Долго запрягаем, а может не спроста ....
В общем, в действиях турок начинает проявляться некоторая истеричность. Россия, с другой стороны, пока действует относительно разумно и в некотором роде даже грозно. Типа демонстративно выкатили телегу, пыхтя и с гармошкой пошли в сарай за дегтем, бабы с мрачными хохотальниками и в рабочих кокошниках выносят упряжь, кучер картинно проверяет кнут, а кони делают вид, что они иттить какие жеребцы, что щас как понесут! В общем, представление "Русские долго запрягают" в самом разгаре.
Откуда-то с околицы доносится перекличка: "Колья несите! Да не те, неструганные давайте, занозистые". Парни перевязываются новыми кушаками, лениво идут вприсядку и примеряются бить шапкой о землю. Деревенский кузнец несет к телеге молот, все бросаются уговаривать его не брать грех на душу. Под шумок несколько отчаянных ухарей напоказ тайком суют под сено десяток топоров, штук пять вил, а также кистени и ножи просто горкой. Самые крепкие старики, цыкнув на своих старух, надевают полушубки и прикидывают: с какой стороны лучше уестествитьать палками, на которые они всю дорогу делали вид, что опираются. Дочь мельника, которая не пойми в кого ломает подковы руками, не слушая мать и отца подтыкает юбку и делает пробный взмах коромыслом, парни одобрительно свистят. Одного неосторожного коренной бьет копытом в лоб, народ бодро хохочет и кричит, что так дураку и надо. Выходит поп с иконой и говорит, что с нами Бог, а с исправником как-нибудь договоримся. Предполагается, что к вечеру, когда уж точно запрягут, в соседней деревне сами все обосрутся и сбегут в другую волость.
Откуда-то с околицы доносится перекличка: "Колья несите! Да не те, неструганные давайте, занозистые". Парни перевязываются новыми кушаками, лениво идут вприсядку и примеряются бить шапкой о землю. Деревенский кузнец несет к телеге молот, все бросаются уговаривать его не брать грех на душу. Под шумок несколько отчаянных ухарей напоказ тайком суют под сено десяток топоров, штук пять вил, а также кистени и ножи просто горкой. Самые крепкие старики, цыкнув на своих старух, надевают полушубки и прикидывают: с какой стороны лучше уестествитьать палками, на которые они всю дорогу делали вид, что опираются. Дочь мельника, которая не пойми в кого ломает подковы руками, не слушая мать и отца подтыкает юбку и делает пробный взмах коромыслом, парни одобрительно свистят. Одного неосторожного коренной бьет копытом в лоб, народ бодро хохочет и кричит, что так дураку и надо. Выходит поп с иконой и говорит, что с нами Бог, а с исправником как-нибудь договоримся. Предполагается, что к вечеру, когда уж точно запрягут, в соседней деревне сами все обосрутся и сбегут в другую волость.
