Сегодня глубоко задумался над цивилизацией. Есть мнение, что цивилизацию построили мужчины. Но есть и другое мнение, женское, которое заключается в том, что всех мужчин построили женщины. В этом извечном споре, что первично — яйцо или курица, — найти истину так же просто, как пытаться приколотить гвоздями к стене кусок тумана. Настоящая курица всегда скажет, что МЫ ВАС РОЖАЕМ, что является в глазах курицы абсолютным аргументом, после которого курицы настолько приходят в ярость, что могут и яйца оторвать. И что поделаешь, если мужчины смотрят на яйцо как на белок с желтком, в то время как женщины видят в нем ребенка?
Но иногда становится особенно обидно. Когда ешь и понимаешь, что над головой светит нитью накаливания эдисон. Работает от фарадея фердинант браун, вещая эрнста. И на экране веселятся братья люмьер. В кармане лежит сотовый белл, фирмы эрикссона, а под столом попов неспешно играет бетховена. На страницах газет сплошной кирилл и мефодий, за окном весну измеряет цельсий, ноги греют ральфы, попу кельвин кляйны, а все остальное — леви страус по кличке левайс. Внизу по дорогам мчатся форды, и все развивается, потому что — дарвин.
Но как здорово, что большинство смелых теорий в жизни имеют свое наглядное подтверждение. И именно сегодня я стал свидетелем того, как в отдельно взятом коридоре женщины строили цивилизацию. И это многое объяснило.
Суть всего проста. Дано: пачка документов, которые нужно переместить из точки А в точку B. Точка B — это маленький кабинет в конце длинного коридора, осажденного огромной армией Бухгалтеров, большинство из которых настоящие Б… Женщины. Так уж исторически сложилось, что всякие бухгалтерские документы сдают именно они. И, как и всякие люди одной профессии, они похожи. Вот только бухгалтерия обладает странным влиянием на живые организмы, подвергая их какой–то типовой мутации, в результате которой получаются почти что идентичные особи. Повидав одну женщину–бухгалтера, вы увидите их всех.
Итак, представьте себе все как следует. Это очень важно для полного понимания проблемы. Длинный коридор, огромное количество женщин и цель — заветная дверь в конце. Естественным желанием разумного существа в такой ситуации является желание оптимизации. Преобразования хаоса в порядок. Строительство системы. То есть, в данном случае, разбивка бессмысленно шатающейся толпы на упорядоченную очередь. Когда дело доходит до мужчин, то они сразу становятся друг за другом и стоят до последнего с таким видом, будто не происходит ничего особенного. Очередь работает. Движется. И через некоторое время все добиваются желаемого результата.
Но то, как женщины делают очередь, невозможно представить даже в самом абсурдном кошмаре. Начать с того, что никто не может ответить на простой вопрос "Кто последний?". Ни одна женщина не хочет быть последней! В результате этого те, кто не могут найти самую последнюю женщину, долго и бессмысленно шатаются вокруг, пока не прибиваются к совершенно случайной женщине, которая, на их взгляд, выглядит довольно паршиво. То есть, явно последняя. Так продолжается до тех пор, пока не образуется сто тысяч новых очередей, где каждая занимала за каждой, а в результате перекрестного занимания все оказались последними.
Возникает необходимость организованного решения проблемы. Большинство женщин, то есть 99,9%, начинают управлять одной единственной женщиной, пытаясь образовать из нее очередь. Никто не хочет никому подчиняться, потому что все уверены в том, что ни к чему хорошему это все равно не приведет. В результате женщины решают подойти к проблеме с другой стороны и составляют очередь согласно территориальному признаку. То есть, кто где стоит, там и есть его очередь. Из–за этого броуновского движения те, кто пришел позже всего, оказываются прямо у цели, что, естественно, вызывает дикое недовольство у тех, кто стоит уже давно.
Все начинается сначала. Бесконечная толпа женщин движется по коридору в произвольном направлении. Возникает суеверный страх того, что женщины, которые стоят долго, родят новых женщин, в результате чего вообще никто ни до чего не достоит!
Наконец, в среде вырабатывается один мужчина. Он немедленно помещается в середину очереди, для удобства ориентации. Поставить мужчину в начале очереди и выстроиться за ним — невозможно. Ведь это означало бы признать собственную слабость и оказаться последней. Поставить мужчину сзади — нереально. Потому что мужчина большой и выглядит так, словно всю свою сознательную жизнь только и мечтал попасть в женский зад.
Итак, мужчина, словно маяк, торчит посреди женского океана, а вокруг него устанавливается относительный штиль. И спереди и сзади все уверены, что теперь–то они первые. Просто слева — левые первые, а справа — правые. И даже если кто–то стоит второй, то это ничего не значит. Как вторая, она все равно первая.
Но никто не учитывает простого факта. Пребывают все новые женщины, которые не в курсе установившегося порядка и продолжают задавать свои идиотские вопросы "Кто последний?". Их распределяют равномерно спереди и сзади, чтобы никому не было обидно. На короткий миг происходит чудо. Кажется, будто все знают, кто за кем стоит! Но потом одной женщине, которая в самом начале выглядела так, словно ей нельзя доверять, нужно отойти. И она отходит! Десятки одинаковых женщин в одинаковых черных сапогах, вдохновленные ее примером, начинают отходить кто куда.
В очереди начинается нездоровая практика походов за стульями, на которых можно посидеть. Стулья находятся в совершенно другом коридоре, в результате чего огромная часть очереди просто исчезает, а всем новоприбывшим объясняют, что лучше сразу отойти, а не стоять здесь. В это время в самом сердце толпы зарождается женщина с уникальным талантом — она идет писать! Ее революционное открытие заключается в том, что оказывается, тут можно писать. И это настолько вдохновляет оставшихся женщин, что они следуют за ней, словно за пророком в неведомый рай.
Со стороны стульев доносятся странные звуки. Все указывает на то, что там происходит яростное движение. Одновременно с этим, вера в писать укрепляется. Все больше паломников отправляются на поиски святого туалета, где каждый, по преданию, найдет невероятное наслаждение. Никто из ушедших в туалет не возвращается.
Минутой спустя становится очевидно, что в стране стульев образовывается НОВАЯ ОЧЕРЕДЬ. И суть ее совершенно неясна. Непонятно, куда она собирается стоять и как это скажется на всех остальных. Кроме того, совершенно неизвестно, кто у них там последний. Как бы там ни было, для всех очевидно, что ничем хорошим это не кончится.
Из туалета появляется первая женщина. На ее лице — блаженная улыбка. Походка ее спокойная и ровная. Она — сплошное умиротворение и готова стоять, где угодно. Где угодно! Это невероятно. Смирение, самопожертвование, нирвана. Миллионы атеистов устремляются в туалет, узрев воочию доказательства его силы.
В туалет выстраивается своя очередь, поскольку паломников оказалось больше, чем способна вместить в себя Мекка. Кроме того, эти проклятые неверные из Страны стульев тоже заявляют желание писать. Но в праве ли они? Что за богохульство? Есть только один туалет, и он един. Неверные не должны писать. Начинаются религиозные войны.
Ситуация в мире коридора неспокойная. Все говорит о грядущих переменах, страшных и ужасных. И никто не спрашивает, кто последний. И никто не уверен, за кем он стоит. Церковь туалета предсказывает Конец Света — Обеддокалипсис. И наступит время Обеда, и все будут несчастливы и покинут мир коридора. Им не верят, но страх уже пустил свои корни.
В это время случается катастрофа. Обнаруживается, что центральный мужчина — исчез! В очереди начинается паника, развал и возврат к анархии. Священный туалет ломается. По слухам последнего пророка, вышедшего из него, там закончилась святая вода. ПИСАТЬ БОЛЬШЕ НЕГДЕ! Приходит кризис веры. Разъяренные толпы туалетных фанатиков возвращаются в очередь, где учиняют разгромы, разжигают скандалы и беспредел. Секундой спустя со стороны Страны стульев раздается жуткий гул.
Объединенная очередь Страны стульев решает вернуться на земли своих предков и силой подчинить их себе. Разобщенная первая очередь не может ничего им противопоставить. К тому же, силы Страны стульев превосходят их во много раз! И как это могло получиться? Стычки продолжаются то тут, то там, в результате чего огромная Орда Страны стульев вбирает в себя непокорных и подбирается к двери. Небольшая группа отважных женщин, стоявших у самых истоков первой очереди и помнящих, как все начиналось, пытается внять голосу разума. Но их никто не слушает. Случается страшная битва. Всех женщин, защищавших двери, жестоко подавляют и отправляют за самые далекие рубежи, прямо к туалету.
Однако, это пиррова победа, поскольку огромная Орда, вобравшая в себя всех когда–либо существовавших в очереди женщин, не может управлять собой и скатывается к тому, с чего все и началось. Жар войны разгорается с новой силой и достигает своей кульминации. Всюду крик и ор. Рвется одежда, на землю падают раненые сумки. Пол устилают тысячи белых листков. Адепты туалета беснуются и впадают в безумие, говоря, что видели знамения — таблички на стенах с указанием точного времени Обеда! Все обречены, грядет Обед и чтобы спасти свою душу, необходимо вернуться в туалет. Им не верят, потому что хуже быть просто не может. Коридор превращается в маленький центр ярости, вокруг которого вращается Вселенная бухгалтерского бешенства.
И тут наступает Обеддокалипсис. Время обеда. И это — конец.
Конечно, кто–то скажет, что пройдет обед, и жизнь в коридоре начнет снова зарождаться. Появятся первые женщины–бухгалтеры с новыми пачками документов, они начнут строить первую очередь, с каждой минутой будут пребывать все новые и новые женщины, а история сделает полный круг. Но, в конце концов, все это лишь догадки, а не явные доказательства.
