ziamachka

— Инфаркт у меня, — голос хорошего знакомого звучал в телефоне тяжело. — Хорошо, врач реанимации тебя знает, позвонить разрешил.

— Плохо. Сто раз тебе говорил: худей, курить бросай. Чем помочь?

— Посоветоваться хочу. Мне врач сказал, стент надо срочно ставить в сосуд.

— И в чём проблема? Раз сказал, значит, надо ставить.

— Да я… это… боюсь.

— Чего боишься? Сейчас это уже дело обычное. Зато эффект будет. Как молодой запрыгаешь. А если ещё курить бросишь да похудеешь…

— Не… — на том конце радиомоста сквозили сомнения. — Вот ты мне как друг скажи: стоит это делать? Вдруг что-то не так?

— И не сомневайся. Тем более ты к такому врачу попал! Он в этом деле почти Бог.

— Ну… спасибо. Я подумаю ещё.

Мобильник замолчал.

***

— Ты скажи ему, что время уходит, — фельдшер набрал номер врача-кардиолога. — Что потом поздно будет.

— Да всё я ему сказал! Уж и так, и сяк перед ним. Если б не был он твоим знакомым, я б давно плюнул на все эти уговоры. А он всё мнётся, как девочка.

— Инфаркт-то серьёзный?

— Инфаркты все серьёзные. Даже несерьёзные.

— Ясно. Ну, уговаривай. Я тоже позвоню. Есть время ещё?

— По экстренному? Ну… максимум не больше суток. Потом не возьмусь.

***

— Ты обалдел? — фельдшер кипел праведным гневом. — Тебе говорят, надо!

— Ну… У меня там ещё знакомый есть. Хочу с ним проконсультироваться.

— Ты пока консультироваться будешь, время упустишь. Потом тебя никто оперировать не станет. Выпишут с улучшением. И пойдёшь… дышать через раз. На инвалидность захотел?

— Да нет. Мне по гипертонии инвалидности хватит. Значит, говоришь, надо?

— Не просто надо. Нужно!

— Ну… я тогда ещё потом позвоню, если что.

***

— Алё, — голос на том конце радиомоста даже через два дня всё ещё звучал тяжело. — Ну… я согласен, короче.

— И?

— Что "И?" Звони своему доктору. Скажи, я согласен.

— А сам ему почему не хочешь сказать?

— Да я сказал… Он ответил, что поздно. Теперь, говорит, надо ждать, пока инфаркт зарубцуется. И только потом операцию делать. Но это уже по квоте, если бесплатно. Или за деньги, чтоб квоту не ждать. А сколько эту квоту ждать? Год?

— Я чем могу помочь? Тебе сколько говорили, чтоб резину не тянул? А теперь действительно поздно.

— Ну… — голос в мобильнике не терял надежду. — Вы ж с доктором вроде как друзья. Может, поговоришь?

— Ты соображаешь? Операция по экстренным показаниям — это одно, а операция хронического больного — это совсем другое.

— Ну, похлопочи-и, — голос стал просящим.

— Даже не проси. Не стану. Врач тебе всё сказал. Время упущено. Ставить стент сейчас не то что бессмысленно, но ещё и не совсем безобидно. Могут быть осложнения.

— Не хочешь поговорить? Ну и какой же ты после этого друг? — голос в трубке обиженно засопел. — Я-то думал…

— Да никакой… — подумал фельдшер, выключая телефон. — И я же ещё виноват. Что с народом творится? Вроде нормальные люди были.

© Дмитрий Беляков

Рейс складывался удачно. Отоспавшись в комфортной кабине фуры, водитель сладко потянулся и уже через минуту взял курс на ближайший "Макдоналдс", чтобы плотно перекусить перед последним отрезком пути.

Времени было достаточно. Купив несколько гамбургеров, водитель удобно расположился в кабине своего тягача, предвкушая неспешный завтрак. Весело наигрывало радио. Водитель степенно развернул самый большой бургер и поднёс его ко рту.

***

Смена складывалась удачно. Оставалось только быстренько выпить кофе в давно знакомом "Макдоналдсе", вернуться в отделение и сдать табельное оружие. Проехав мимо стоящей на обочине фуры, старший наряда заказал по телефону три кофе с пирожками. Получив желаемое в окне выдачи, пэпээсники расположились на стоянке возле заведения и дружно поднесли стаканчики с кофе ко рту.

***

День складывался удачно. Сдав смену, фельдшер уже ехал в сторону дачи, куда ещё накануне перебазировалась из города вся его семья. Машин в сторону области было мало, позволяя держать максимально разрешённую скорость.

На повороте, мигая фарами, машину фельдшера опасно обогнал какой-то бешеный "хаммер". Воздушная волна шумно ломанулась в приоткрытое окно. Чертыхнувшись, фельдшер нажал кнопку стеклоподъёмника. Затем из бардачка была извлечена бутылка минералки, которую фельдшер, негодуя на "лётчика", поднёс ко рту.

***

Жизнь складывалась удачно. Ещё несколько десятков километров — и можно будет отдохнуть от деловых встреч, вечных придирок бухгалтера, занудных ужинов с поставщиками и продавцами и прочих атрибутов будней бизнесмена.

Захотелось курить. Водитель приоткрыл окошко. "Хаммер" лихо обошёл справа плетущийся в среднем ряду "пыжик", когда зазвонил телефон. Пытаясь ответить на звонок, водитель уронил на пол зажигалку. Телефон всё ещё звонил, когда, отстегнув ремень безопасности, водитель наклонился к полу, нашаривая упавшую зажигалку. Выпрямившись, он нажал кнопку ответа на телефоне, одновременно вынул из пачки сигарету и поднёс её ко рту.

И увидел фуру.

***

Это было последнее, что увидел водитель "хаммера", прежде чем его автомобиль одним ударом сдвинул стоящую на обочине фуру метров на пять вперёд.

Расплескав на колени кофе от неожиданно увиденного, пэпээсники выскочили из своего "форда" и бегом рванули к месту аварии.

Страшный удар сзади откинул водилу фуры назад, одновременно помогая целиком засунуть в рот приготовленный к употреблению гамбургер.

***

— Помощь нужна? — пыль аварии ещё не рассеялась до конца, когда фельдшер притормозил свою машину рядом с полицейской.

— Смотря кому, — лейтенант тоскливо посмотрел на испачканные кофе брюки, а потом на часы. — Где эти чудища с полосатыми палками? У меня уже смена закончилась.

— У тебя закончилась, а у них ещё пересменка. Так что насчёт помощи?

— Медик? Вон у того спроси, — лейтенант кивнул на стоящего недалеко от места происшествия водителя фуры. — Вылез из фуры. Во рту бигмак. Щёки в-о-от такие были! Глаза выпучил. Руками машет, — не удержавшись, лейтенант засмеялся. — Бигмак уже мы ему вытаскивали. А так вроде челюсть он себе вывихнул. Сейчас скорая приедет — разберётся.

— А второй?

— А второй всё. Наглухо. Точно не скажу, но вроде как подушкой безопасности убило. Шея сломана. Километров под двести шёл. Ремень не пристёгнут. Сейчас гаишники приедут — разберутся.

— Иди сюда, — фельдшер поманил к себе бедолагу с раскрытым ртом. — Мда-а. Реально челюсть вывихнул. Раньше было такое? С челюстью?

Водитель утвердительно затряс головой.

— Полотенце чистое в кабине есть? Тащи!

Через минуту водитель принёс полотенце. А ещё через пару минут челюсть была водворена на место.

— Вот так, — фельдшер размотал полотенце со своей руки и вернул владельцу. — Спасибо, что за пальцы не укусил.

— Вам спасибо, — обретший дар речи водила потрогал челюсть рукой. — Ловко вы так всё вправили. Вы врач?

— Фельдшер. Со скорой.

— Я уж думал конец пришёл, — водила ещё раз потрогал челюсть. — Челюсть-то мелочи. У меня бывает. Называется привычный вывих. Ну и я привык.

— Так чего испугался, раз привык?

— А вы когда-нибудь пытались дышать через гамбургер? Вот и я первый раз.

© Дмитрий Беляков

Есть подозрение, что это пропажа неизвестной пьяной посетительницы соседнего ресторана) Вторая туфля, припорошенная снежком, одиноко лежала у входа в КБ

С утра появилась какая-то непонятная слабость. Появилась внезапно. Ничего не болело, но кружилась голова и подкашивались ноги. Кое-как позавтракав, мужчина решил на работу не идти, а прямиком направился в районную поликлинику.

***

— Переутомились, голубчик? — врач измерила мужчине артериальное давление. Оно и правда было неприлично ниже, чем обычно. — Вчера не злоупотребляли?

— Некогда злоупотреблять, — мужчина опустил рукав рубашки. — Работа не позволяет. Что со мной такое-то? Вроде никогда такого не было. Ну, уставал, конечно. Но чтоб так?

— Погода, голубчик. Погода. Уж сколько солнышка не видели? Серость сплошная. Да работа ещё. Отдыхать вам надо.

— Больничный дадите?

— Не дам. Я вам сейчас скорую вызову. Они вас в больницу отвезут, а там уже решат, что с вами делать.

— Доктор! — взмолился мужчина. — Мне не надо в больницу, выпишите чего-нибудь и больничный дайте. Я отлежусь.

— И не уговаривайте. Во-первых, я не ваш участковый. Ваш уволился неделю назад. Во-вторых, я, конечно, могла бы показать вас кардиологу, но кардиолога у нас тоже нет.

— Тоже уволился? — съехидничал мужчина.

— Тоже, — врач грустно вздохнула. — С этой оптимизацией скоро все уволятся. Будете у шаманов лечиться по телевизору. Идите в соседний кабинет. Там медсестра вам кардиограмму снимет, а я пока в скорую позвоню. И не переживайте. Больница не тюрьма. Не захотите там лечиться — подпишете бумажку и пойдёте домой, — врач достала из кармана мобильный телефон. — Алло! Скорая? У нас тут мужчина с гипотонией неясной этиологии…

***

— Больной. Мужчина 45 лет. Совершенно непонятный. Давление 80/40. Ничего не болит. Хронические заболевания отрицает…

Фельдшер внимательно слушал дежурного врача поликлиники, поставив свой ящик на пол.

— Больной-то где? — наконец врач закончила говорить.

— В коридоре ждёт.

— Что ж вы такого больного в коридор посадили, а не положили вот хоть сюда, — фельдшер указал на кушетку, стоящую в кабинете. — Такой больной должен под присмотром постоянно быть.

— Как мы его сюда положим? Здесь кардиограммы снимают. Остальным ждать, пока кушетка освободится? Кстати, вот его кардиограмма.

— Расшифрована? — фельдшер машинально взял плёнку и вместе с врачом вышел в коридор. — Где больной-то? Что-то я среди сидящих никакого мужчину не вижу.

— Он к выходу пошёл, — подала голос в очереди одна из женщин. — Сказал, что давление у него пониженное и он хочет кофе из автомата выпить, чтоб давление поднялось.

— О как! А вы говорите, зачем приглядывать? — фельдшер развернул кардиограмму. На плёнке красовался острый инфаркт миокарда. Фельдшер переменился в лице и обратился к врачу. — Кто расшифровывал кардиограмму?

— Никто, — врач удивилась. — У нас нет кардиолога. Скажите спасибо, что кардиограф есть.

Фельдшер уже не слушал объяснений, торопливо направляясь к выходу из поликлиники, где стоял кофейный автомат. Около автомата больного тоже не наблюдалось. Фельдшер вышел на улицу.

На улице у дверей поликлиники мирно курил мужчина лет сорока пяти, время от времени отхлёбывая из пластикового стаканчика ароматный кофе.

— Уважаемый, — фельдшер тронул за плечо курильщика. — Мало того что курить очень вредно, так ещё и бригада скорой должна разыскивать больного по всем закоулкам. Бросайте сигарету, кофе и вернитесь в кабинет для осмотра.

Мужчина послушно бросил окурок в урну.

— Кофе тоже бросаем. Вам сейчас вредно.

— Да у меня давление низкое! Я… — перехватив взгляд фельдшера, больной замолчал.

Стаканчик кофе тоже полетел в урну.

***

— Вернёмся к разговору, коллега, — фельдшер, закончив колдовать над больным и дав команду отловленным на улице "носильщикам" нести его в машину, вновь обратил взор на врача. — Кто расшифровывал плёнку?

— Я ответила вам. Никто. У нас нет кардиолога. С этой реорганизацией у нас вообще скоро не будет специалистов.

— А при чём здесь реорганизация? Как раз она здесь совершенно ни при чём. Вы врач?

— Я терапевт!

— И не умеете расшифровывать кардиограммы?

— Это не входит в мои обязанности.

— Ой, да ладно! — фельдшер поморщился — Каждый врач, даже стоматолог, обязан уметь читать кардиограмму. Хоть минимально. Хоть "хорошо" от "плохо" отличать, как я, например.

— Не знаю, как у вас, а у нас каждый занимается своим делом. И поверьте, я разбираюсь в своей сфере очень хорошо. А не просто отличаю "хорошо" от "плохо", как вы. Постыдились бы хоть говорить такое, коллега.

Фельдшер мысленно плюнул с досады, подхватил ящик, и через минуту машина с цифрами 03 на борту уже летела в сосудистый центр.

***

"Ритм синусовый, правильный. ЧСС 75. Электрическая ось отклонена влево. Депрессия ST в первом, AVL в стандартных отведениях и грудных отведениях с v-3 по v-6. Диагноз — "верхушечно-боковой острый инфаркт миокарда".

Фельдшер протёр уставшие глаза.

— Что ты тут опять мудришь? — врач БИТ-бригады (бригада интенсивной терапии. — Прим. Лайфа) взял карту у фельдшера и поднёс к очкам. — Ну что это за описание кардиограммы? — произнёс он с наигранной укоризной. — Надо развёрнуто, подробно. Чтоб песня была. Чтоб эксперт ОМС, проверяя твои карты, получал несказанное наслаждение от каждого незнакомого и непонятного ему слова. А ты? Ритм… ось… Скукота!

— Не всем дано работать БИТ-врачами... — фельдшер, потягиваясь, перешёл на белый стих. — К тому же ночь… Пойдём, покурим. И кофейка захвати.

— Опять же, — врач чиркнул зажигалкой. — Ты больного из поликлиники брал? Ну и попросил бы врача кардиограмму описать, если самому лень возиться. Ему по статусу положено, чтоб всё красиво было.

— Да уж. Положено, — фельдшер хмыкнул. — Сдаётся мне, что она как раз в ОМС подрабатывает после смены. Карты наши проверяет.

Инфаркт — некроз (отмирание) части сердечной мышцы. В большинстве случаев причиной некроза является недостаток кровоснабжения. А кровоснабжение сердца, в свою очередь, нарушается из-за того, что сосуды не доставляют к тканям кислород и питательные вещества.

Основные симптомы:

— острая боль в левой половине груди;

— одышка;

— слабость, головокружение, появление липкого пота;

— чувство страха, панические атаки;

— нарушения сердечного ритма.

Если своевременно не оказать медицинскую помощь, инфаркт приводит к смерти.

© Дмитрий Беляков

Город вонял. Уже на подъезде к городу в машину начинал просачиваться удушливый, резкий запах, разъедающий глаза и лёгкие. Фельдшер переключил климат-контроль машины на замкнутый цикл, надеясь хоть так отсрочить знакомство с враждебной человеку атмосферой. И если местные уже принюхались и не обращали внимания на запахи, то он, живущий в столице, ещё различал, с какой стороны в город сегодня дует ветер. Или когда ветер не дует совсем.

Две свалки и звероферма окружали город с трёх сторон. С четвёртой, восточной в город беспрепятственно летела вся грязь, исторгнутая выхлопными трубами столичных автомобилей и трубами теплоподстанций, смешиваясь с дыханием миллионов людей. Здоровых и больных.

Фельдшер припарковался у подстанции и вышел из машины. Сегодня даже местные, спешащие на работу, морщились и затыкали носы от нестерпимой вони.

— Плохой знак, — фельдшер поёжился. — Значит, ночью опять начнут умирать. В основном лёгочные и онкологические.

Зайдя на подстанцию, фельдшер достал из сумки чистую форму. Та, в которой он отработал двое суток назад, уже пропиталась местным смрадом, и надевать её было противно. Приходилось каждую смену возить форму домой в наглухо завёрнутом целлофановом пакете и стирать в машинке два раза подряд отдельно от остальных вещей.

Город вонял. Доступная социальная ипотека согнала в город молодые семьи с детьми. Многих — с детьми-инвалидами. Значит, сегодня опять весь день кататься по детским ларингоспазмам.

Отработав в столице больше двенадцати лет, фельдшер ни разу не видел столько вызовов на ларингоспазмы, сколько за год работы в городе.

На подстанции мало кто не кашлял. Работа на полторы ставки изматывала, а ночной туман, вползающий в твой организм через дыхание, раздражал слизистые, вызывая надсадный кашель и слезотечение. Фельдшера, закуривая, шутили, что в сигарете больше полезных элементов, чем в окружающей среде.

Город вонял, казалось, привлекая своим запахом наркоманов и бомжей со всей страны. Они тоже вносили посильный вклад в составлении запредельного букета ароматов, валяясь на улицах или в приёмном отделении городской больнички.

Город вонял. Ходили слухи о каких-то подземных ходах на свалках, которые рыли гастарбайтеры, чтобы установить гигантский факел, который начнёт сжигать тлетворный запах. Ходили слухи о таинственных газах, специально выпускаемых химзаводом, чтобы сократить продолжительность жизни горожан, экономя на невыплаченных пенсиях. Да мало ли слухов будет плодиться в головах, отравленных смрадом?

Но приезжали и комиссии. Откуда-то сверху. И тогда запах пропадал. Казалось, даже ветра, объединившись, начинали дуть откуда-то сверху, минуя свалки и столицу. Комиссия брала образцы воздуха и уезжала, не найдя в пробах повода для беспокойства, после чего ветра, объединившиеся вместе против общего врага, опять рассоривались и снова начинали соперничать между собой.

Город вонял. Фельдшер купил бутылку воды и выпил её залпом. Это помогало. Вода стоила недорого. В городе проще было купить воду, чем пить её из-под крана. Здоровье дороже. А при уровне здравоохранения в целом выгода была видна даже невооружённым, слезящимся от рези глазом.

Фельдшер заполнил бланк констатации смерти, вызвал полицию и, пожелав родственникам умершего терпения, вернулся на станцию.

Смена подходила к концу.

© Дмитрий Беляков

(Автор работает фельдшером скорой помощи в городе Железнодорожном.)

P.S. живу в Челябинске, и ох как всем челябинцам близка эта тема про вонючий город.....

— Эй, гвардеец! Чего ревём? — мужчина оторвался от телефона и переключился на хнычущего мальчишку лет пяти.

Летний отпуск совсем отбил охоту работать, и простое сидение на лавочке в тенёчке в последний отпускной день казалось райским наслаждением, пока рядом внезапно не заревел этот упитанный карапуз.

— Во-от! — рёва выставил перед собой руку, на которой красовалась свежеполученная ссадина.

— Делов-то? И незачем так орать, — пародируя Кролика из популярного мультфильма, мужчина промокнул кровоточащую царапину носовым платком. — До свадьбы заживёт.

— Надо скорую вызывать?

— Зачем? — мужчина удивлённо вскинул брови.

— Мне мама всегда вызывает. Она говорит, что они нам должны.

— Мама? А кстати, мама где?

— Там, — малыш, всё ещё хныча, махнул рукой в сторону ближайшего магазина. — Воду покупает.

— И не боится тебя одного на площадке оставлять?

— Так рядом. А я один не боюсь. Я тут всегда играю.

— Похвально, конечно. А раз ничего не боишься, то зачем тогда громко реветь было? Или прям так больно, что скорую вызывать надо?

— Не больно почти, — малыш успокоился. — А на руке могут микробы быть. Мне мама так говорит. И, чтобы заражения крови не было, надо скорую вызвать, и доктор должен посмотреть и сказать, чем лечить.

— Серьёзно? — мужчину явно увлёк детский монолог. — Мама часто скорую вызывает?

— Всегда, — малыш гордо выпятил грудь. — Она знает, как с врачами разговаривать. И когда у меня сопли были, и когда у мамы тоже температура была. И бабушке скорую вызывает, когда она на сердце жалуется.

— И что? Скорая всегда всех в больницу увозит?

— Нет, — мальчуган помялся. — Мама в больницу ехать никогда не хочет. Там врачей нет и грязно. Можно что-нибудь подцепить. Только один раз папу увезли, когда у него живот болел. Мама его два дня лечила-лечила, а потом скорую вызвала. Папе потом… это... как его… в общем, в животе что-то отрезали.

— Аппендицит?

— Ага, — парнишка шмыгнул носом. — Только его неправильно отрезали. Мама даже жаловалась, что папа долго работать не мог, потому что у него неправильно отрезали.

— Понятно, — мужчина грустно вздохнул и посмотрел в сторону магазина. — Это не твоя мама идёт?

К детской площадке почти бегом подходила женщина.

— Мама! — ребёнок побежал в её сторону и с разбегу бросился обниматься.

— Что у тебя с ручкой? — заметив ссадину, женщина подозрительно перевела взгляд на сидящего на лавочке мужчину.

— Поцарапался пацан ваш. Ничего страшного. Но лучше б вы его одного не оставляли на улице. Дураков в стране хватает.

— Я ненадолго. Тем более я из магазина всегда приглядываю. Оттуда вся площадка видна. Пойдём домой, — женщина посмотрела на ссадину, — надо врача вызвать.

— Не надо, — малыш заважничал, повторяя слова мужчины, — до свадьбы заживёт.

— Это вы ему так сказали? — женщина снова обратилась к мужчине.

— Ага. Зачем из-за царапины людей беспокоить? Он даже не заревел, — мужчина хитро подмигнул пацанёнку. — Боец. А шрамы украшают настоящего мужчину.

— Вот пусть ваших детей и украшают шрамы, — женщина внезапно посуровела, — а мы уж как-нибудь сами решим с украшениями. Пойдём, — она потянула сына за руку. — Всего хорошего.

— Дяденька! До свидания, — мальчишка засеменил к домам, влекомый непреодолимой силой материнской любви, крепко держащей его за руку.

— И вам не хворать, — мужчина поднялся со скамейки и посмотрел на часы. — Чую, кто-то из наших сейчас на вызов поедет. С поводом "травма руки". Но точно не я.

До конца отпуска оставалось ещё 16 часов.

© Дмитрий Беляков