Бессмертный, созерцая течение реки возле своей хижины, веками жил на одном месте и каждый день выкладывал из своего мешочка белые камни на плоский срез пня, создавая неповторимые узоры. У каждого свой способ проникновения в суть вещей…
Мудрец полагал, что наблюдая прекрасное, он сможет постичь суть вещей; копируя мимолетный рисунок гармонии он может понять ее и усвоить. Он прилежно брал у природы ее немые уроки…
В то же время жил другой Учитель, в чьи обязанности входило указывать людям на их несовершенство и недостатки. Он ходил по миру с мешочком черных камней и выкладывал перед каждым достойным несколько черных камушков, означавших недостатки человека, преграждавшие ему путь к освобождению…
И вот однажды, ранним утром, Бессмертный расположился у доски, намереваясь заняться своим обычным делом, как перед ним появился необычный человек. Он достал из своего мешочка единственный черный камень, символизировавший недостаток Бессмертного и выложил его на доске. Бессмертный углубился в размышления пока не понял, на какой недостаток ему указал незнакомец. Поняв, он мог ответить лишь одним - выложив в ответ единственный белый камень. Так началась игра: черный камень указывал на нарушение гармонии, а белый камень ее восстанавливал.
Доведя игру до конца, оба мудреца освободились и растворились...
- Ты, Петька, лучше себе ответь, кто ты на самом деле. Тогда и про меня все поймешь. А то ты все время говоришь “я, я, я”, совсем как этот бандит из твоего кошмара. А что это такое - “я”? Кто это? Посмотри-ка сам.
- Я хочу посмотреть, но…
- Так если ты хочешь, почему же ты сейчас смотришь не на себя, а на это “я “, на это “хочу”, на это “посмотреть” и на это “но “?
- Хорошо, - сказал я, - тогда ответьте на мой вопрос. Вы можете на него просто ответить?
- Могу, - сказал он, - толку-то.
- Кто вы, Чапаев?
- Не знаю, - ответил он.
По дощатым стенам бани щелкнуло две или три пули, полетели выбитые ими щепки, и я инстинктивно пригнул голову. Из-за двери донеслись тихие голоса - кажется, они что-то обсуждали. Чапаев налил два стакана, и мы, не чокаясь, выпили. После некоторого колебания я взял со стола луковицу.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал я, откусывая от нее, - но ведь можно, наверно, ответить и по-другому?
- Можно, - сказал Чапаев.
- Так кто же вы, Василий Иванович?
- Я? - переспросил он и поднял на меня глаза. - Я отблеск лампы на этой бутылке.
Мне показалось, что свет, отражавшийся в его глазах, хлестнул меня по лицу. И тут, совершенно неожиданно для себя, я все понял и вспомнил.
Удар был таким сильным, что в первый момент я подумал, что прямо в центре комнаты разорвался снаряд. Но я почти сразу пришел в себя. У меня не было потребности говорить что-то вслух, но инерция речи уже перевела мою мысль в слова.
- Самое интересное, - тихо прошептал я, - что я тоже.
- Так кто же это? - спросил он, указывая на меня пальцем.
- добрый дзен.
- дзен добрый.
- как оно ничего?
- ничего.
Бессмертный, созерцая течение реки возле своей хижины, веками жил на одном месте и каждый день выкладывал из своего мешочка белые камни на плоский срез пня, создавая неповторимые узоры. У каждого свой способ проникновения в суть вещей…
Мудрец полагал, что наблюдая прекрасное, он сможет постичь суть вещей; копируя мимолетный рисунок гармонии он может понять ее и усвоить. Он прилежно брал у природы ее немые уроки…
В то же время жил другой Учитель, в чьи обязанности входило указывать людям на их несовершенство и недостатки. Он ходил по миру с мешочком черных камней и выкладывал перед каждым достойным несколько черных камушков, означавших недостатки человека, преграждавшие ему путь к освобождению…
И вот однажды, ранним утром, Бессмертный расположился у доски, намереваясь заняться своим обычным делом, как перед ним появился необычный человек. Он достал из своего мешочка единственный черный камень, символизировавший недостаток Бессмертного и выложил его на доске. Бессмертный углубился в размышления пока не понял, на какой недостаток ему указал незнакомец. Поняв, он мог ответить лишь одним - выложив в ответ единственный белый камень. Так началась игра: черный камень указывал на нарушение гармонии, а белый камень ее восстанавливал.
Доведя игру до конца, оба мудреца освободились и растворились...
нравится этот кусок:
- Скажите, Чапаев, а кто вы на самом деле?
- Ты, Петька, лучше себе ответь, кто ты на самом деле. Тогда и про меня все поймешь. А то ты все время говоришь “я, я, я”, совсем как этот бандит из твоего кошмара. А что это такое - “я”? Кто это? Посмотри-ка сам.
- Я хочу посмотреть, но…
- Так если ты хочешь, почему же ты сейчас смотришь не на себя, а на это “я “, на это “хочу”, на это “посмотреть” и на это “но “?
- Хорошо, - сказал я, - тогда ответьте на мой вопрос. Вы можете на него просто ответить?
- Могу, - сказал он, - толку-то.
- Кто вы, Чапаев?
- Не знаю, - ответил он.
По дощатым стенам бани щелкнуло две или три пули, полетели выбитые ими щепки, и я инстинктивно пригнул голову. Из-за двери донеслись тихие голоса - кажется, они что-то обсуждали. Чапаев налил два стакана, и мы, не чокаясь, выпили. После некоторого колебания я взял со стола луковицу.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал я, откусывая от нее, - но ведь можно, наверно, ответить и по-другому?
- Можно, - сказал Чапаев.
- Так кто же вы, Василий Иванович?
- Я? - переспросил он и поднял на меня глаза. - Я отблеск лампы на этой бутылке.
Мне показалось, что свет, отражавшийся в его глазах, хлестнул меня по лицу. И тут, совершенно неожиданно для себя, я все понял и вспомнил.
Удар был таким сильным, что в первый момент я подумал, что прямо в центре комнаты разорвался снаряд. Но я почти сразу пришел в себя. У меня не было потребности говорить что-то вслух, но инерция речи уже перевела мою мысль в слова.
- Самое интересное, - тихо прошептал я, - что я тоже.
- Так кто же это? - спросил он, указывая на меня пальцем.
- Пустота, - ответил я.
- А это? - он указал пальцем на себя.
- Чапаев.
- Отлично! А это? - он обвел рукой комнату.
- Не знаю, - сказал я.