О консьержках и общественных приёмных⁠⁠

Функционирование обратной связи между гражданином и государством подразумевает наличие некоторого бюрократического аппарата, возможности обращения гражданина и способности публичного образования его слышать и реагировать должным образом на данные обращения.

Именно для реализации такой обратной связи созданы всевозможные общественные приемные, отделы приема граждан и им подобные подразделения.

Одну из таких общественных приемных мне и моему коллеге, адвокату Морохину И.Н., довелось посетить вчера для защиты интересов нашего Доверителя по весьма резонансному уголовному делу.

Будучи записанными на прием, как нам казалось, на конкретное время к достаточно высокому должностному лицу, Мы попали в ожидание порядка живой очереди, — все граждане были записаны на то же самое время.

Привлекший наше внимание «киоск продажи государственных услуг», расположенный непосредственно при входе, вызвал у нас улыбки и удивления, поскольку, сенсорный экран, более похожий на оргстекло, не реагировал ни на какие манипуляционные воздействия, а предназначенные для банковской карты, чека и наличности технологические отверстия держали авангард прочных заглушек, порождающих вопрос: «Ну, и как этим пользоваться?!».

Переглянувшись и сказав протяжно «Даааа», Мы продолжили экскурсию по коридору власти.

В коридорах власти постоянно сновали люди, снабженные бейджиками с фамилиями и должностями, носили из кабинета в кабинет какие-то бумаги, чайники, стаканы… Они болтали между собой, не обращая особо внимания на граждан, ожидающих высочайшего приёма, а Мы с коллегой пытались понять: что делают все эти люди? За что все они получают зарплаты из бюджета, который наполняют не они, а как раз те, кто томится в приёмной, в ожидании высочайшей аудиенции…

Часть граждан беседовала меж собой, кто-то периодически выходил покурить на отдаленное от приемной расстояние, а один, прохаживаясь по коридору, проявил свой интерес к небольшой стопке бумаг, так себе лежащих возле копировального аппарата.

«А, это читать нельзя! Это служебные бумаги!» — неожиданно раздалось от слегка полной и невысокого роста девушки-охранника, что часа два назад с большим энтузиазмом проводила вокруг нас манипуляции с металлоискателем, так и оставив без ответа мой вопрос относительно карманов: «Вам их вывернуть или щупать будете?».

«А что такое?» — поинтересовался гражданин.

«Эти бумаги читать нельзя! Они служебные!» — разъяснила зоркая секьюрити, явно давая понять, что читать эти бумаги, действительно, нельзя и таковые, действительно, служебные.

Посмотрев на охранницу, как на полное недоразумение, гражданин продолжил ознакомление с текстами запрещенных бумаг, утвердительно и безапелляционно заявив: «Я буду это читать!».

Тем временем блюстительница подошла чуть ближе, точно заняв боевую диспозицию.

В голове пронесся вихрь диалога: странно, лежат бумаги в открытом доступе, при отсутствии информационных табличек, запрещающих прочтение или иное пользование ими явно не имеется. Какие вопросы?! А ведь человечек реализует себя, несет охранную функцию. И делает это с видом важным. Здесь и сейчас за какими-то бумагами. Интересно, носители какого психотипа в концлагерях своих пасли? Факт-то это неоспоримый. Было такое. Ну, да, ладно. Девушка-то наша, верю, не из тех».

Погас свет! Что такое?

Вот те на! Это консьержка нажала кнопку выключателя — предприняла попытку создать гражданину условия невозможности прочтения запрещенного текста. Стоит и самодовольно наблюдает за объектом.

Но гражданин и не думал сдаваться, продолжает читать, уж, не протоколы ли каких-то мудрецов.

Перейдя в фазу наступления, надзирательница решительно выдвинулась в строну гражданина, обойдя его со спины, вцепилась двумя руками в запрещенные к прочтению бумаги и давай, давай тянуть, чуть ли не с воплем «Отдайте!».

Со стороны действо напоминало не то слона и моську Крылова, не то толстого и тонкого Чехова, но смотреть оказалось не то забавно, не то противно. Глядя со стороны, было ясно, девушку несет, и, будучи явно не права, берегов эта уже далека не юная особа явно не наблюдает.

Решительно отвернувшись спиной от назойливого цензора, гражданин грозно предложил вызвать наряд полиции, а после составить протокол о совершенном им нарушении, что явно разорвало у консьержки шаблон стараний.

Размеренной походкой по коридору, как боцман по палубе корабля, гражданин отдалялся от бумажного цензора, демонстративно держа в руках и продолжая читать уже у всех на виду отвоеванные листы сакрального текста.

«Такой представительный вроде, а ведете себя так, а» — пронеслось в коридоре власти.

«А что там, если не секрет?» — аккуратно поинтересовался Я, поравнявшись с гражданином.

«Хм, а это датированная 08 ноября 2008 года статья неизвестного автора, повествующая о том, что «Сегодня, т.е. 08 ноября 2008 г. состоялась первая организационная сессия Совета народных депутатов Кемеровской области третьего созыва, на которую собрались вновь избранные депутаты, принимавшие поздравление губернатора области А.Г. Тулеева, благодарившего земляков за активность на выборах» — охотно поделился инфой гражданин, протягивая мне добытые секретные материалы.

«Можно сфотографирую? Мне для публикации, может быть, понадобится. Опишу случай в Интернете».

«Да, пожалуйста» — ответил гражданин.

Действительно, давность статьи составляла ровно восемь лет, и кроме как повествования относительно благодарностей, пожеланий и планов губернатора и новоизбранного Совета ничего не содержала.

Информационный трофей гражданин аккуратно сложил в вдвое и положил в карман своего пиджака.

Вот и сказочке конец.

А чуть позже из того же угла с ксероксом уже слышалось, «Наташааа, принеси черновики, а то закончились».

Теперь стало ясно, запрещенной к прочтению литературой оказались так называемые «черновики», т.е. уже использованные ранее для печати листы бумаги, предназначенные для предварительной распечатки текстов, как правило, подлежащих последующей проверке.

И стоила-ли игра свеч?

Примечательно, но на стене холла приемной красовалась таки табличка, содержащая ссылку на ст. 3 и 7 ФЗ «О персональных данных», запрещающая гражданам в помещении вести аудио-, видео- и фотофиксацию.

На фоне другой таблички, содержащей уведомление о том, что в помещении «ведется видеопротоколирование», чудеса становились всё более чудесатее, а в голове не возникало ни одного из традиционных вопросов: ни кто виноват, ни что делать. В который раз всё было предельно понятно…

Покидали приёмную Мы с пониманием главного её, и других приёмных, предназначения — быть социальным громоотводом, выпускным клапаном для граждан, которых здесь выслушают, покивают, пообещают, проводят… и забудут.

Секретный документ:

Стрижак А.В. с соавторами