На берегу было тихо и спокойно. Мы сидели бок о бок. Ветер развевал ее волосы, ветер гнал волны, ветер был свободен, настолько, насколько это вообще возможно. Для него не существует ни законов, ни преград, ничто его не держит, ничто не помнит. Абсолютная свобода. Мы смотрели на море, смотрели на волны, разбивающиеся о песчаный берег, слушали их рокот. В словах не было нужды. Я хотел как можно дольше удержать в памяти этот момент, момент, когда понимаешь собственную никчемность и одновременно тебе открывается удивительная и очаровывающая мощь и красота природы. Так мы и сидели. Заснув вечным сном. Мертвые. И сдавшиеся. Год 2055. Атомная война прогремела. Все население земли вымерло. Более не осталось чистых мест на земле. Все заражено. Смерть везде. Но мы выстоим. Мне так хочется в это верить. Вера. Сколько надежды в этом слове! Но надежды более нету. Только сейчас, сидя здесь, на берегу безмятежного синего моря, на теплом песке, радиационный фон которого во много раз превышает допустимую норму, я понял то, насколько же мне хочется жить. Не нужно мне ни роскошных машин и домов, не нужны мне ни горы денег, и украшения тоже ни к чему. Я просто хочу, чтобы чистая кровь струилась в моих венах, хочу чувствовать свое тело, свои руки, ноги. Хочу побежать, побежать так быстро как только смогу, пробежать такое расстояние, в конце которого я упаду в изнеможении... И буду смеяться. Чистым, не замутненным смехом. Я буду радоваться этой жизни, каждому сладкому вздоху, каждому биению сердца. Но люди несчастные существа, ведь счастье свое они замечают только тогда, когда оно уже ушло. Лиа прижалась ко мне, обхватив руками шею. Как же она горяча. Как же суха. Радиация уже практически убила ее. И она это знает, но не подает виду. Она не борется, нет. Самое ужасное в радиации является то, что ее невозможно увидеть, это совершённый убийца, невидимый и непобедимый. И я знаю, что как бы я не хотел жить, через 2 дня я буду лежать на этом же самом месте. Мертвый. Этого не избежать, от этого не убежать. Нам можно сказать повезло, во время ядерной атаки мы успели спрятаться в бункере. В нашем собственном бункере. Мы прожили там 10 лет, и, в конце концов, нам надоело жить. Какими же глупцами мы были! Всего каких то 5 дней назад, мы нежились на мягкой кровати, обитую шелковистым покрывалом и ... смертельно скучали, как же это глупо. Если бы я мог вернуться назад, и поговорить сам с собой... Сейчас я ясно вижу всю прелесть жизни, но пару дней назад я был слеп. Похоже, что я был счастлив. Хотя тогда, спроси меня кто-нибудь о том, счастлив ли я, не раздумывая, рассмеялся я бы ему в лицо и сказал бы, что несчастнее меня нету на земле человека. Жизнь в 4 стенах невыносима, но жизнь ограниченная временем в сто, тысячи, миллионы тысяч раз хуже. Хотя все жизни ограничены по времени, ведь любое живое существо смертно. Но, все же, знать время своей смерти это ужасно. Обычному человеку не понять всей той пустоты, отчаяния, всего того букета чувств, которые испытывает приговоренный. Обычно все кончается смирением, даже самые лучшие из нас отступают перед смертью и безмолвно преклоняют пред ней колени. Есть и такие, кто сопротивляется, возможно это правильно, ведь жизнь это дар и отдавать его без боя многим не по нутру. Но пока что ни одно живое существо не достигло успеха в том, чтобы обмануть смерть. Сопротивление бесполезно, капитуляция окончательна. И все это грустно.