FerikJurgen

Ровно 15 лет назад, в декабре 1995 года, бурятский ОМОН избежал смерти на Северном Кавказе, выйдя из окружения без потерь.

Первая чеченская кампания, поселок Ново­грозненский. Настоящая война. В двойном кольце окружения оказался блок-пост бойцов отряда ОМОН из Бурятии. Неподалеку погибал батальон внутренних войск с Алтая

Российские генералы не знали, что предпринять для спасения людей, оказавшихся в окружении. Тогда 40-летний Вячеслав Мархаев, командир отряда бурятского ОМОНа, вызвался пойти на переговоры с чеченскими боевиками. Он пошел один, без оружия. Ему удалось убедить полевых командиров чеченских повстанцев отпустить ребят живыми. Тогда командование представило Мархаева к ордену Мужества. Потом было еще пять командировок в Северо-Кавказский регион. Но тот поступок стал настоящей легендой, обрастая самыми невероятными слухами. Спустя 15 лет впервые Вячеслав Мархаев и его коллеги, находящиеся в отставке, решили рассказать, как бурятскому командиру пришлось стать парламентером от России с чеченскими боевиками.

От взрывов земля ходила

Это была очередная командировка 50 бурятских омоновцев в зону боевых действий на Кавказе. Тогда, по словам Вячеслава Мархаева, ситуация складывалась не лучшим образом. Чувствовалась разобщенность, отсутствие взаимодействия среди российских силовиков. В свою очередь, боевики пользовались своим преимуществом — хорошим знанием местности — и наносили безошибочные удары. Федеральные войска несли немалые потери.

Бурятский ОМОН дислоцировался недалеко от поселка Новогрозненский, выставив два блок-поста на федеральной дороге Хасавюрт — Грозный. В тот день 11 декабря была ясная солнечная погода. Ничто не предвещало беды. На военно-полевом стане бурятского отряда шла обычная жизнь. Размеренную тишину прервал внезапный массированный обстрел, начавшийся около четырех часов дня. Боевики вели шквальный огонь из минометов и гранатометов. Одна граната попала в палатку управления, в которой находился Вячеслав Мархаев. От взрыва он потерял сознание, получив контузию. Буржуйка, возле которой он находился в тот момент, была вся продырявлена осколками гранаты.

— Когда я выполз из траншеи, было такое ощущение, что земля ходит ходуном, голову поднять невозможно было, — вспоминает Мархаев.

Ребята, находившиеся в палатках, едва успели нырнуть в свои окопы. Более двух часов продолжался шквальный огонь. До позднего вечера свистели пули снайперов над окопами бурятского ОМОНа. Тогда по рации поступило сообщение, что в этот день боевикам удалось занять город Гудермес. Практически все дороги, ведущие к захваченному городу и поселку Новогрозненский, оказались под контролем боевиков. В двойном кольце окружения оказались и наши омоновцы. На блок-посту, на котором несли службу десять ребят, закончились вода, запасы продовольствия. Связь с отрядом они держали по рации.

Дислоцирующийся в нескольких километрах в предгорьях батальон срочников с Алтая оказался в плотном кольце повстанцев. По словам Вяче­слава Мархаева, алтайцы оказались полностью отрезанными от внешнего мира, лишены продовольствия, воды и боеприпасов. Их полк нес потери: было убито два человека, еще 34 тяжело ранены. Им пытались помочь, выдвигая в район окружения БТР и вертолеты с воздуха. Однако все безрезультатно. Боевики пресекали все попытки шквальным огнем, сбивая технику и изрешечивая ее в сито.

— Они уже десятые сутки отражали атаки чеченцев, гибли девятнадцатилетние ребята, командир батальона требовал помощи от командования, не стесняясь в выражениях, — рассказывает Вячеслав Мархаев.

Он признается, что слушать спокойно мольбы о помощи было невозможно.

Моя идея — вот и пошел

На оперативном совещании федералы предложили авантюрный и бессмысленный вариант — собрать колонну из БТРов под прикрытием танка и отправить в пекло, чтобы попытаться прорваться к окруженным.

— Генерал сказал, что мои бойцы опытнее, а его сынки, глядя на бурятских омоновцев, не растеряются, но я такой вариант сразу отверг, это было безрассудством, боевики уничтожили бы всех, — рассказывает Вячеслав Мархаев.

Бурятский командир предложил решить вопрос дипломатическими переговорами. А поскольку среди офицеров не нашлось добровольцев, вызвался сам Мархаев. Командование 4-го полка ВВ договорилось с руководством боевиков вступить в переговорный процесс. Пойти с командиром на встречу вызвались замполит по тылу Алексей Бардаханов и врач бурятского ОМОНа Александр Бондарев.

Накануне решающей встречи три парламентера помылись, побрились, надели чистую одежду. А родным написали письма. Каким был их текст, офицеры до сих пор не хотят говорить.

— Я не знал, каким будет результат, не знал, отпустят ли они обратно нас, ведь тогда боевики проявляли особую жестокость с плененными, — вспоминает Вячеслав Мархаев.

Флаг с соембо

В назначенный день за ними подъехали чеченцы на легковом автомобиле. Предварительно обыскав бурятского командира, они посадили к себе в машину между двумя вооруженными боевиками. Алексей Бардаханов и Александр Бондарев сели в груженный медикаментами и едой грузовой ЗИЛ. Бурятские омоновцы надеялись, если удастся вызволить алтайских окруженцев, накормить их и оказать им врачебную помощь. Один из боевиков воткнул ствол автомата врачу в спину и не отнимал до конца поездки.

Александр Бардаханов из белой простыни сделал флаг, на котором нарисовал бурятский символ «соембо», и водрузил его на военный грузовик. Чеченцы везли их только им известными тропами в объезд минных полей. Все местное население Новогрозненского высыпало посмотреть на парламентеров.

— Конечно, тогда они боролись за идею свободы, как им тогда казалось. Дети поворачивались к нам спиной и снимали штаны, а взрослые откровенно смотрели с ненавистью, — рассказывает Вячеслав Мархаев.

— Тогда я понял, что был прав и нельзя было прорываться колонной, у них ведь даже дети были вооружены до зубов, — добавляет он.

Новогрозненские переговорщики пересекли несколько КПП.

— Сопровождавший нас боевик по имени Вахид разговаривал с полевыми ко­мандирами, и только потом нас пропускали, — говорит Мархаев.

Возможно, Масхадов

В центре поселка почти час они ждали важную персону, как им сказали, одного из главных лидеров. На встречу прибыл некий командующий фронтом.

— Я не знаю, кто это был, предполагалось, что это мог быть инкогнито сам Масхадов, — рассказывает Мархаев.

Его спутников Бардаханова и Бондарева на ЗИЛе остановили метрах в ста от места переговоров. Они могли лишь со стороны следить за своим командиром. На большой площади сгрудилась толпа боевиков и местного населения.

Командир последнего поста заупрямился. Он категорически отказывался пропустить бурятских парламентеров к алтайскому отряду. Не могли на него повлиять и его сподвижники.

— Между ним и Вахидом началась ссора, было видно, что чеченцы тоже не могут прийти к согласию в действиях, — рассказывает командир ОМОНа.

Тогда на разговор вышел Мархаев. Его тут же окружила толпа вооруженных людей.

— Ты что, хочешь бесплатно забрать трупы федералов? Понаехали тут со всей России и мочите нас, — негодовали чеченцы.

Мархаев признается, насколько нелегко было ему в той ситуации. Однако он намеревался сделать все, чтобы вызволить погибающих алтайцев. Мать их убитого командира звонила по несколько раз в день в ожидании тела сына.

Возбужденные чеченские полевые командиры высказывали свои претензии и выдвигали требования. Они выражали свое недовольство и гнев. Мархаеву удалось тогда сдержать натиск ярости и злобы боевиков. Он сумел успокоить их агрессию и провести беседу. Разговор длился долго. Все это время Бардаханов и Бондарев с тревогой, не отводя глаз, следили за своим командиром.

— Саша мне потом рассказывал про чеченца, который стоял за моей спиной и кинжалом водил по своей руке, как бы натачивая его, — с улыбкой вспоминает Мархаев. — Мои ребята переживали и осознавали: случись что, шансов выжить у нас нет.

Командир бурятского ОМОНа сохранил самообладание и сумел вызвать расположение у боевиков. Чеченцы, в свою очередь, выразили признательность бурятским бойцам. Накануне этих событий на блок-посту дежурный отряд ОМОНа отпустил восвояси спустившегося с гор боевика, предварительно его разоружив. Об этом случае уже говорили среди чеченских повстанцев, которые были удивлены, что бурятские милиционеры его не стали убивать.

— Я думаю, на их лояльность повлиял тот случай, — считает Мархаев. — Тогда старший в переговорах от боевиков — командующий фронтом — пообещал бурятскому командиру прекратить бои, а также вывести из окружения живыми и невредимыми алтайских солдат и бурятских бойцов.

Без потерь

Возвращаясь с переговоров, милиционеры до конца сомневались, отпустят ли их живыми. Переговоры затянулись, и время поджимало. Мархаев вместе с ребятами должен был вернуться к назначенному часу, иначе федеральные войска должны были пойти в наступление. И атака на боевиков началась бы и с земли, и с воздуха, и приказ в этом случае был — никого не оставлять в живых. В случае невозвращения парламентеров федеральные чины готовы были стереть с лица земли весь поселок.

— И как назло рация разрядилась, а скорость нашего ЗИЛа была едва 20 километров в час, — рассказывает Вячеслав Мархаев.

Уже потом им рассказали, что несколько раз отдавались команды выдвигаться колонной на село. Но оставшиеся на базе заместители Мархаева поставили условие — пока командир не вернется, никаких движений.

— У федералов хватило благоразумия не конфликтовать с нашими, а у нас была беспредельная радость, что все закончилось, — рассказывает он.

Чеченские боевики сдержали обещание, данное Мархаеву, и уже через неделю и алтайские, и бурятские окруженцы вернулись домой.

На фото: Вячеслав Мархаев во время съемок видеописьма для родных с одним из заместителей Сергеем Баиновым на полевой базе возле поселка Новогрозненский в Чечне

По этой истории, обросшей огромным количеством слухов, есть невероятные предположения.

Одно из них - что Мархаев встречался с командиром боевиков еще в союзное время на соревнованиях по борьбе, и они друг друга узнали. Что правда, что ложь - неизвестно, но то, что бойцы  омона и батальон срочников вышли живыми - это факт.