— Вы принимаете феназепам? — спросил меня Аркадий Семёныч. — Нет... Но я принимаю ванну. — ответила я. — Хм, мне кажется, вы принимаете ванну слишком близко к сердцу... — Аркадий Семёныч нахмурился. — Может быть, — ответила я. — А вы неплохо выглядите, Аркадий Семёныч... Неплохо выглядите идиотом. — Спасибо... Усы Аркадия Семёныча вспорхнули с лица и уселись на край стоящей на столе тарелки. Немного поклевав осеннего депрессняка, усы вернулись на место и уныло повисли. А мне подумалось, что спаржа — это нечто дерзкое и агрессивное... Возможно, я спутала её со шпагой... Однако, я бы ничуть не удивилась, если бы прочитала где-нибудь "он был великолепным фехтовальщиком на спарже". Я подняла глаза... Глаза были чужие, холодные... Положила на место. Вспомнив о прерванной беседе, пришла в себя, но моего собеседника уже не было. Зато на столе сидел таракан. Зря вы это, Аркадий Семёныч. Тапок. Хлопок. Непреднамеренное убийство. Такой был день...
— Вы принимаете феназепам? — спросил меня Аркадий Семёныч.
— Нет... Но я принимаю ванну. — ответила я.
— Хм, мне кажется, вы принимаете ванну слишком близко к сердцу... — Аркадий Семёныч нахмурился.
— Может быть, — ответила я. — А вы неплохо выглядите, Аркадий Семёныч... Неплохо выглядите идиотом.
— Спасибо...
Усы Аркадия Семёныча вспорхнули с лица и уселись на край стоящей на столе тарелки. Немного поклевав осеннего депрессняка, усы вернулись на место и уныло повисли. А мне подумалось, что спаржа — это нечто дерзкое и агрессивное... Возможно, я спутала её со шпагой... Однако, я бы ничуть не удивилась, если бы прочитала где-нибудь "он был великолепным фехтовальщиком на спарже". Я подняла глаза... Глаза были чужие, холодные... Положила на место. Вспомнив о прерванной беседе, пришла в себя, но моего собеседника уже не было. Зато на столе сидел таракан. Зря вы это, Аркадий Семёныч. Тапок. Хлопок. Непреднамеренное убийство. Такой был день...