в ответ на пост http://pikabu.ru/story/detskie_koshmaryi_4674965
Часто снилось(за всё детство раз 9 одно и то же), как я еду в лифте, а жили мы тогда на двенадцатом этаже, смотрю в щель лифта и вижу покрытое пылью помещение. Страшно - забиваюсь в угол и жду, когда лифт доедет до 12 этажа. И вот... Дверь открывается и я вижу, покрытый двух сантиметровым слоем пыли, чердак, выхожу, оглядываюсь - всё в пыли, и просыпаюсь.
Винда 10, подключил наушники с мкф, пользовался благополучно около месяца, отсоединил однажды - нужны были колонки, потом подрубил обратно, наушники работают, микрофон - нет, в настройках мкф есть - активен, но не работает, только фонит. В гугле не забанили, там инфы не нашёл, второй день еусь.
С пятницы не выкладывал новое продолжение истории о том, как не следует проводить свой досуг, за что и хочу попросить прощения у уважаемых подписчиков. Работы навалилось много, но пару строк, для приближения к развязке, добавлю, а может быть и закончу свою историю, описывая только главное.
Глава четырнадцатая «Неизвестная»
Каждый день Фёдор питал надежды, что выйдет под подписку о невыезде хотя бы до суда и побывает дома, увидится с родными и друзьями, поспит на широком удобном диване и насладится вдоволь домашней пищей, но дни сменяли друг друга и складывались в недели, так прошёл месяц. В одно из обычных, ничем не примечательных утр, когда все трое обитателей номера казённой гостиницы, сидели за столом, пили чай, курили и обсуждали дела свои насущные, открылась дверь, и Подсудимова пригласили на выход.
- «Удачи тебе, парень» - впервые, за всё время пребывания в изоляторе, заговорил с ним вертухай.
- «Почему...?» - растерянно отозвался Фёдор.
- «На суд тебя везут, вот почему, а там удача тебе понадобится»
- «Спасибо…» - ещё более растерянно поблагодарил милиционера Подсудимов и его руки мелко затряслись от страха перед неизбежной развязкой событий. Всю дорогу он мечтал о шансе, хоть и мизерном, получить условный срок, тряска в руках и ногах с каждым километром удаления от изолятора всё усиливалась.
Его привезли к уже знакомому зданию РОВД, которое близко соседствовало с судебным, и завели на второй этаж, где в пустынном коридоре стояли его родители, несколько близких друзей и тут же на скамейке одиноко сидела, по своему симпатичная, девушка, лет двадцати с небольшим, не знакомая Фёдору. - «Кто это может быть?» - подумал он. Девушка смотрела на Подсудимова искренним взглядом полным боли, как будто они были всю жизнь знакомы. Спустя примерно полчаса появились Терпилин и Свидетелев, затем подоспел адвокат – Жанна Левиафановна, и всех пригласили в зал судебного заседания. Девушка же осталась сидеть на скамейке, проводив Федю взглядом до дверей. Процесс продолжался около полутора часов и судья, выслушав все стороны, объявил о переносе оглашения решения на следующий день и покинул зал заседаний. Фёдора вывели в коридор, где всё ещё сидела неизвестная, она попрощалась с Подсудимовым, молча посмотрев ему в глаза, затем встала и ушла, скрывшись за углом лестничной клетки…
Уже к обеду Фёдора вернули в камеру следственного изолятора и он, закурив, рассказал сожителям, что и как прошло, и забравшись к себе на шконку, мгновенно провалился в глубокий сон…
Глава пятнадцатая «Кульминация»
Подсудимов проснулся поздно вечером, когда все обитатели камеры уже спали и до самого утра гонял по кругу мысли о предстоящей развязке и о неизвестной девушке, которая так же загадочно исчезла, как и появилась. Утром после завтрака парня отвезли на оглашение приговора и, в уже знакомом коридоре, помимо родственников и друзей, на скамейке, в том же месте сидела та же девушка. Её выразительный взгляд, всё так же, был наполнен искренней болью, казалось ещё немного и из её глаз вырвется поток слёз. Фёдор сел напротив и они, молча, смотрели друг на друга, пока не началось заседание…
- «Всем встать» - приказал судья и начал зачитывать приговор:
«Гражданин Подсудимов Фёдор Лохович, советского года рождения, признан виновным в совершении грабежа в отношении потерпевшего Терпилина Николая Срулевича и приговаривается к трём годам шести месяцам лишения свободы…»
А в этот момент у Феди потемнело в глазах, все мысли, как будто отступили куда-то на задний план. Он стоял и смотрел в никуда, а судья ещё долго зачитывал статьи и законы. Из глаз мамы Фёдора часто закапали крупные слёзы, а лицо отца окаменело и покрылось испариной. Судья продолжал: «… Учитывая смягчающие обстоятельства, отсутствие судимостей и чистосердечное признание по статье такой-то меру считать условной, назначить подсудимому срок в три года и освободить в зале суда»
Сознание Фёдора, в этот момент, как будто втянуло, неизвестной силой, обратно в реальность и на его лице появилась лёгкая улыбка. Судья что-то продолжал зачитывать, но подсудимый уже не слушал. По окончании с Феди сняли наручники, Жанна Левиафановна поздравила его, попросив через два дня зайти за постановлением и, по своему обыкновению, быстрым шагом удалилась по своим делам. Снова свободный Фёдор вышел в коридор и увидел всё ту же неизвестную, которая, посмотрев на парня, слегка улыбнулась и снова скрылась за угол лестничной клетки, больше Фёдор её не видел. Он расспросил родственников и друзей о том, что это за девушка, но никто её не знал, она просто появлялась и исчезала. Возможно это был его ангел-хранитель, других вариантов у него не было...
Вот и закончена, хоть и немного спешно, история из моей жизни, о том, как я чуть не присел на три с половиной года. Спасибо за внимание моих подписчиков и всем свободы. Терпилин получил компенсацию ущерба в виде не малой суммы, Жанна Левиавановна запросила небольшое вознаграждение, а следователя-майора, который сажал всех подряд без разбора, через несколько лет, зимой, нашли мирно плавающего мёртвым в реке. Спустя четыре месяца Фёде исполнилось 18, и его призвали в армию, а так как у него уже появилась девушка, идти служить ему ох как не хотелось, но это уже совсем другая история, если интересно расскажу.
Хмм... Чем же заняться...Уже вечер пятницы и конечно уже никто не хочет читать продолжение моей истории, о том, как я помогал выполнять план раскрытия преступлений нашим доблестным, ещё милиционерам, в то время, н̶о̶ ̶я̶ ̶п̶р̶и̶н̶я̶л̶ ̶н̶е̶м̶н̶о̶г̶о̶ ̶а̶л̶к̶о̶г̶о̶л̶я̶ но мне побыстрей хочется закончить и поэтому я продолжу. Быстро, без пикч, только текст.
Глава тринадцатая «Чистосердечное признание»
Прошло уже четыре дня с того момента, как Федя согласился изменить показания, но с тех пор все, как будто, забыли про него. Он нашел среди здешней литературы книгу со стихами. В предисловии от автора этой книги говорилось, что тот, провёл в этом месте около шести лет под следствием. И по истечении этого, не малого, срока получил оправдание. Выйдя на свободу, он опубликовал свои стихи в количестве ста экземпляров и принёс в дар в несколько мест лишения свободы. Стихи были действительно хороши, а может быть Фёдору просто так казалось из-за душевных страданий, которые автор так умело вложил в своё произведение.
Дни тянулись… пятый…шестой…неделя. Ничего нового в камере не происходило, Цыган с Поэтом целыми днями курили, шутили и веселились, как могли. В понедельник после обеда, наконец, парня пригласили на выход и отправили в РОВД для изменения показаний. В кабинете его встретил, всё тот же, молодой следователь в звании майора, а так же адвокат Жанна Левиафановна. Видно было, что они давно знакомы и дружественно ведут беседу.- «Садись, а точнее присаживайся, Подсудимов» - пригласил его, указывая на свободный стул, следак. Фёдор присел и посмотрел на Адвакатуллину.
- «Что смотришь, расскажи товарищу майору, как всё было на самом деле» - ответила на молчаливый вопрос Жанна. Следователь вставил в пишущую машинку лист бумаги, а Федя начал рассказывать историю того парня, на месте которого оказался.
- «Вот, Подсудимов, сложно было сразу рассказать всё, как есть, может быть, сейчас уже ютился, где-нибудь на поселении, а так будешь ещё ждать суда в камере не известно сколько» - цедил сквозь зубы с ухмылкой майор.
- «Но ведь Жанна Левиафановна сказала, что может быть получится под подписку о невыезде выйти…?» - расстроился Федя.
- «Ты давай рассказывай сначала, подпишешь когда, тогда и будем решать этот вопрос» - повысил голос следователь.
Фёдор продолжал рассказывать, а Жанна в нужных местах его поправляла под стук клавишей печатной машинки.
- «Та-ак!» - закончил следователь «Вот здесь число, тут подпись и расшифровку. Отлично! Бери теперь бумагу и ручку» - майор пододвинул Феде чистый лист А4, тусклого бежевого цвета, из бумаги низкого качества и ручку с искусанным колпачком.
- «Пиши, по центру, чистосердечное признание. С новой строчки – я, Подсудимов Фёдор Лохович, такого то года рождения, проживающий…» - парень писал под диктовку следователя роковой документ. В голове у него была пустота, никаких мыслей, он был морально мёртв.
Подписав признание, Фёдор вопросительно посмотрел на Жанну Левиафановну. Та, не глядя ему в глаза, сухо сказала: «Всё, Федь, возвращайся, пока, в изолятор, если что-то положение дел изменится, я тебе сообщу».
Ничего не отвечая, он встал и протянул, сложенные вместе, руки конвоиру…
Уже к вечеру парень был возвращен в свой казённый дом к своей новой «семье», которые в предвкушении новых, интересных историй встретили его за столом с заваренной кружкой чифа…
Люди, сидевшие долгое время, конечно заплюют меня минусами. Я провёл в следственном изоляторе не так много времени, о чём ни капли не сожалею, да и было это давно, по сему рассказываю, как помню. Нюансов по количеству сигнальных стуков по стене и тому подобным приёмам - не знаю, но могу только сказать, что всё у этих ребят продумано до мельчайших мелочей. Продолжим...
Глава двенадцатая «Цыганский стрелок»
Сегодня ожидалась новая встреча с адвокатом. Фёдор, ещё вчера, принял решение отказаться от правдивых показаний и принять предложение защитника, предоставленного органами.
В это утро парню принесли передачу, в которой было порядка десяти балабасов, распакованных и высыпанных в прозрачный пищевой пакет, палка полу копчёной колбасы, нарезанная кружочками, две пачки «Явы золотой», пять пачек «Примы» и десять коробков спичек, а так же пакет мелкого чёрного чая. Колбаса разошлась по желудкам сокамерников уже через десять минут. Фёдор есть отказался, не было аппетита, он очень переживал из-за ситуации, в которой оказался, но уже всё меньше надеялся выбраться из этой заварухи.
- «Федь, надо бы пацанов подогреть пачухой, они нас тоже не забывают, их сигареты мы курим всё это время» - предложил Цыган.
- «Конечно, без проблем, а как это сделать? – спросил Фёдор.
- «Да тут сложности никакой, просто попросим дубака, он передаст, от смены правда зависит, есть тут один, сначала согласился помочь, а когда я подавать ему стал, огрел дубинкой меня по рукам и закрыл окошко» - Цыган скривил лицо, как будто съел что-то кислое.
- «Но зачем нам курево раздавать, да на дубинку нарываться, узнать надо сначала, может у них в достатке» - возразил Пушкин.
- «На том и порешим» - согласился Цыган, взял газету и принялся скручивать из неё, небольшого диаметра трубочку.
Подсудимов с интересом наблюдал за непонятным ему процессом, а Поэт тем временем что-то писал карандашом на небольшом кусочке бумаги, после скатал записку в шарик, взял плёнку с пачки от «Явы золотой» и запаковал шарик в плёнку, зафиксировав подожжённой спичкой. Затем кудрявый примотал к шарику белую длинную нитку. У Цыгана уже была готова плотная трубка из газеты, Поэт передал ему шарик с ниточкой, с которыми конокрад заскочил на нары к окошку.
- «Ну что, Федя, давай ты к двери на шухер» - хрипло прошипел Циган, а кудрявый постучал в стену соседней камеры.
Спустя пару минут послышался ответный стук и стрелок просунул трубочку между ресничками окна. Раздался глухой плевок, шарик вылетел по ту сторону трубки, а благодаря заданному ему ускорению, и ограниченный ниткой, намотался, на выставленную из окна соседней камеры, газетную удочку. Через несколько минут соседи постучали в стену и смуглый втянул нитку с ответной запиской обратно. «Спасибо, в достатке» - озвучил Поэт содержимое клочка бумаги, пока Цыган уничтожал изделие из газеты.
Вскоре Федю увели на встречу с адвокатом, которая не заставила себя долго ждать и как обещала, пришла в назначенный день. Жанна Левиафановна была густо наштукатурена и от неё резко пахло дешёвыми духами.
- «Здравствуйте, Подсудимов» - вежливо обратилась она к Феде.
- «Здравствуйте, Жанна Левиафановна» - ответил парень.
- «Ну как обживаешься в новом доме?» - перейдя на «ты» спросила она с ухмылкой.
- «Да обживаюсь» - опустив голову, ответил Фёдор.
- «Что решил, обдумал мой вариант действий?»
- «Да, обдумал, я напишу чистосердечное»
- «Вот и отлично, что нужно говорить ты знаешь, при даче новых показания я буду присутствовать, поэтому если что не так, то я тебя поправлю. Счастливо оставаться, Подсудимов, скоро увидимся» - Адвакатуллина спешно собралась и вышла из комнаты...
По возвращению в камеру Фёдор уснул, облегчённый принятым решением, в надежде побыстрей вернуться домой под подписку о не выезде.
Итак, хотел бы побыстрей закончить эту историю и̶ ̶р̶а̶с̶с̶к̶а̶з̶а̶т̶ь̶ ̶н̶о̶в̶у̶ю̶, но она всё никак не хочет кончаться. Ответа на вопрос "Сколько будет частей?" у меня нет, поэтому продолжу, а это уже один шаг к получению на него ответа.
Глава одиннадцатая «Обиженный»
Наступило утро нового дня. Подсудимов открыл глаза и огляделся, не сразу поняв, где находится. Цыган с Поэтом, уже с самого утра, прессовали Рыжего, но не так, как вчера, а теперь с задействием местной библиотеки. Тот, по прежнему молчал, за что и получал удар за ударом книгой по затылку и ушам.
- «Я тебе ночью карандаш в ухо воткну, сука! Говори блять за что сидишь!» - не громко рычал Цыган, нанося очередной удар книгой.
- «Ребят, что вы его долбите то опять? Ну не хочет он рассказывать» - вступился Фёдор.
- «Федь, не знаешь кого защищаешь! Тут не принято молчать! Сука он ментовская» - не унимался Цыган.
- «А если нет?» - спросил Фёдор.
- «Сегодня придёт смотрящий, он всё тут знает, он и рассудит нас» - огрызнулся Цыган «А будешь лезть не в своё дело… мы и за тебя возьмёмся, понял? Жили были два петуха, одного ебли до обеда, а другого после обеда, кому было хуже?»
- «Да отстань ты от Феди, он вроде нормальный пацанчик, тем более законов наших ещё не знает» - вступился Пушкин «На это, Федь, надо отвечать - У кого уже тому и хуже, запоминай»
Фёдор перевернулся на спину и молча пролежал несколько часов раздумывая о происходящем беспределе.
Скрипнул засов окна-кормушки и из-за двери послышался голос вертухая: «На прогулку идём?» Подсудимов вопросительно посмотрел на сокамерников. Пушкин молча кивнул в сторону Фёдора и добавил: «Иди, если хочешь»
- «Я пойду!» - обрадовался Федя, а все остальные молча отказались. Открылась дверь и Подсудимов, накинув куртку, вышел в длинный коридор, встал лицом к стене и положил руки за спину. Его отвели в помещение для прогулок, размером примерно пять на три метра, а сверху всю площадь закрывала небрежно сваренная решётка. По центру располагалась деревянная, на металлических ногах, скамейка, засыпанная снегом. С периодичностью в пять минут вверху проходил охранник. Одиночная прогулка продолжалась около часа…
По возвращению в камеру парень увидел, сидящего на корточках у дальняка, Рыжего. Цыган оживился: «Ну что, Федя, я же говорил, что он стукачёк, пидор он засухареный. Он в обижняке сидел неделю назад сука. Его к нам менты стучать перевели»
- «А как вы узнали?» - удивился Федя.
- «Малява пришла вот как!» - Цыган указал на маленькую смятую бумажку, лежащую на столе.
- «А откуда она взялась?» - Фёдор не понимал, как бумажка могла оказаться в камере, ведь не мог же охранник её передать.
- «Словились с малолеткой, позже всё узнаешь, а ты сука рыжая чтоб сидел у параши и не вставал. Спать там же будешь, пидор!» - прорычал Цыган.
Фёдору было жаль Рыжего, но сделать он ничего не мог. Это был совсем другой мир в котором ему придётся учится жить заново…
В обеденное время, как обычно, прикатил баландёр и выдал всем по миске супа. Обиженный последним получил свой паёк и приказом Цыгана отправился обратно, в угол к дальняку, где ему и пришлось есть свой обед. Вдруг Фёдор услышал два глухих удара по стене из соседней камеры.
- «Пушкнин, на шухер» - скомандовал Циган, и схватив газету, начал её скручивать в конусообразную тонкую трубочку, затем добавлял ещё лист за листом, пока не получилась длинная палочка, сужающаяся к концу. Поэт-рецидивист в это время стоял у двери, прислонившись к ней ухом и внимательно слушал не подходит ли вертухай. Цыган с газетной удочкой вскочил на шконку Подсудимова, к окну, высунул её через решётку и железные реснички на улицу, в сторону соседней камеры
- «Федя! Стукни один раз по стене, быстрей» - прохрипел он.
Фёдор подбежал к шконке Пушкина, за которой находилась стена, разделяющая камеры и, без особой силы, ударил по ней кулаком. Через несколько секунд Цыган втащил обратно удочку, на которой болталась белая нитка с небольшим бумажным шариком обвёрнутым плёнкой. – «Всё, Пушкин, смывай удочку в очко!» - суетливо сказал рыбак, отрывая шарик от нитки. Пока Поэт занимался уничтожением улик, Цыган развернул шарик и на всеуслышание заявил - «Этого пидара переведут от нас завтра, обратно в обижняк. Хотел засухариться, сука ментовская? Тут не прокатит! Смотрящий к нам не придёт, смысла нет, всё уже и так выяснили» Цыган слегка улыбался, оголив золотые коронки зубов, он был доволен раскрытием и переводом стукача.
На следующий день, утром, забрали Рыжего и, как казалось Фёдору, жизнь должна была пойти спокойно…
Работы сегодня не так много, поэтому написал ещё чуток о начале своей жизни в следственном изоляторе. Времени с тех пор прошло не мало, поэтому мелких деталей могу не помнить, но что помню всё тут. Да, и ещё я накосячил с главами, почему то у меня оказалось две восьмых, поэтому девятую пропускаем:-) и переходим сразу к десятой.
Глава десятая «Адвокат»
Прошло несколько часов, сколько именно сказать сложно, но уже стемнело. Федя всё так же лежал, глядя в потолок и слушал, как Цыган с Поэтом крутят Рыжего на рассказ о своей жизни, как он до неё докатился и за что он здесь сидит, но каштан оказался крепок и колоться, по какой-то причине, никак не соглашался.
Внезапно застучала и открылась дверь камеры. «Подсудимов, на выход, без вещей» - сказал вертухай. Фёдор спрыгнул с верхнего яруса своего лежбища и направился к выходу. «Лицом к стене, руки за спину» - по обыкновению, безинициативно произнёс сопровождающий. Наручники одевать не стали. Снова длинные коридоры, разделённые решётчатыми дверями, у каждой двери милиционер неохотно говорил: «Стой, к стене» и после открытия двери добавлял: «Иди»…
Федю завели в небольшую, пустую комнату со столом и тремя стульями посередине. За столом сидела женщина лет пятидесяти и перелистывала какие-то бумажки. Не глядя в сторону Фёдора, она, продолжая листать свои документы, негромко пригласила его присесть:
- «Подсудимов, присаживайтесь» Федя присел на один из стульев. «Я буду представлять Вас в суде, Фёдор. Моя фамилия Адвакатуллина, зовут меня Жанна Левиафановна. Я уже ознакомилась с Вашим делом и могу сказать следующее… Без изменения показаний шансов у нас никаких. Вам предъявлена серьёзная статья – разбой, и я прошу рассказать мне всё, как было на самом деле, Вы мне можете доверять иначе я не смогу Вам помочь.
- «Но я всё рассказал, как было!» - прервал её Фёдор.
- «Хорошо, раз не хотите рассказывать – будем работать с тем, что есть. Хочу пояснить Вам, Подсудимов, следующее…» - она сделала небольшую паузу и продолжила, листая документы:
- «Я рекомендую Вам всё-таки написать чистосердечное признание, но с небольшими изменениями. Терпилин уверен, что у Вас был нож, но Свидетелев ножа не видел, потому что в это время звонил в милицию, а без свидетелей – это его пустые слова, он мог видеть Вас даже с концом наперевес, а это уже попытка изнасилования, но не доказуемая. Поэтому у нас есть шанс снять с Вас статью «разбой», если напишем в показаниях, что это была расчёска и Вы просто чувствовали себя неудобно с растрёпанными волосами перед Терпилиным, когда спала шапка и решили причесаться. Таким образом у нас с Вами, точнее у Вас, я то тут не причём…» Федя перебил вошедшую во вкус Жанну Левиафановну: «Но ведь и я тоже тут не причём»
Адвакатуллина напряглась: «Подсудимов, не перебивайте… Так во-от, таким образом на Вас останется только хулиганство и грабёж, а в этом случае у нас гораздо больше шансов значительно снизить Вам срок. Если же Вы не измените показания, то суд сочтёт, что Вы не хотите сотрудничать и примет во внимание показания Терпилина, как правдивые. Так что думайте, господин Подсудимов, я приеду снова через два дня. Кстати, хочу добавить. Если напишите чистосердечное, то возможно мне удастся договорится, чтобы Вас выпустили до суда, под подписку о невыезде. Не обещаю, но попробую.» До свидания, Фёдор!» - Жанна убрала бумаги в чёрную папку и спешно покинула комнату, а Фёдора вернули в камеру…
- «Ну что там, Федь, куда тебя водили, рассказывай?» - спросил любопытный Цыган, передавая алюминиевый кругаль с чифиром Пушкину. Фёдор сел радом и выложил всё, что произошло.
- «Я бы на твоём месте не торопился соглашаться, это ментовский адвокат, она тебя крутит на признание» - резко, со злостью в голосе, высказал Цыган.
- «А я считаю она дело говорит, так действительно есть шанс значительно скостить срок» - не согласился Поэт.
Фёдор задумчиво опустил голову, принимая от кудрявого кружку с чифиром: «Буду думать...»
- «Кстати, Федь» - оживился Цыган «Мы тут смотрящего по малолетке попросили навестить нас, чё то Рыжий скрывает, не говорит откуда привели, за что сидит, может он стукач!»
Рыжий сидел опустив голову и ничего не отвечал.
- «Как навестить? Как так попросили, он же в другом совсем месте. И как он придёт, он же тоже сидит?» - удивился Федя.
- «Да тут не всё так просто, Федь» - улыбнулся Цыган и добавил «посидишь, узнаешь!»
Фёдор сделал ещё глоток тюремного напитка, прикурил от чинарика Пушкина и запрыгнул к себе на шконку, прихватив с собой со стола одну из пепельниц, сделанную из пустой пачки «Примы» и ушёл в раздумья о дальнейшем существовании, а двое рецидивистов продолжили пытать Рыжего, с применением не особо грубой физической силы…
