Было обычное прохладное русское утро, термометр показывал -40 в квартире, так часто бывает в Москве в ноябре. Я встал, позавтракал черным хлебом и водкой, моя жена Наталья уже ушла валить лес. Выйдя из гулага на красную площадь, я поправил шинель, было слегка зябко. Пока я курил папиросу по дороге в храм Василия Блаженного, который американцы почему-то называют кремлем, ко мне подбежал цыган в ушанке и рассказал непрятное известие, инопланетные захватчики вторглись на мою родину, я вздохнул, затоптал бычок и вошел в церковь. Пьяный поп, играя на балалайке, благославил меня на праведный бой и мне стало как-то значительно легче. Холодало. На улице было -80 градусов. Уран в моем боевом медведе замерз и пришлось прогревать его водкой. Пока медведь кряхтел, я модифицировал свой автомат Калашникова при помощи изоленты и Наташкиного коглотка, теперь он стрелял ядерными ракетами. Медведь прогрелся, он стоял как раз там где я его вчера оставил, у мгу, в двух шагах от моего дома. Я сел на медведя, выпил водки и поскакал на войну. Меня зовут Сергей Петров и я обычный русский.
Я сначала долго думала, откуда в центре Москвы БТР и "Тополь-М", потом вспомнила, что была репетиция Парада Победы к 9 мая. Хоть бы 9-го они не столкнулись нигде. Позор жеж будет.
Холодало. На улице было -80 градусов.
Уран в моем боевом медведе замерз и пришлось прогревать его водкой. Пока медведь кряхтел, я модифицировал свой автомат Калашникова при помощи изоленты и Наташкиного коглотка, теперь он стрелял ядерными ракетами. Медведь прогрелся, он стоял как раз там где я его вчера оставил, у мгу, в двух шагах от моего дома. Я сел на медведя, выпил водки и поскакал на войну. Меня зовут Сергей Петров и я обычный русский.
Хоть бы 9-го они не столкнулись нигде. Позор жеж будет.