Лига парашютистов

Абсолютные рекорды стратосферных (женских) прыжков с парашютом.
Нина Пронюшкина (с зеркалом) наносит слой гусиного жира на лицо. Установила рекорд ночного одиночного прыжка, класс G-2 FAI, с высоты - 14974 м, в свободном падении 14400 м, раскрытие купола 570 м - 28 октября 1977 г. Позже рекорд убрали из реестра FAI, как опасный для жизни.
Эльвира Фомичёва - Абсолютный рекорд FAI в классе G-2. Дневной одиночный прыжок с высоты 15760 м, в свободном падении — 14800 м, раскрытие купола на 960 м. 26 октября 1977.
Рекорды Советских парашютисток не побиты и сегодня.

Я и сама недавно там была. Тоже ничего не понимала и боялась, что парашют не раскроется. Сейчас, конечно, тоже боюсь, что не раскроется, но только тот, который был уложен мной. Хвастаюсь: ещё ни одного отказа:)

Итак, перворазниками называют людей, которые пришли впервые прыгать с парашютом. Как правило, это самостоятельный прыжок. Как они попадают к нам на аэродром?
Кому-то подарили сертификат на прыжок. Кто-то захотел сам и сумел воспользоваться гуглом. А кто-то как я: увидел объявление, рекламу или как прыгнул знакомый — и загорелся идеей.

Первое, что происходит с потенциальными перворазниками — инструктаж. Мы собираемся в кабинете, инструктор рассказывает, что нельзя, что можно, а что нужно делать будущим парашютистам. И конечно же отрабатываем на практике, пока инструктор не убедится, что каждый готов. Мне пришлось в течение 10ти минут отрабатывать все действия, на кого-то убили полчаса.

После инструктажа мысли совершенно другие: розовые парашютные очки теперь разбились о жестокие типы отказов парашютов и способы борьбы с ними.
Отказом парашюта называют любые неисправности, при которых парашют почему-то не работает так, как надо. Либо вообще не открывается, либо повреждён. Когда узнаёшь, что именно может приключиться с тобой при выходе из самолёта, в воздухе и при приземлении, действительно задумываешься, надо ли оно тебе. У нас бывают случаи, когда люди отказываются идти дальше после инструктажа. Никто не говорил, что парашютный спорт для адекватных трусов!

В нашем аэроклубе так заведено, что только через день мы едем на аэродром. Прыгать.

Те, кто сюда приезжают, редко когда отказываются. Считают, обратного пути нет. А его и правда нет: аэродром в 30ти минутах от города через гравийки и лес, привозят на машинах (водители-перворазники подвозят пешеходов-перворазников — так работает наша система транспортного распределения:) ), пока не прыгнут, никто не поедет. А такси вряд ли согласится вывозить из такой глуши.

По прибытии новобранцы получают парашюты и инструкции по обращению с ними. Махина весом почти в 12 кг и с кучей лямок, за большинство которых браться нельзя, доверия не внушает: «а точно раскроется?» Мы народ суеверный, поэтому хоть я и на 99.9% уверена, что раскроется, однозначно не утверждаю. Зато рассказываю им о приборе, который в случае чего подстрахует и о запасном парашюте, который тоже с прибором.
Далее идём разминаться. Снова отрабатываем то, что было на инструктаже, прыгаем со специального снаряда (имитация приземления), а потом идём отрабатывать отделение из кабины реального самолёта.

Всё страшно и интересно одновременно. Не понятно, какое чувство сильнее, но пока инструктор шутит, перворазники не задумываются о том, что будет через полчаса.
Всё отработали, парашюты получили, у медика здоровье проверили — слышим гул. Запустился мотор Ан-2 (ОНО РАБОТАЕТ???). Вместе с командой инструктора «одеваться» приходит страх. Настоящий, животный. Боже мой, что я делаю, зачем на это ...иду... уже в строю по пути в самолёт. Аннушка больше не кажется такой простой и безобидной, парашют тяжелеет с каждым шагом. Поскорее бы всё закончилось.

Это только начало. Перворазников почему-то пугает самолёт самой надёжной конструкции имеющихся бипланов. В мой первый раз я тоже сомневалась, что этот агрегат взлетит, а потом ещё и не развалится в небе. А ещё любые воздушные ямы, лёгкие снижения и открытие двери сопровождаются тревогой в их глазах.

До нужной высоты лететь 20 минут, к этому моменту все мысли успевают передуматься на сто раз, и новичкам ничего не остаётся как смотреть в окно, пол или на остальных камикадзе с Д-6.

Самый большой страх у почти-парашютистов появляется, когда дают сигнал «приготовиться», и инструктор открывает дверь. Девочки всем видом показывают, что вид прекрасный, но на борту. За его пределы не приглашать. Парни поджимают губы, хмурятся и смотрят куда-то вниз, будто ищут что-то. Я не знаю, как, но я будто слышу их мысли, хаос, который творится в голове у прыгунов. «Мамочки, я больше вообще нигде летать не буду, эти ваши экстримы до добра не доведут! Больше я из дома ни ногой!» «Так, надо щас щас вот туда, а вон машины, о чём бы ещё подумать, лишь бы отвлечься...» Я помню свои мысли в первый раз: если меня выкинет инструктор, это будет не мой прыжок. Нужно прыгнуть самой.

Так или иначе люди оказываются за бортом. В ужасе они переживают свою трёхсекундную церемонию становления парашютистами — и по неведомым причинам над головами появляется купол. Уверена, ожидания конечно же были не те: слишком мало летели, не в той позе, не та высота, погода и многое другое. И вот свисающие в небе перворазники проводят свои обряды по обеспечению безопасного снижения и приземления. На адреналине скорее всего они не заметят жёсткого приземления, но что их точно удивит — тяжёлая ноша до укладочного зала, ведь почти неуправляемый Д-6/Д-10 залетел бог знает куда.

Мои ожидания совершенно не совпали с реальностью, поэтому я наглым образом вписалась в ряды спортсменов и начала прыгать на регулярной основе, в поисках «ожидаемых» ощущений и переживая новые страхи.

Спасибо тем, кто дочитал! Надеюсь, парашютисты словили ностальгию по первому прыжку:)