BrerRabbit

Звонок в дверь кувалдой ударил по больной голове, вырвал из тревожного полусна.

- Щас кто-то огребёт! - подумал Малыш, поскрёб волосатую грудь и поднялся с кровати. Солнечные лучи раскаленными иглами впились в мозг, царапая череп изнутри. Предметы вокруг завели весёлый хоровод.

- Никто кроме нас! - взревел Малыш, наклонил корпус тела вперед и посредством неуверенного переставления ног направился к двери.

- Горе тебе, смертный! Ибо узришь ты щас всю толщину гнева моего! - бормотал он. Фантазия предлагала леденящие кровь варианты умерщвления нежданного гостя.

По ту сторону порога стоял некто, в изрядно заношенном сером плаще и совершенно дикого вида ковбойской шляпе с полями. В руке горемыка держал старый вентилятор советских времен, на массивной железной подставке. На заросшем вековой щетиной лице незнакомца читалось лёгкая подозрительность. Стоял он полубоком к двери, готовый в момент броситься вниз по лестнице, спасая живот от праведного гнева потревоженного хозяина квартиры.

-Великий Гудвин ушёл в отпуск, мозги пугалам не раздаём! Тебе чего, болезный? - вопрошал Малыш, шаря рукой за дверью в поисках чего потяжелее.

- Купи, а?! - воскликнул незнакомец протягивая вентилятор подрагивающей рукой.

- А-а-а, вот и смертушка твоя пришла! - нараспев протянул Малыш, принимая артефакт из рук пришельца, - Потому как сейчас я этим вот орудием мести потревожу твой внутренний мир...

- Э-э, погоди! - залепетал незнакомец, отступая к лестнице, - Хорошая же вещь! В жару - практически незаменимая! Повелитель ветров! Ну или вот, шляпу возьми! Хорошая, трофейная...

Опешив от подобной наглости, Малыш выронил незаменимую в жару вещь, взял шляпу, скрутил её трубочкой.

- Я тебе сейчас этим трофеем запечатаю брешь в нижних полушариях...

Осознав близость своей кончины, ранний гость решил перейти из обороны в наступление, ибо терять уже было почти нечего. Вытянув покрытую грубым ворсом шею и энергично жестикулируя, он сбивчиво заголосил:

- Да что вы за люди такие?! Тебе сотни, что ли, жалко?! Горят, понимаешь!? - здесь он стукнул ребром ладони по горлу, - На поправку трэба! На чекунец хоть да-а-а...

На этой ноте буян был схвачен, скручен и вовлечен в квартиру. Неся перед собой сложенного пополам смутьяна, Малыш вспоминал, есть ли в шкафу место для трупа. Впрочем, убивать горе-коммивояжёра он не намеревался, но сама возможность справедливой расправы грела душу.

- Прокля-я-ой, бл... - трепыхающийся комок рухнул на пол.

Малыш прошёл на кухню, извлёк из холодильника мгновенно запотевшую бутылку водки.

- Щас я тебя поправлю... Расправлю даже, век помнить будешь!

Имея целью внести немного ясности в повествование, вернемся на несколько часов назад.

***

Перенесёмся на Главную Площадь города Н (любой небольшой провинциальный городок). Вот идет по Главной Площади Володя. Володя крупный парень. Высок, широк, громок - богатырь! И как у всякого приличного богатыря, имеются у него голубые глаза, чистые и по-детски наивные. И за глаза эти, да за габариты прозвали Володю товарищи ласково — «Малыш». Идет Володя, гордо неся знамя Воздушно-десантных войск, на макушке Володи имеется голубой берет, на ногах Володи имеются камуфляжные штаны, заправленные в берцы. А это значит, что на дворе август, второе число. И думал Малыш о том, что будет он к вечеру несколько нетрезв, до полного катарсиса. И вот как в воду глядел, своими голубыми глазами…

Возвращаясь под утро домой, Малыш заметил лежащее на лавке у подъезда тело. Тело курило, качало ногой, что-то бормотало. Владимир возмутился вызывающему поведению, предложил субъекту удалиться, пригрозил. И получил ответ, тронувший его тонкую душевную организацию своей философской глубиной, из серии «все там будем». Много ли нужно двум нетрезвым мужчинам, чтобы устроить драку? Достаточно и пары фраз, как впрочем и для начала высокоинтеллектуальной философской беседы, которая и состоялась у подъезда Малыша. В ходе беседы и сопутствующего знакомства выяснилось, что тело зовут Карл, фамилия его Зонн, родители его польские эмигранты, а сам он с младенчества живёт в городе Н. Есть у него своя небольшая комнатка в чердачном помещении жилого дома. Как он выразился, пентхаус. В холодное время года живёт там, в тёплое время — где придётся. Производил впечатление человека умного, а собеседника — приятного. Иначе говоря — философ.

Светало. Малыш побрёл домой, отсыпаться. А через несколько часов его недавний собеседник решил разжиться денежкой, посредством сбыта необходимых в быту вещей.

***

Груда серого тряпья приобрела человекоподобную форму. На свет Божий показалась голова опасливо озирающегося по сторонам незадачливого предпринимателя.

Хозяин квартиры открыл матовую ото льда бутылку, протянул её своему пленнику.

- Пей, мой милый, - ласковый тон Малыша не сулил бродяге ничего хорошего.

Обезумившим оком вращал утренний гость. Не верил он такому желанному и неожиданному счастью. Инстинкт самосохранения, отлично понимающий реальную цену бесплатного сыра, бунтовал, но был загнан в угол сознания другими инстинктами алчущего алкоголя организма.

И взял он сей сосуд с напитком богов! И сделал глоток! И пил он неистово! И расправлялись плечи его под плащом безразмерным. И наливалась душа его радостью, а сердце благодатью!

Первым залпом опустошив бутылку на треть, страдалец всё ещё не верил своему счастью. Когда на дне бутылки оставалось на палец, процесс восстановления душевного равновесия был приостановлен. Оторвавшись от горлышка, шумно отдуваясь и хрипя, гость поглядел на своего спасителя, протянул бутылку ему.

- А Вы, эта... Не будете сами? - вопрошал он, почему-то перейдя на «вы».

- Мы не будем, пока - ответствовал спаситель, доставая из-под кровати бейсбольную биту, - Я исполнил твоё последнее желание, так изволь же оставить сей жестокий и такой недружелюбный мир.

Бутылка выпала из рук Карла, откатилась в сторону.

Воспоминания вспыхивали яркими картинами, сознание искало варианты спасения в прошлом. Все, даже мельчайшие и казавшиеся безнадёжно забытыми нюансы в этот миг были предельно чёткими. Раннее детство. Школа. Армия. Институт. Воспоминания сменяли друг друга с невероятной скоростью, но каждое было кристально, непереносимо ясным. Вспомнилась вся жизнь, такая простая, совершенно обыденная и самая прекрасная!

Малыш глядел в его полные ужаса глаза. Видел, как бледнело его лицо, как бисеринки пота покрыли лоб. Малыш опустил биту.

- Алё, шучу, шучу я! Слышь, Гуимплен, ты мне это брось! Только не на ковёр!

Убрав устрашающий спортивный снаряд на место, несостоявшийся вивисектор поднял недопитую бутыль, вложил её в безвольную руку несостоявшейся жертвы, жестом указывая — пей. Жертва в два глотка допила остатки. Жертву била крупная дрожь. Цвет лица жертвы сливался с плащом, по вискам стекал пот.

Малышу стало стыдно. Хоть маргинал его и потревожил в таком состоянии, шутка оказалась слишком жёсткой. При том, спросоня не признав своего давешнего собеседника, теперь Малыш был даже немного рад этой неожиданной встрече.

- Ну всё, всё, поляк. Пардону прошу. Перегнул. Так чё ты припёрся-то, ни свет, ни заря?

Осознание факта спасения, а точнее того, что его вот именно в данный момент убивать не собираются, всё никак не могло укорениться в сознании. Поляк затряс нижней челюстью.

- Дык, вечер уж скоро! Откуда мне знать, что ты спишь?!

Малыш бросил взгляд на часы — пятнадцать тридцать.

- М-да-а, вздремнул маленько, - пробормотал Малыш, - так ты чего хотел-то?

***

Через час герои повествования восседали за накрытым столом. Снедь-закуска проста и незатейлива — солёная селёдочка, картошечка «в мундире», огурчики-помидорчики, зеленушечка, чёрный бородинский хлебушек, лучок кольцами, домашнее сало напластовано тонкими кусочками. Во главе стола располагалась Она — покрытая морозной наледью бутылка водочки. Что ещё нужно для счастья!

Карл в предвкушении и нетерпении трясся мелкой дрожью. Он был вымыт и переодет в чистое малышово одеяние: спортивные штаны завязкой зафиксированы от спадания на тощей талии, тельняшка свисала с костлявых ключиц почти до колен.

Малыш разлил водку, поднял свою рюмку.

- Давай, Карлуша, за знакомство, за встречу!

Карл кивнул, коснулись рюмками, опрокинули. Водочка была хорошая! Качественная, да из морозилки, при потреблении обжигала сперва холодом, после — жаром. Закусывали молча, утоляли голод. Через несколько минут Малыш снова наполнил рюмки.

- Итак, на волне воспоминаний о вчерашнем празднике, да и вообще — предлагаю выпить за Родину! - Малыш поднялся.

- Поддерживаю, - молвил Карл, - а за какую?

Малыш поставил рюмку на стол.

- В смысле?! Как это, за какую?!

- Ну… я имею в виду, - зачастил гость, - я родился-то в Польше. А вырос здесь, в России, точнее, в Советском Союзе. Вот и хотелось бы уяснить, какой смысл ты вкладываешь в понятие «родина». Она одна, родина эта?

- Ну… Родина — там где ты родился… вырос… там где могилы дедов-прадедов там… - уверенности в словах хозяина квартиры поубавилось.

- Мне кажется, было бы разумнее считать родиной весь этот мир. И вообще, это тема для долгой беседы, а водка греется. Давай выпьем, Вова, за хороших людей! Чтобы их было больше, чем плохих!

- Поехали!

Собеседники коснулись рюмками. Опрокинули, закусили.

-Так вот, - жуя бутерброд с салом, говорил Карл, - Боженька учил, что все люди — его дети, и все родные-любимые, не было приёмных-то детей у него! Посему, нет лучших или худших народов и стран. А дробление на народности — суть кромешное заблуждение человечества!

- О как! Да ты космополит, надо полагать?

- Именно так. Да ты вот представь — нет ни госграниц, ни каких-то запретов, езжай куда хочешь и везде ты как дома! Я понимаю, что утопия, но всё ж, мечтать никто не запрещает...пока.

- Какой-то мировой коммунизм нарисовал, - с усмешкой бросил Малыш, меж тем наполняя рюмки - Не, это врядли. Вот, допустим, я исправно тружусь, приношу обществу пользу, я молодец. А сосед мой — дармоед, ни дня не работал, потому как не умеет и не желает. И почему это у меня с ним должно быть всё общее? А если таких как я, трудяг и молодцов, целая страна, и таких вот соседей-бездельников тоже. Мы у себя строим здоровое общество и качественный красивый быт, своим трудом, потом и кровью. А соседи придут, попользуются, поломают всё, не к столу будет сказано - обосрут, потому как ценить труд не умеют, и уйдут. А нам что останется? Я понимаю, что пример грубый, но всё ж, иллюстрирует идею. Так что, моё мнение — границы у государств быть должны! И каждый должен что-то дать той стране, в которой живёт. - окончив свою пламенную речь, оратор рубанул воздух ладонью и поднял свою рюмку.

Чокнулись, выпили, закусили, пожевали, помолчали. Почесав коротко стриженый затылок, Карл продолжал.

- Если б каждый жил по-совести, не было бы таких «соседей» как из твоего примера. Если б людьми руководила не алчность и честолюбие, не стремление захапать больше денег и власти. Совесть — Боженькой данный закон! Его не обманешь! Нарушить можно, но не обмануть, ибо перед своей совестью каждый рано или поздно ответит. И если по-совести жить — не возьмёшь больше, чем необходимо. А значит, всего и на всех хватит.

- А ты вот о Боге вспоминаешь, а о каком именно?

- Да о любом. Обо всёх стразу и о каждом в отдельности. Любая религия, в основе своей, учит добру, любви, состраданию. И этого уже достаточно. Это тот самый костяк, на который каждая религия наматывает клубок своих глупых излишеств, за которыми, порой, и основ-то не разглядеть. Духовный человек не обидит слабого, не предаст, не обманет. К какой бы конфессии бы он не принадлежал, духовный человек живёт в мире с собой, с природой, с Богом.

- Еретик! Сжечь! - Малыш округлил глаза и вытянул губы трубочкой, - Три дня расстрела!

Налили. Убрали пустую бутылку под стол. Выпили. Закусили. Карл, спросив разрешения, закурил, закашлялся. Малыш осуждающе глядел на сотрясаемого кашлем гостя.

- Я самый больной в мире человек! - сокрушенно изрёк Карл, разведя руками.

- Поведай о себе, Карлуша, сделай милость. А то, больно твой внешний облик с содержанием разнится. Прям до диссонанса.

- Дык, что рассказывать-то, - смущенно бормотал Карлуша, потушил окурок, бросил в мусорное ведро, - школа, потом почти сразу армия. В Мурманске служил. В начале второго года службы случилась большая драка с дембелями. Товарищей моих кого арматурой отходили, кому бошку рассекли. Меня ножичком поддели меж рёбер — задели лёгкое. В реанимации кое-как откачали, но с тех пор кашель этот не проходит. Вот. Комиссовали. Домой вернулся. Родители отдали мне под жилье половину своего дома. В наш политех поступил, благо у матушки кое-какие знакомства имелись. Получил специальность инженера-гидравлика и пошел на наш родимый Нский завод трудиться. Годков пятнадцать трудился. За это время женился на красивой девушке с семитскими корнями. Детей, правда, не нажили, теперь думаю — оно и к лучшему. Умер батюшка от диабета, а через пару лет и матушка — от тоски. Так и работал я на старом месте, пока в 97-м не обанкротился и не закрылся наш кормилец. Стал пить, естественно. Через какое-то время женя эмигрировала к родне в священный град Израилев. Тут подъехали ко мне столичные братки с предложением выкупить дом. Я и не сопротивлялся даже — отдал за смешную цену. На большую часть вырученных денег купил малюсенькую каморку почти на чердаке старинного дома. Оставшиеся деньги пропил. И вот, собственно, с тех пор живу, как придётся… Периодически где-нибудь подработаю, по-мелочи. Вот. В целом, жизнью своей доволен и ни о чём не кручинюсь.

Малыш покачал головой. Достал из морозилки вторую бутылку, открыл, разлил по рюмкам.

- Эко тебя жизнь потрепала… Давай, за тебя выпьем, горемыка.

Карл поднял рюмку на уровень глаз, один зажмурил, другим посмотрел сквозь водку на Малыша, ухмыльнулся.

- Давай за меня выпьем, конечно. Только, вот что я тебе скажу — верь-не верь, а есть в такой вот жизни своя правда, своё очарование и романтика. Её просто сразу не разглядеть. Да не криви ты рожу-то! Объясняю, - опрокинул рюмку в себя, утер стекавшую по подбородку каплю, - Ремарк писал: «Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить». Современный человек в социуме свободен быть не может. Полностью свободны лишь маргинальные элементы, типа меня. Социум диктует человеку его потребности, определяет, что модно, что принято, что человек обязан делать, распределяет роли. В той или иной степени, но это, пардон, рабство. Да-да, тема старая, избитая. Но актуальная! Ну а нам — элементам деклассированным, какое дело до политики, моды, общества, в конце концов? Мне нечего терять, следовательно, я ни за что не держусь, даже за жизнь. То, что подобная свобода тяжела и ценность её спорная — дело третье. Но это истинная свобода!

- И как же ты ею распоряжаешься? - Малыш не скрывал скепсис, - Наслаждаешься свободой-то своей? Ты уж меня извини, но мне кажется, ты пытаешься красивыми идеями прикрыть и оправдать жалкий быт и нежелание вписываться в общество. Без обид.

Карл вздёрнул подбородок.

- Я в этом обществе жил не меньше твоего! И не жалею ни капли, что выбрал путь, которым иду!

Малыш примирительно поднял ладони.

- Всё-всё, мирись-мирись и больше не козлись! Не хотел, обидеть. Правда у каждого своя.

Налили. Выпили. Закусили. Карл огляделся.

- А ты что же, один живешь? Быт холостяка сразу виден.

Малыш разделался с куском селёдочки, прожевал, ответил.

- Да приходит тут одна, Фрекен Пох…

Карл заржал.

- За что ты её так?

- Да это не я её, смутился Малыш, - это она сама. Ник в чате у неё такой был, там познакомились. Ну в чате… короче, в интернете, по переписке, - пояснил он в ответ на недоумение гостя.

Карл приосанился, поправил на переносице несуществующие очки, тоном лектора вещал.

- В скандинавских странах слово «фрекен» - есть форма вежливого обращения к незамужней женщине. Говоря иначе, на привычный нам язык, прозвище твоей пассии можно переиначить, как Мадемуазель Пох. А Вы, уважаемый, по аналогии могли бы зваться Мистер Нах, а на манер скандинавский — Херр Нах!

- Не умничай, - угрюмо буркнул Малыш, - хоть Нах, хоть Зах, мне пох. В общем, приходит она иногда. Готовит, убирает чуть. Мозг мне подъедает, говорит, взрослеть пора. Воспитывает, короче.

- Это всё не просто так, поверь. Впрочем, не моё дело. Давай, лучше, за женщин выпьем! Всё же, они делают нас лучше.

- Согласен.

Сказано — сделано. Осуществили предложение Карла.

- Как говорится, - ковыряя спичкой в зубах, молвил Вова, - Женщина — слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись.

Беседа стихла. Закусывали, думали о своём. Карл разглядывал половинку солёного огурчика на вилке.

- Вова, ты когда-нибудь задумывался о том, что по ту сторону жизни?

Малыш нахмурился, потёр лоб.

- Задумывался, конечно. Думаю, каждый мыслящий человек хоть раз этой темы касался. Но какой-то стройной системы взглядов по этому вопросу пока не сформировал. Лишь в одном, почему-то, уверен — смерть тела не является концом. Есть что-то после: рай, ад, реинкарнация или ещё что. Каждая религия свои варианты предлагает, и конечно же, ни у одной нет прямых доказательств. Сам что думаешь?

Малыш разлил остатки водочки по рюмкам. Выпили. Карл запил огуречным рассолом, отвечал.

- В общем, в вопросах религии и в частности, в поднятой мной теме, мне присущ эклектизм, - при этих словах Малых скорчил гримасу, будто лимон откусил, - говоря проще — я из каждого учения беру что-то, что считаю правдоподобным, что-то домысливаю сам и из этих обрывков составляю свою уникальную систему мировоззрения. И в моём видении всё обстоит примерно так: есть Бог, это не человек и никогда им не был, это скорее особый вид энергии, обладающий сверхразумом. И эта энергия повсюду - вокруг нас, в космосе, во Вселенной. Бог и есть Вселенная, если хочешь. Итак, чтобы скуку развеять, или чтоб самое себя изучить (цель мне, естественно, неведома), Бог создал человека (каким образом — путём эволюции или из глины слепил, сейчас тоже не принципиально). Создал человеческое тело, наделил его интеллектом и добавил ко всему этому самый важный элемент — часть себя — душу. При рождении душа «вселяется» в тело. В процессе жизни человека, душа обогащается определённым опытом, переживаниями, претерпевает изменения. Настаёт момент, когда тело-скафандр перестаёт функционировать. При этом душа возвращается в своё «исходное» состояние — сливается с Абсолютом, вновь становится единым целым с Богом, привнося в него то, что успела накопить за проведенное на Земле время. Таким образом, Бог постоянно меняется, совершенствуется путём проживания мириадов жизней. И процесс этот бесконечен. Такая вот точечка воззрения, если в общем.

- Человек, отдав концы, не умирает насовсем. - процитировал Высоцкого Малыш — Любопытно, очень любопытно. Нужно будет это обдумать.

- Собственно, о такой модели говорят наиболее старые учения. Древние славяне верили — каждый переродится в своего потомка. Буддистские, индуистские и всякие подобные разновидности философских систем основываются на идее реинкарнации. Думаю, мысль ясна. А ещё есть идея, что ада, как такового, нет. Ад — место, где за свои былые проступки душа несет наказание, исправляется. Выходит, ад и есть наша жизнь, в ходе которой мы все отвечаем за прошлые жизни и должны стать лучше. Короче, всё очень непросто, с одной стороны. А с другой — наоборот, всё очень просто и логично. Мы умрём, мы улетим, но обязательно вернёмся!

Карл закончил, захрустел огурчиком. Малыш уставился в стену, переваривал услышанное. В квартире Малыша повисла тишина, нарушаемая лишь шумом проезжающих под окном автомобилей. На улице сгущались сумерки. Молодой месяц висел низко над зубчатой кромкой дальнего леса.

- Пора и честь знать. Пойду. - Карл поднялся, придерживаясь за край стола. В теле была приятная слабость. В животе приятная тяжесть, в голове - приятная тишина.

- Вещи себе оставь, дарю, - малыш пресёк попытку Карла начать переодевание, сгрёб его вещи в пакет.

- Тогда я тебе вентилятор презентую, на память! - Карл протянул Малышу повелитель ветров.

- У меня кондиционер. А на память ты мне много полезных мыслей оставил.

Стали прощаться. Малыш обязал гостя периодически наведываться на рюмку чаю. Гость обязался не подвести.

Ночь была тепла. Звёзды подмигивали, манили. Редкие облака полировали тонкий серп месяца. По традиции города Н, с наступлением вечера улицы становились безлюдны.

Домой идти не хотелось совершенно. Карл бесцельно брёл вдоль домов, думал о своём, курил, кашлял. Во дворе одного из домов, присел на лавку. Метрах в двадцати начинался длинный ряд припаркованных автомобилей. Возле одной из машин происходила какая-то возня, Карл не мог толком ничего разглядеть, лишь два тёмных силуэта. Силуэты сидели на корточках, совершая манипуляции в области колёс. Через пару минут один силуэт поднялся, покатил перед собой колесо к стоявшему неподалёку жигулю, закинул его на заднее сиденье, сел за руль, завёл двигатель. Второй силуэт повторил действия с колесом, после чего вернулся к бесколёсому автомобилю, подошёл к водительской двери. Раздался удар, дробно осыпались осколки стекла.

- Э, алё! Вы в конец ахуели?! - Гаркнул Карл.

Колёса жигуля взвизгнули от резкого рывка с места. Тёмный силуэт на бегу вскочил в набирающий скорость автомобиль. Но проехав с десяток метров машина остановилась, дала задний ход. Набирая скорость жигуль задом нёсся к месту где стоял Карл. Поравнявшись с ним, автомобиль резко затормозил, двери распахнулись, два силуэта выскочили из салона, ринулись к Карлу.

Бежать смысла не было, не убежал бы. В руках у ближнего силуэта был гнутый буквой «г» балонный ключ. Которым он наотмашь и стеганул пятившегося Карла в область солнечного сплетения.

Собственно, Карл успел осознать только этот ужасный, первый удар. Всё остальное в его сознании смазалось в один ком ощущений от ударов, пинков, тычков по голове, спине, почкам, бёдрам. Нападавшие пинали уже не закрывающееся от ударов и не сопротивляющееся тело.

***

Утром Вова был темнее тучи. Взятые по поводу праздника отгулы остались в прошлом. В настоящем остался быт обывателя с неизменной необходимостью зарабатывать. Позавтракав и собравшись, Вова созвонился с коллегой, с которым ежедневно добирался до работы. Договорились, где и когда встретятся.

По дороге коллега Вовы, Дмитрий, поведал историю возмутительного в своей наглости проступка местной шпаны — машину Диминого соседа разули. Скрутили колёса, разбили стекло, пытались вытащить магнитолу. А неподалёку нашли труп забитого насмерть бомжа.

Малыш побледнел.

- Во что был одет тот бомж? - голос Вовы дрожал.

- Да хрен поймёшь, там в крови всё. Что-то вроде тельняшки, что ли. Пакет с барахлом рядом валялся, там плащ советских времен, серый. Его этим плащом укрыли, пока скорую ждали.

Малыш сел на асфальт посреди тротуара, закрыл лицо руками, завыл в голос.

Карл улетел, но обещал вернуться.

Мой первый пост на pikabu, прошу строго не судить.

Не знаю, как относиться к произошедшей истории, скорее – как к иллюстрации того, что добро возвращается приумноженным. Дело было так…

Вечером договорились с девушкой встретиться в кино. Иду я к кинотеатру, предвкушаю встречу и приятное продолжение вечера. И замечаю на обочине тротуара бабушку. Одета плохенько, в руке стаканчик для подаяний. Обычная бабка-попрошайка. Должен сказать, что вообще против подачек. Если человек играет на каком-то инструменте в переходе – он зарабатывает те деньги, которые ему дают. Я как-то даже видел деда, который стихи читал. Говоря иначе, каждый должен хоть как-то заработать деньги, и не просто клянчить, давя на жалость. В общем, думаю, моя позиция ясна. Но глядя на эту бабку что-то отозвалось внутри, описать это сложно. Почему-то пришла мысль о мизерной пенсии, безразличии к нуждам пенсионеров со стороны государства и прочее. К сантиментам я вообще не склонен, тем страннее был сей «отклик» в душе.

Но я прохожу мимо этой бабушки. Думаю: «в кармане мелочь ведь есть. Рублей 17, как раз на проезд хватит, если что. Да и отошёл от неё уже, не возвращаться же…» И прочее в таком духе. А потом другие мысли (сколько ж мусора в голове): «ну вот я сейчас вернусь, отдам ей мелочь, люди будут смотреть как на глупого, оно мне надо?».

Решительно развернулся и пошёл к бабке. Положил монетки в стаканчик, она в ответ поклонилась и что-то пробормотала. Ну и пошёл я дальше по своим делам. Это первая часть истории.

А вот вторая часть. Выходим с девушкой из кинозала, идём по ТЦ, болтаем о своём. Сзади догоняет девушка (Д).

Д: - Извините, я вот за Вами шла, у Вас деньги выпали из кармана. – протягивает мне две сотенных и одну полтинную купюры.

Я: - Эээ…Спасибо… - шаблон разорвало на части. Ведь вся наличность хранится в сумочке моей дамы и этих 250 рэ у меня попросту не было. Я частенько туплю в нестандартных ситуациях. Начинаю соображать – в чём подвох? Розыгрыш? Купюры не настоящие? Сумма хоть и не очень большая, но всё ж часто ли незнакомцы деньги отдают?

Я: – Спасибо, - говорю, - может это не мои?

Д: - Ну я за Вами шла, вроде у Вас выпали, – буквально суёт мне в руку купюры и уходит.

Я в ступоре. Благодарю уходящую девушку, пытаюсь понять, что произошло.

В общем, вот так я убедился, что если ты к людям с добром, то оно тебе вернётся. С процентами))

Букв много, кто дочитал – молодец. БЛАГО ДАРЮ за внимание! ))