Мое лицо, когда я пытаюсь кого-то кадрить
Просто вовремя сделанное фото
kondrash
поставил
31 плюс и 23 минуса
Награды:
46 рейтинг
0 подписчиков
0 подписок
6 постов
0 в горячем
Котов можно ловить не только в коробки.
Ей понравился замечательный тазик :3
Так моя кошка прячется от родителей, когда они на нее ругаются
Она плохой игрок в прятки..
Семья)
Маленькая предыстория. Недавно с мамой готовили пельмешки. На столе осталось много муки, а так как обратно в упаковку ее не положишь, мы набили остатками резиновую перчатку.
Так вот. Сидела я в своей комнате и вдруг из кухни донесся крик ужаса папы. За ним следом истерический смех мамы. Я скорее выбежала осмотреть что же там произошло. Оказалось, папа пошел попить водички, а свет не включил. Мама же, пользуясь случаем, подкралась и положила ту самую руку папе на плечо. Картина маслом в общем) Так я давно не смеялась)
К слову: мама - серьезная бизнес-леди 52-х годиков отроду.
Так вот. Сидела я в своей комнате и вдруг из кухни донесся крик ужаса папы. За ним следом истерический смех мамы. Я скорее выбежала осмотреть что же там произошло. Оказалось, папа пошел попить водички, а свет не включил. Мама же, пользуясь случаем, подкралась и положила ту самую руку папе на плечо. Картина маслом в общем) Так я давно не смеялась)
К слову: мама - серьезная бизнес-леди 52-х годиков отроду.
Вот и я свое творчество выставлю
Хотелось бы услышать критику (но не сильно, а то будет грустно)
Суровая действительность советских лагерей
— На оправку! Руки назад! — звал через распахнувшуюся дверь старшина-лоб, вполне бы годный перетягивать хобот 122-миллиметровой пушки.
По всему крестьянскому двору уже расставлено было оцепление автоматчиков, охранявшее указанную нам тропку в обход сарая. Я взрывался от негодования, что какой-то невежа-старшина смел командовать нам, офицерам, "руки назад", но танкисты взяли руки назад, и я пошёл вослед.
За сараем был маленький квадратный загон с ещё не стаявшим утоптанным снегом — и весь он был загажен кучками человеческого кала, так беспорядочно и густо по всей площади, что нелегка была задача — найти, где бы поставить две ноги и присесть. Всё же мы разобрались и в разных местах присели все пятеро. Два автоматчика угрюмо выставили против нас, низко присевших, автоматы, а старшина, не прошло минуты, резко понукал:
— Ну, поторапливайся! У нас быстро оправляются!
Невдалеке от меня сидел один из танкистов, ростовчанин, рослый хмурый старший лейтенант. Лицо его было зачернено налётом металлической пыли или дыма, но большой красный шрам через щеку хорошо на нём заметен.
— Где это — у вас? — тихо спросил он, не выказывая намерения торопиться в карцер, пропахший керосином.
— В контрразведке СМЕРШ! — гордо и звончей, чем требовалось, отрубил старшина. (Контрразведчики очень любили это безвкусно-сляпанное — из "смерть шпионам" — слово. Они находили его пугающим.)
— А у нас — медленно, — раздумчиво ответил старший лейтенант. Его шлем сбился назад, обнажая на голове ещё не состриженные волосы. Его одубелая фронтовая задница была подставлена приятному холодному ветерку.
— Где это — у вас? — громче, чем нужно, гавкнул старшина.
— В Красной Армии, — очень спокойно ответил старший лейтенант с корточек, меряя взглядом несостоявшегося хоботного.
Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ.
По всему крестьянскому двору уже расставлено было оцепление автоматчиков, охранявшее указанную нам тропку в обход сарая. Я взрывался от негодования, что какой-то невежа-старшина смел командовать нам, офицерам, "руки назад", но танкисты взяли руки назад, и я пошёл вослед.
За сараем был маленький квадратный загон с ещё не стаявшим утоптанным снегом — и весь он был загажен кучками человеческого кала, так беспорядочно и густо по всей площади, что нелегка была задача — найти, где бы поставить две ноги и присесть. Всё же мы разобрались и в разных местах присели все пятеро. Два автоматчика угрюмо выставили против нас, низко присевших, автоматы, а старшина, не прошло минуты, резко понукал:
— Ну, поторапливайся! У нас быстро оправляются!
Невдалеке от меня сидел один из танкистов, ростовчанин, рослый хмурый старший лейтенант. Лицо его было зачернено налётом металлической пыли или дыма, но большой красный шрам через щеку хорошо на нём заметен.
— Где это — у вас? — тихо спросил он, не выказывая намерения торопиться в карцер, пропахший керосином.
— В контрразведке СМЕРШ! — гордо и звончей, чем требовалось, отрубил старшина. (Контрразведчики очень любили это безвкусно-сляпанное — из "смерть шпионам" — слово. Они находили его пугающим.)
— А у нас — медленно, — раздумчиво ответил старший лейтенант. Его шлем сбился назад, обнажая на голове ещё не состриженные волосы. Его одубелая фронтовая задница была подставлена приятному холодному ветерку.
— Где это — у вас? — громче, чем нужно, гавкнул старшина.
— В Красной Армии, — очень спокойно ответил старший лейтенант с корточек, меряя взглядом несостоявшегося хоботного.
Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ.