеклу, брезенту и водке на медвежьих угорьках.
Да, тяжело это всё. В буквальном смысле - весит много.
Но мы ведь и не спешим?
(тут сейчас почти раскрылась тайна кирзачей и прочих сапогов)

Мы ведь реконструируем жизнь.
Не за́полошное и судорожное прохождение маршрута, абы как, а самоё существование.
Вот хороший пример. Пью я из малированной кружки "гестаповки". Вскипятил в ней воду, засыпал кофе-чай, сахару кинул и лёг. Потому что горячая, а я не спешу.
Можно взять иной сосуд, не нагревающийся и пить сразу? Можно, дома я так и делаю, но тут я не дома. Куда спешить?
Или вот — сукно долго сохнет.
Долго, да. Пока высохнет я успею водки попить и протрезветь.
Лепота.
Не спешу я.
Вот раньше, до паровозной эпохи, люди ездили лошадьми. Оказией с рыбным обозом до Твери. Готовились к поездке, ехали долго. Долго ехать - скучно, значит надо скрасить быт.
— Возьму-ка я с собой портрет иеромонаха Теодория, в бронзовом окладе, и табурет дубовый, дабы пить по утрам животворный декохт, сидя на красивом холме. Почему бы и нет, когда — да?

Не поверите, но я с собой всегда ношу складной стул. Просто потому что могу. Нравится сидеть с комфортом. Шёл, шёл, да и устал немного.
Сел и сидишь, отдыхаешь от усталости.
Трубку можно ещё покурить. А потом опять неспешно шлёпать далее.
Шлёпать, неспешно.

Вот и добрались мы, с богом, до сапогов.
Ходить в сапогах (с портянками), надо неспешно. И не будет ничего тереть, натирать и сбиваться. И ногу не вывихнешь, когда медленно ходишь и смотришь внимательно на окружающую среду.

А берцы и прочие тугие обутки, которые несомненно держат голеностоп, но утомляют ноги, оставьте для марш-бросков.
Или для курумника и прочей сыпухи, коль таковая в вашем пути проглядывает.

Вот и выходит, что нет никакого противустояния, а есть лишь неверное использование.
Тише едешь - дальше будешь.

Или вот взять фонарик. Зачем? Куда ты ночью ходить собрался?
Спи, глаза кожей лица закрой и спи. Дела по́свету делают.
Или ночное зрение развивай, чоуш.
Ночью, кстати, если местность и небесные тела благоволят, прекрасно можно ходить и вовсе без света. Поначалу непривычно, зато потом фонарики только мешают и сбивают с толку.

Внезапно зарядил дождь и некогда строить балаган? Прям внезапно?
Прям совсем плохой, да? Чо мешало научиться погоду чуять? А я знаю — палатка мешала. Быстровозводимая убежища.
А чо мне - раз, и я в гробике! Зачем нюхать атмосферу природы и смотреть в небесную сферу?
Да и как я в палатке звёзды увижу? Sapienti sat.

Открою ещё один страшный секрет. Медленным шагом человек может идти вечно. Пока спать не захочет. Поспит и дальше спокойно идёт. Почти с любым грузом, в разумных пределах.
А ежели ваше туловище ломит и гнёт от лишнего килограмма - сидите уж дома. Или в легкоходы идите, там обрящете.

А самый лучший нож для походов и леса - мой. Из стали.

Шляпу ещё не забудьте, это важно!