YaOclahoma
поставилa
1722 плюса и 52 минуса
Награды:
42 рейтинг
1 подписчик
0 подписок
2 поста
0 в горячем
Взято с ЖЖ
Нашла блокнот с телефонными номерами почти двадцатилетней давности.
Феликс. Чернокожий мальчик, ровесник московской олимпиады. Детский чудо-массажист. После 10 сеансов мой 7-месячный сын сразу пошёл, так что этап ползания на четвереньках мы счастливо проскочили.
Инна Константиновна, логопед-дефектолог. С тяжелобольной дочерью-аутисткой. Научила моего сына говорить.
Катя, Лариса, Лена, Наташа, Наташа, Надя, Оля М., О.Ф., Оля Л. — коллеги по обменнику. Помню, как однажды сломался инкассационный жигулёнок — ржавая, насквозь продуваемая ветрами развалина, два раза в день перевозившая деньги из «Интуриста» на Петровку 23/11, где находился наш банк. Рубли были на исходе, инкассации не предвиделось, поэтому О.Ф., ничтоже сумняшеся, затолкала доллары с немецкими марками себе в колготки, определила меня в охранники и помчалась в банк — менять валюту. Пешком, сквозь пургу. Почему пешком, потому что на метро не поедешь — вдруг ограбят, попутку не поймаешь по той же причине, а у прохожих от мороза сковало мозги и они не заподозрят, что кто-то может в колготках переносить по Москве 5000 долларов и 3000 немецких марок. На Большой Дмитровке у О.Ф. прихватило живот, она запетляла зигзагом от одного заведения общепита к другому — в поисках укромного уголка задумчивости, где можно было бы снять колготки без риска быть ограбленным. Не обнаружив ни одного достойного доверия заведения, она мужественно донесла своё непростое физическое состояние до Петровки 23/11, кинула дублёнкой в охранника, домчалась до туалета, успела даже выковырять из колготок деньги, а вот добежать до кабины не смогла, опростоволосилась, так сказать, на подступах. Пока О.Ф., загородив дверь в дамскую комнату шваброй, мрачно отстирывала исподнее, я сдала кассиру валюту и забрала рубли. Назад нас повезли на автомобиле начальника финансового отдела, и О.Ф. всю дорогу тихо радовалась, что слава богу нашлась машина, потому что как бы мы понесли обратно рубли, если из белья на ней только платье и дублёнка, а я бы в своих колготках такое количество купюр не донесла, шутки ли, у доллара курс один к 5900, у немецкой марки — один к 3400. Доехали мы без происшествий, О.Ф., войдя в обменник, первым делом вытащила из косметички пудреницу, глянула в зеркальце, и меня заставила (от сглаза), а потом побежала к администраторшам ресепшна — развешивать на их масляном обогревателе мокрое бельё.
Ремонт телевизора FUNAI, мастер Гриша. Пришёл с чемоданчиком, быстро починил телевизор, попросил кусочек хлеба, достал из чемоданчика стаканчик величиной с напёрсток и флягу, налил себе водки (бросаю пить), заел хлебом, от супа отказался, как от скверны, взял сто рублей и был таков. На прощание посетовал, что ростом не вышел, встал на цыпочки и потрепал меня отечески по щеке.
Тамаз, муж нашей сильно пьющей квартирной хозяйки, две недели она была трезвой и пахла духами, две недели ходила на бровях и пахла помоями. Когда пила — звонила мне и рассказывала о своей нелёгкой жизни. Когда не пила — готовила своему Тамазу ачму. Тамаз бил её смертным боем, когда она пила, и любил, когда не пила. Мелкий вор, картёжник. Называл себя абхазским князем. Взгляд снулый и губы ярко-алые, бантиком. Я ненавидела его всей душой, называла маньяком, была уверена, что это из-за него она пьёт. Тамаз попался на воровстве, сел в тюрьму. Оставшись без его присмотра, жена запила по-чёрному и умерла через месяц.
Фаина М., начальник ЖЭК-а, в подъезде её за глаза называли пилоткой, я как-то спросила у консьержки, откуда у неё такая кличка, консьержка сконфузилась, отвела глаза и отказалась объяснять.
Невролог Фрейдков В.И., лучший из лучших. Всё собиралась сходить к нему, поблагодарить за то, что вылечил ребёнка. Но то одно случалось, то другое. Когда, наконец, выбралась, оказалось, что уже поздно, Владимира Ильича не стало. Никогда не откладывайте на завтра то, что нужно сделать сейчас. Никогда.
На самой последней странице блокнота — список: тапки, 2 полотенца, зубная щётка, мыло, расчёска, ул. Азовская 22, роддом № 10. Врач (имя зачёркнуто намертво, в клочья, это уже потом, спустя месяц после родов, когда у ребёнка обнаружилась серьёзная родовая травма, я вымарала её телефон из записной книжки, чтобы когда-нибудь не сорваться, не позвонить и не проклясть её теми страшными словами, которые умеет придумать только доведённая до отчаяния мать).
Такая вот моя Москва. Разная. Но неизменно любимая.
Наринэ Абгарян.
Феликс. Чернокожий мальчик, ровесник московской олимпиады. Детский чудо-массажист. После 10 сеансов мой 7-месячный сын сразу пошёл, так что этап ползания на четвереньках мы счастливо проскочили.
Инна Константиновна, логопед-дефектолог. С тяжелобольной дочерью-аутисткой. Научила моего сына говорить.
Катя, Лариса, Лена, Наташа, Наташа, Надя, Оля М., О.Ф., Оля Л. — коллеги по обменнику. Помню, как однажды сломался инкассационный жигулёнок — ржавая, насквозь продуваемая ветрами развалина, два раза в день перевозившая деньги из «Интуриста» на Петровку 23/11, где находился наш банк. Рубли были на исходе, инкассации не предвиделось, поэтому О.Ф., ничтоже сумняшеся, затолкала доллары с немецкими марками себе в колготки, определила меня в охранники и помчалась в банк — менять валюту. Пешком, сквозь пургу. Почему пешком, потому что на метро не поедешь — вдруг ограбят, попутку не поймаешь по той же причине, а у прохожих от мороза сковало мозги и они не заподозрят, что кто-то может в колготках переносить по Москве 5000 долларов и 3000 немецких марок. На Большой Дмитровке у О.Ф. прихватило живот, она запетляла зигзагом от одного заведения общепита к другому — в поисках укромного уголка задумчивости, где можно было бы снять колготки без риска быть ограбленным. Не обнаружив ни одного достойного доверия заведения, она мужественно донесла своё непростое физическое состояние до Петровки 23/11, кинула дублёнкой в охранника, домчалась до туалета, успела даже выковырять из колготок деньги, а вот добежать до кабины не смогла, опростоволосилась, так сказать, на подступах. Пока О.Ф., загородив дверь в дамскую комнату шваброй, мрачно отстирывала исподнее, я сдала кассиру валюту и забрала рубли. Назад нас повезли на автомобиле начальника финансового отдела, и О.Ф. всю дорогу тихо радовалась, что слава богу нашлась машина, потому что как бы мы понесли обратно рубли, если из белья на ней только платье и дублёнка, а я бы в своих колготках такое количество купюр не донесла, шутки ли, у доллара курс один к 5900, у немецкой марки — один к 3400. Доехали мы без происшествий, О.Ф., войдя в обменник, первым делом вытащила из косметички пудреницу, глянула в зеркальце, и меня заставила (от сглаза), а потом побежала к администраторшам ресепшна — развешивать на их масляном обогревателе мокрое бельё.
Ремонт телевизора FUNAI, мастер Гриша. Пришёл с чемоданчиком, быстро починил телевизор, попросил кусочек хлеба, достал из чемоданчика стаканчик величиной с напёрсток и флягу, налил себе водки (бросаю пить), заел хлебом, от супа отказался, как от скверны, взял сто рублей и был таков. На прощание посетовал, что ростом не вышел, встал на цыпочки и потрепал меня отечески по щеке.
Тамаз, муж нашей сильно пьющей квартирной хозяйки, две недели она была трезвой и пахла духами, две недели ходила на бровях и пахла помоями. Когда пила — звонила мне и рассказывала о своей нелёгкой жизни. Когда не пила — готовила своему Тамазу ачму. Тамаз бил её смертным боем, когда она пила, и любил, когда не пила. Мелкий вор, картёжник. Называл себя абхазским князем. Взгляд снулый и губы ярко-алые, бантиком. Я ненавидела его всей душой, называла маньяком, была уверена, что это из-за него она пьёт. Тамаз попался на воровстве, сел в тюрьму. Оставшись без его присмотра, жена запила по-чёрному и умерла через месяц.
Фаина М., начальник ЖЭК-а, в подъезде её за глаза называли пилоткой, я как-то спросила у консьержки, откуда у неё такая кличка, консьержка сконфузилась, отвела глаза и отказалась объяснять.
Невролог Фрейдков В.И., лучший из лучших. Всё собиралась сходить к нему, поблагодарить за то, что вылечил ребёнка. Но то одно случалось, то другое. Когда, наконец, выбралась, оказалось, что уже поздно, Владимира Ильича не стало. Никогда не откладывайте на завтра то, что нужно сделать сейчас. Никогда.
На самой последней странице блокнота — список: тапки, 2 полотенца, зубная щётка, мыло, расчёска, ул. Азовская 22, роддом № 10. Врач (имя зачёркнуто намертво, в клочья, это уже потом, спустя месяц после родов, когда у ребёнка обнаружилась серьёзная родовая травма, я вымарала её телефон из записной книжки, чтобы когда-нибудь не сорваться, не позвонить и не проклясть её теми страшными словами, которые умеет придумать только доведённая до отчаяния мать).
Такая вот моя Москва. Разная. Но неизменно любимая.
Наринэ Абгарян.