FantikPlusheviy

В школе было дело, в далеком для меня 2006 году. Отправила меня мама на курсы английского при городском Институте, а я вот ни в какую не хотела тратить свое время с приятелями на это. А вот нате - на первом же занятии я встретила своего лучшего друга.

Анна была молчалива, старалась меньше контактировать, а если общалась – то только по делу. Мы-то группой собирались после занятий, гулять шли, а она только и знала, что дом-гимназия-курсы. Когда же она приходила в хорошем расположении духа – лучшего собеседника и найти было сложно! А какие она рассказы писала – словами не описать полет её фантазии. Рисовала бесподобные картины – животных, фантазийных существ, людей, персонажей для своих рассказов. Юмор тонкий, интеллектуальный, всегда бил в цель и вызывал смех благодарных слушателей.

И как-то раз пришла она на курсы расстроенная: глаза на мокром месте, губы поджаты, в пол смотрит. Спрашиваю у нее, мол, что случилось-то? А она ни в какую, отмалчивается, до безобразия гордой была, что б проблемами с чужаками делиться. Ну после занятий все ж вынудила я ее рассказать, в чем, собственно, дело. Оказалось, что в школе ее презирали, постоянные нападки со стороны одноклассников, оскорбления, подтрунивания. И все из-за того, что одиночкой была, что лошадей рисовать любила (из-за этого ее начали называть Кобылой. Обидно, скажите?), что замкнутым и недоверяющим человеком была. В этот день ей в рюкзак вылили банку краски – а там все ее рисунки (гимназия была с эстетическим уклоном). Но Анна кулаки сжала и сказала, мол, сама разберется, если надо – родителей в школу приведет, а жалость ей – ни к чему, и вообще – это не мое дело. А я стою и смотрю на нее, не понимая. Сложно понять чувства человека, когда сама я такого не испытывала никогда: прилежная ученица, веселая и компанейская, друзей – вся школа, учителя души во мне не чаяли, директор лично грамоту вручала за успехи. А тут – такое!

На следующий день я пришла вместе с мамой в ее школу после обеда, что б с Анной не встретится. Поговорили с директором, сказала, мол, уж очень я хочу престижную школу закончить, что вот лучшей гимназией считаю (и это с учетом, что учителя там глаза закрывали на бесчинства учеников). Мне предложили подождать конца учебного года, да и отговаривали: «Зачем тебе в конце десятого класса-то переводится? Один год остался, а тут ЕГЭ на носу, первая волна, как никак. Учись ты, где училась!» А я вот ни в какую – хочу и все.

Через пару дней забрала документы из школы, как готовы были. Все друзья были в шоке – как так-то? Тут меня знают все, закрыть глаза на все могут, отличница почти, тут и команда спортивная своя (капитаном была). А директор отговаривала вместе с учителями часа два – объясняли, что не дело это в конце учебного года переводится, что будущее свое я зарою так. А я уже чувствовала, что не могу я тут. Что они – не мои друзья, что учителя любят – да знаний нет. А за что любят-то? За хитрость, за неконфликтность, за спортивные достижения. А друзья? Так… прихехешники. Страшно, конечно – все ж всю жизнь свою предыдущую на кон ставлю, всю свою долго возводимую стабильность, безопасность, ради человека, которого видела на английском по два раза в неделю, да общались не всегда даже.

На следующий день я пришла в гимназию, отдала документы директору. Страха уже не было, больше – нетерпения. За мной классная руководительница пришла, что б в класс отвести. Повезло – был английский язык (какое лихое совпадение ;) ), класс на две группы делили – и повезло же мне попасть именно в ее. Вводит меня классный руководитель в класс, становится за спиной и говорит: «Ребята, здравствуйте! Это – Татьяна, и теперь она будет учиться с нами!» А я стою, улыбаюсь и смотрю в глаза Анне – она, кажется, даже не моргала.

Села с ней за одну парту, смотрим вперед, не переглядываемся.

- Учебник то взяла?

- Не-а, - отвечаю, все еще расплываясь в улыбке.

- Ну… давай по одному, что ли. – И тут она улыбнулась.

И знаете – так тепло мне до того момента никогда не было. Это был лучший год учебы за все время. Каждый день мы с ней писали рассказы, рисовали, гуляли. Мне всегда было безмерно интересно и весело – я получала истинное удовольствие. И больше никто в школе ее не притеснял. Оказалось, что многие хотели с ней дружить, просто глупые детишки еще - не знали, как завести общение, вот и выливали свою беспомощность в виде злобы.

Так Анна нашла своего первого друга. Так я нашла своего истинного друга.

До сих пор мы дружим, до сих пор безмерно рады друг другу, а уже 10 лет прошло - и ни единой ссоры, даже по мелочам.

А вы говорите – женской дружбы не бывает! Просто вы не умеете ее готовить =)

Был случай, после которого я стала доверять своей интуиции.

После окончания школы, решила исполнить свою маленькую мечту детства и устроилась работать в библиотеке на год. Работала в отделе Обработки и комплектования – не работа, а мечта: книги стопками до потолка, компьютер и больше никого в кабинете!

Так вот, была у меня начальница – шальная женщина под полтос, с кошками и неустроенной личной жизнью, а отсюда нервозность и характер свинский. Как-то раз, весной было дело, отправили меня каталожные архивы из нашего здания в Главное перенести. Наше здание находилось на первом этаже жилого дома, а выход отдельный вел на задворки – там кустарники какие-то, мусорные баки, хлам всякий. Вышла я на улицу под солнышко, нагруженная до носу этими каталожными ящичками, и вижу – среди этого мусора, рядом с баком шевелится кто-то в тени кустарников колючих. Пригляделась, а там женщина пожилая, к баку мусорному прислоненная, лежит – лет 70, худощавая, в морщинах вся, как сухофрукт, рот приоткрыт, слюна капает. И вонь стоит неимоверная – алкоголя дешевого и испражнений. Мухи летают гурьбой, садятся на лицо ей – та даже не реагирует; вся одежда на ней в грязи, ботинок один в стороне лежал

Я положила карточки на крылечко, зажала нос рукой, подошла к телу, аккуратно до плеча дотронулась, пошевелила – жива ль она вообще. А она глаза открыла и слабым голосом начала говорить что-то совершенно невнятное – ни слова не разобрать, чавкающие звуки.

Начальница как выскочила на крыльцо, как начала кричать:

Н.: «Иди работай, оставь эту алкоголичку!»

Я.: «Так помочь же надо»

Н.: «Да хоть и сдохнет здесь – меньше мусора на улице будет! Иди работай, говорю, а то уволю к чертовой матери, будешь с записью в трудовой ходить.»

Я.: «Да пошли Вы»

Подошла я к женщине этой, руку подняла ее, на шею закинула, подхватила и потащила к ступенькам, что б посадить. Пришлось до ближайшего магазина нести, так как Начальница в позу встала, руки раскинула – ни подойти к крылечку рабочему. А женщина тяжелая, хоть и худощавая – ноги плетутся, больше на мне висит.

Донесла я до магазина ее, посадила на ступеньку, да рядом села – дух перевести, с работой мысленно попрощаться. Женщина рядом начала дергаться, за руку меня схватила, головой трясет странно – испугалась я, ребята, аж жуть! Что делать-то – не знаю! Но через минуту ее отпустило, рука обмякла, не держит меня. Подняла она глаза (вот не поверите, но ярко синие, как небо грозовое), да говорит, мол, что операцию ей на мозге сделали лет пять назад, жизнь спасли, да вот приступы бывают – телом управлять не может, да в сознании лежит – все видит, все слышит, а сделать и сказать ничего не может. Пошла она на рынок (рядом, как раз за библиотекой) мужа порадовать решила пирожками – День Рождения у него был в тот день – хотела испечь его любимые, с капустой; и вышла, пока он спит. В общем, посмотрела я баланс телефона мобильного – как раз на минуту хватило на домашний звонить. Позвонили мы ее мужу, объяснили, где мы. Через минут 15 прибегает – прям в тапочках, штанах, видно, домашних, тулуп не застегивал. Глаза ошалевшие, к жене подбегает, в щеки целует, руки держит, к себе прижимает. Обнял он ее так крепко, такая любовь была в этом объятии. Она плачет, объяснить пытается, а он только и прижимает к себе, у самого глаза на мокром месте. А я стояла рядом и плакала, улыбаясь.

Потом каждую неделю по выходным их проведывала: муж ее от себя вообще не отпускал, всегда рядом был. Я хоть в Москву переехала по учебе, да все звонила им каждый месяц – узнавала как дела.

Два года назад на похоронах была – вместе они умерли, в один день. Семья говорит, что дома, тихо и без мучений, лежа в одной постели и во сне. Надеюсь, они и на небесах вместе, в обнимку ходят, да пирожки с капустой едят.