Эту историю рассказал мне мой дед, когда был бухой в говнище.
\"Дело то было давно еще, мы тогда под Минском с немцами воевали. А я выпить то еще тогда любил, как и сейчас и вот в один прекрасный вечер, когда в воздухе мирно свистели бомбы а из леса раздавались маты провалившихся в наши говнистые ловушки немцев, я с комрадами из своего взвода отправился в деревню за самогонкой. Операция прошла успешно и ближе к ночи я упился в говно и уснул с консервной банкой из под тушенки в руках.
А утром атака на нас. Но сперва хотелось бы сказать тебе пару слов о нашем взводе. Он состоял из подобных мне людей, так сказать немного не от мира сего или по другому-ебанутых. Нас тщательно отбирали из всех дивизий и фронтов Советской армии, пока не сформировался полноценный взвоод. И под командыванием лейтенанта Ебунова забросили в самое пекло, скорее в качестве психологического, нежели какого либо другого оружия. Один наш вид мог вызвать истерический смех у врага, полностью его деморализуя. А попали все сюда по разному. Ефрейтор Ебанько например находясь еще в другой дивизии уснул на вышке и пизданувшись вниз открыл пальбу во все стороны из стоявшего около нее пулемета. Врачи поставили диагноз-ебанутый. И оправили к нам. Был еще Рядовой Дрындоблядов, так это вообще кадр. Отрабатывая бросок учебной гранаты он умудрился сломать себе обе руки, как это произошло-военная тайна. И так же попал к нам, с тем же диагнозом. Ну а я отправился сюда прямиком из военкомата, в смирительной рубашке и валенках, потому что не знал что нельзя бить коменданта поленом по голове когда он с тобой грубо разговаривает. И нельзя добывать то самое полено ломая любимую березу начальника военкомата.
И вот с утра меня разбудил свист мины и взрыв. Выползя из палатки я узрел летящие по воздуху остатки нашего сортира и сапог лейтенанта Ебунова. Командир погиб. Солдаты метались в панике и я решил взять командование в свои руки. Немцы наступали на танках и просто пехотой, перли со стороны поля. Схватив с полевого стола консервный нож я заорал \"В атаку!!!\" и бросился на ближайший танк.
Сказать что немцы охуели от такого представления все равно что ничего не сказать. Они впали в ступор и пялились на меня бегущего в трусах на танк и махающего окрывашкой. Подбодренные моими действиями комрады похватали кто полено кто стул, кто лавку и бросились на врага. Оружия нам не давали, потому что мы ебанутые.
Я чудом выжил под огнем одуплившихся немцев и забрался на танк. Только там, попробовав вскрыть его открывашкой я воистину понял какой я долбоёб. Со злости я пнул люк танка ногой.
Должен сказать что легенды про охуенное качество немецких машин сильно преувеличены, так как люк жалобно скрипнув попросту отвалился. Вот это поворот! Запрыгнув внутрь я зверски зарезал открывашкой весь экипаж и завладел управлением. В это время мои комрады уже разбирали вручную на металлолом последний танк, с трудом отворачивая проржавевшие гайки. А я начал гонять по полю, давя бедных немцев, которые убегая что то кричали и пердели. Очень быстро я закатал их в чернозем и это была победа.
За тот бой я получил медаль, а наш взвод получил красивое наградное боевое знамя и отпуска домой на неделю. НАс узнали, о нашем подвиге говорили. А я же из отпуска не вернулся. Остался в деревне. Да никто меня особо и не искал\"
На этой фразе дед икнул и захрапел. А я сидел и думал. Да, все таки какой герой мой дед. Жаль, что его теперь нет рядом. Я горжусь тем что похож на него.
