Следствие
От нечего делать решил написать "сочинение". Получилось это, захотелось поделиться.
В 3:00 его осторожно потрепали за плечо. Никакого предчувствия опасности и дискомфорта не было, просто проснувшись, он увидел у своей кровати серого мужчину средних лет. Серость его выражалась во всем: в одежде, в осанке, манере держаться, даже цвет кожи отдавал серым, хотя, возможно, виной тому лишь сумерки. Только через минуту человек заметил, что рядом с серым господином стоят еще несколько безликих людей. Но взгляд на них не задерживался, сразу было понятно, что они подчиняются серому. Серый представился следователем и сказал следовать за ним. Отказаться было нельзя. Вообще ничего сделать уже было нельзя. С этой минуты человек мог только повиноваться.
Расскажем немного о человеке. Обычный государственный служащий, занимающийся рутинной работой, кое-как выживающий на свое жалованье, позволяющий себе раз в месяц напиться и забыться на время. Его история вообще не заслуживала бы внимания, если бы он не считал себя особенным, мыслителем, способным существенно повлиять на этот мир, мечтавшем о славе и признании. В общем-то, был таким же, как и огромное множество других людей.
Человека отвели в здание, похожее на огромный муравейник. С многочисленными пристройками и ответвлениями. Снаружи казалось, что его строил какой-то сумасшедший гигант, каждый день с разным настроением достраивая разные комнаты. Внутри ощущение не менялось, даже служащие не знали наверняка всех ответвлений и помещений этой старинной развалины. Человека поместили в небольшую комнату, поставили кувшин с водой и закрыли. В мыслях он уже в сотый раз прокручивал свою жизнь и пытался понять, за что его арестовали. Придя к выводу, что ничего противозаконного он не совершал, он успокоился, решил, что произошла ошибка, скоро все выяснится, и его отпустят.
Через пару часов за ним пришли, отвели в очень узкую комнату со столом в дальнем конце. Прямо за столом висела лампа, от этого фигура, сидящая с той стороны стола, смотрелась внушительно и угрожающе. Его посадили на стул в кругу света, сказали подписать какие-то бумаги о не выезде, не разглашении, отказе от претензий. Сил сопротивляться уже не было, несколько часов в закрытой тесной камере сломили железную волю человека. Тем более, что убегать он и сам не собирался. Когда его выводили из комнаты, он узнал в фигуре за столом следователя. В свете лампы он казался гораздо более значимым и внушительным, не было сил сопротивляться ему, в полной мере ощущалось, что ты находишься напротив повелителя твоей судьбы.
От работы никто не освобождал. Все так же 5 дней в неделю надо было появляться, заниматься рутинными делами, или хотя бы делать вид. Однако, не понятно от кого, пошли слухи, что человек под следствием. Его старались обходить стороной, не пересекаться лишний раз. Через неделю человек сделал вывод, что, будь это ошибкой, все бы уже выяснилось и разрешилось. С каждым днем, человек все больше изводил себя переживаниями, вспомнил, как совершал мелкие ошибки, несколько раз злоупотреблял положением и был не учтив к обслуживающему персоналу. Стали закрадываться мысли, что он виноват хотя бы в том, что допускал мысли о не совершенстве системы, о своем превосходстве над обществом. Однако быстро отбросил эти мысли. Обвинение еще не было выдвинуто, конечно, это ошибка, наверняка.
Через 10 дней его снова вызвали к следователю. Уточнив некоторые детали про последние годы жизни, человека отпустили, приказав быть готовым к вызову в любой момент.
Следующей ночью его снова осторожно потрепал за плечо уже знакомый следователь, сказал что политическая ситуация обострилась и государство принимает меры против возможных терактов.
Через четыре месяца, проведенных в камере с крысами, почти без еды и воды, спав на жесткой деревянной койке, закрываясь одеялом, от которого пахло мочой, гниением и смертью, человек уже готов был признать за собой вину, лишь бы ему наконец предъявили обвинение и решили его судьбу. Всего за четыре месяца в одиночной камере, он полностью переосознал свою жизнь. Избавившись от гордыни, решив, что все, по сути своей, бессмысленно, он уже не считал себя особенным. Человек даже был готов принять смерть, или пожизненное заключение, без разницы. Какой смысл жить старой жизнью? Какой вообще во всем этом смысл? Удовольствия от жизни он уже давно не получает, лишь тешит себя тщеславием в минуты осознания своего превосходства над слабым или глупым товарищем. Свобода воли, свобода выбора в следующую секунду жизни- единственное, что еще было у человека, чем он дорожил и ради чего боролся с голодом, в десятый раз обгладывая кость, оставшуюся от вчерашней кормешки.
Когда его в следующий раз позвали к следователю, его уже ни о чем не спрашивали. Сказали, что в интересах общества он должен забыть свою жизнь, убеждения, свою мораль, заглушить совесть, стать пустышкой, готовой к получению новой информации и выполнению определенных заданий. Препараты помогут в этом, однако без помощи с его стороны, это будет проходить очень долго и болезненно. Это было покушение на последнее, что осталось у человека. Право на свое собственное действие в следующую секунду. Право на свою личную, не навязанную кем-то другим, мысль. И в служащем проснулся Человек. Не достаточно сформировавшийся, но достаточно цельный, чтобы иметь право на свою, личную, следующую мысль. После отказа Человека, последовали несколько отвратительных месяцев истязания над плотью, разумом и силой воли.
Через год после первой встречи со следователем, человек стоял на перроне, ждал поезд. Его задачей было ждать поезд, чтобы потом зайти в него, довезти чемодан по известному адресу, оставить его там и вернуться в контору. Наконец, послышался шум поезда. Странное чувство, как будто забыл сон и никак не можешь вспомнить, завладело человеком. Давно он не испытывал чувств, кроме боли и прочих, исходящих от органов осязания. Через мгновенье, он явственно вспомнил длительный переезд в поезде со своим отцом, бесследно исчезнувшим, когда человек был еще ребенком. Отцовские, тогда еще свободно высказываемые, мысли о не правильной работе государства, о унизительном общественном строе, полной беспомощности одного человека. Человек вспомнил многое, вспомнил кто он, понял что его ждет в скором будущем, понял, что от системы не скрыться и сохранить такие драгоценные воспоминания не получится. Он принял единственное решение, которое ему оставалось- умереть Человеком. Приняв последнее осознанное решение в своей жизни. Это решение будет его и только его, оно будет его личным решением. Всколыхнулась былая гордость, не уместная, но позволяющая сделать этот шаг, поддерживающая в самый ответственный момент.
С грустным вздохом, следователь смотрел из тени вокзала, как Человек делает свой последний шаг с перрона. У Человека не было никаких шансов. Последний шаг был не торопливый, но твердый и уверенный. Поезд резко затормозил, но было, конечно, уже слишком поздно. В конторе серый следователь снова стал подбирать подходящую замену. Без семьи, привязанностей и не особо известного в обществе. Выбрав, с кем завтра начнет работу, он пошел к себе домой, перекусил, лег спать. Все как всегда. Однако, утром он вспомнил, что ему что-то снилось. Впервые, за последние пятнадцать лет.
В 3:00 его осторожно потрепали за плечо. Никакого предчувствия опасности и дискомфорта не было, просто проснувшись, он увидел у своей кровати серого мужчину средних лет. Серость его выражалась во всем: в одежде, в осанке, манере держаться, даже цвет кожи отдавал серым, хотя, возможно, виной тому лишь сумерки. Только через минуту человек заметил, что рядом с серым господином стоят еще несколько безликих людей. Но взгляд на них не задерживался, сразу было понятно, что они подчиняются серому. Серый представился следователем и сказал следовать за ним. Отказаться было нельзя. Вообще ничего сделать уже было нельзя. С этой минуты человек мог только повиноваться.
Расскажем немного о человеке. Обычный государственный служащий, занимающийся рутинной работой, кое-как выживающий на свое жалованье, позволяющий себе раз в месяц напиться и забыться на время. Его история вообще не заслуживала бы внимания, если бы он не считал себя особенным, мыслителем, способным существенно повлиять на этот мир, мечтавшем о славе и признании. В общем-то, был таким же, как и огромное множество других людей.
Человека отвели в здание, похожее на огромный муравейник. С многочисленными пристройками и ответвлениями. Снаружи казалось, что его строил какой-то сумасшедший гигант, каждый день с разным настроением достраивая разные комнаты. Внутри ощущение не менялось, даже служащие не знали наверняка всех ответвлений и помещений этой старинной развалины. Человека поместили в небольшую комнату, поставили кувшин с водой и закрыли. В мыслях он уже в сотый раз прокручивал свою жизнь и пытался понять, за что его арестовали. Придя к выводу, что ничего противозаконного он не совершал, он успокоился, решил, что произошла ошибка, скоро все выяснится, и его отпустят.
Через пару часов за ним пришли, отвели в очень узкую комнату со столом в дальнем конце. Прямо за столом висела лампа, от этого фигура, сидящая с той стороны стола, смотрелась внушительно и угрожающе. Его посадили на стул в кругу света, сказали подписать какие-то бумаги о не выезде, не разглашении, отказе от претензий. Сил сопротивляться уже не было, несколько часов в закрытой тесной камере сломили железную волю человека. Тем более, что убегать он и сам не собирался. Когда его выводили из комнаты, он узнал в фигуре за столом следователя. В свете лампы он казался гораздо более значимым и внушительным, не было сил сопротивляться ему, в полной мере ощущалось, что ты находишься напротив повелителя твоей судьбы.
От работы никто не освобождал. Все так же 5 дней в неделю надо было появляться, заниматься рутинными делами, или хотя бы делать вид. Однако, не понятно от кого, пошли слухи, что человек под следствием. Его старались обходить стороной, не пересекаться лишний раз. Через неделю человек сделал вывод, что, будь это ошибкой, все бы уже выяснилось и разрешилось. С каждым днем, человек все больше изводил себя переживаниями, вспомнил, как совершал мелкие ошибки, несколько раз злоупотреблял положением и был не учтив к обслуживающему персоналу. Стали закрадываться мысли, что он виноват хотя бы в том, что допускал мысли о не совершенстве системы, о своем превосходстве над обществом. Однако быстро отбросил эти мысли. Обвинение еще не было выдвинуто, конечно, это ошибка, наверняка.
Через 10 дней его снова вызвали к следователю. Уточнив некоторые детали про последние годы жизни, человека отпустили, приказав быть готовым к вызову в любой момент.
Следующей ночью его снова осторожно потрепал за плечо уже знакомый следователь, сказал что политическая ситуация обострилась и государство принимает меры против возможных терактов.
Через четыре месяца, проведенных в камере с крысами, почти без еды и воды, спав на жесткой деревянной койке, закрываясь одеялом, от которого пахло мочой, гниением и смертью, человек уже готов был признать за собой вину, лишь бы ему наконец предъявили обвинение и решили его судьбу. Всего за четыре месяца в одиночной камере, он полностью переосознал свою жизнь. Избавившись от гордыни, решив, что все, по сути своей, бессмысленно, он уже не считал себя особенным. Человек даже был готов принять смерть, или пожизненное заключение, без разницы. Какой смысл жить старой жизнью? Какой вообще во всем этом смысл? Удовольствия от жизни он уже давно не получает, лишь тешит себя тщеславием в минуты осознания своего превосходства над слабым или глупым товарищем. Свобода воли, свобода выбора в следующую секунду жизни- единственное, что еще было у человека, чем он дорожил и ради чего боролся с голодом, в десятый раз обгладывая кость, оставшуюся от вчерашней кормешки.
Когда его в следующий раз позвали к следователю, его уже ни о чем не спрашивали. Сказали, что в интересах общества он должен забыть свою жизнь, убеждения, свою мораль, заглушить совесть, стать пустышкой, готовой к получению новой информации и выполнению определенных заданий. Препараты помогут в этом, однако без помощи с его стороны, это будет проходить очень долго и болезненно. Это было покушение на последнее, что осталось у человека. Право на свое собственное действие в следующую секунду. Право на свою личную, не навязанную кем-то другим, мысль. И в служащем проснулся Человек. Не достаточно сформировавшийся, но достаточно цельный, чтобы иметь право на свою, личную, следующую мысль. После отказа Человека, последовали несколько отвратительных месяцев истязания над плотью, разумом и силой воли.
Через год после первой встречи со следователем, человек стоял на перроне, ждал поезд. Его задачей было ждать поезд, чтобы потом зайти в него, довезти чемодан по известному адресу, оставить его там и вернуться в контору. Наконец, послышался шум поезда. Странное чувство, как будто забыл сон и никак не можешь вспомнить, завладело человеком. Давно он не испытывал чувств, кроме боли и прочих, исходящих от органов осязания. Через мгновенье, он явственно вспомнил длительный переезд в поезде со своим отцом, бесследно исчезнувшим, когда человек был еще ребенком. Отцовские, тогда еще свободно высказываемые, мысли о не правильной работе государства, о унизительном общественном строе, полной беспомощности одного человека. Человек вспомнил многое, вспомнил кто он, понял что его ждет в скором будущем, понял, что от системы не скрыться и сохранить такие драгоценные воспоминания не получится. Он принял единственное решение, которое ему оставалось- умереть Человеком. Приняв последнее осознанное решение в своей жизни. Это решение будет его и только его, оно будет его личным решением. Всколыхнулась былая гордость, не уместная, но позволяющая сделать этот шаг, поддерживающая в самый ответственный момент.
С грустным вздохом, следователь смотрел из тени вокзала, как Человек делает свой последний шаг с перрона. У Человека не было никаких шансов. Последний шаг был не торопливый, но твердый и уверенный. Поезд резко затормозил, но было, конечно, уже слишком поздно. В конторе серый следователь снова стал подбирать подходящую замену. Без семьи, привязанностей и не особо известного в обществе. Выбрав, с кем завтра начнет работу, он пошел к себе домой, перекусил, лег спать. Все как всегда. Однако, утром он вспомнил, что ему что-то снилось. Впервые, за последние пятнадцать лет.
