MarieTravka

Эта история произошла больше 10 лет назад. До описываемого случая я была знакома с мистикой только на уровне детских страшилок, "Секретных материалов" и книг о "непознанном", в изобилии валяющихся дома.
Дело было ясным зимним днем. 9 класс постепенно шел на убыль, и мы с одноклассниками совмещали приятное с полезным: расслаблялись после уроков и репетировали самопальный спектакль по сценарию одной из нас. Как сейчас помню, спектакль был про графа Дракулу и содержал в себе энное количество убийств, интриг и вампирской эстетики. Что дернуло мою тишайшую одноклассницу написать подобный сценарий, а нас - согласиться на участие в нем, я не знаю.
Однако спектакль имеет к моей истории самое косвенное отношение, потому как она произошла непосредственно после одной из репетиций.
Когда все стали разбредаться по домам, я и еще две моих подруги (назовем их Катя и Юля), остались в актовом зале, чтобы...вызвать духов.
Зачем и почему это пришло нам в голову, я уже не помню. Может быть, причиной тому послужил наш общий интерес ко всему загадочному, а, может быть, старый круглый столик, нещадно используемый нами в качестве реквизита, натолкнул на эту мысль.
Как бы то ни было, мы заперлись изнутри, втащили столик на сцену, встали вокруг него и, взявшись за руки, прикрыли глаза и начали монотонно повторять:
-Дух, приди, дух, приди, дух, приди...
Вызывали мы дух Марины Цветаевой. Не то, чтобы мы были в восторге от ее творчества, просто этот вариант показался наиболее безопасным (Катька предлагала вызвать Сталина, а Юлька - Наполеона).
Мы простояли минут десять, пока руки не стали затекать. Ничего не происходило. Я стала ощущать себя полной идиоткой.
-Может, ну ее, пошли домой? - тоскливым шепотом спросила Катька.
-Пошли, - вздохнула Юля.
Я не успела ничего сказать, так как столик неожиданно вздрогнул и поехал по полу. Мы струхнули, но тут же начали обвинять друг друга в манипуляциях ногами. Разомкнули круг, отошли от него подальше, и стали наблюдать.
Столик вздрогнул вновь и стал медленно заваливаться набок.
Тут у нас нервы не выдержали. Истошно заорав, мы кинулись к двери, кое-как отперли ее, потом заперли и кубарем покатились вниз по лестнице.
Когда мы бежали вниз, дверь актового зала отчетливо затрещала, словно кто-то ломился в нее.
Изнутри.
Только на улице, очухавшись и отдышавшись, мы вспомнили, что дух мы обратно не отозвали.
На следующий день актовый зал затопило.

Есть у меня знакомая, назовем ее Таня, по образованию - спец.психолог, то есть, тот, кто может работать с людьми с "особенностями" психики. Этакий специалист на стыке психологии и психиатрии.
Некогда Таня работала в школе при детской психиатрической больнице, где вплотную взаимодействовала со школьниками-олигофренами, шизофрениками и прочими замечательными личностями. Работа была сложная и даже опасная (бывали случаи, когда в Таню летело все, что не прибито: от цветочных горшков до тяжеленных стульев), но ей нравилось.
Случай, которым она со мной поделилась (а я, как водится, делюсь с широкой общественностью), произошел тогда, когда она сидела в комиссии по приему детей в их школу. Сами понимаете, что в такую школу с бухты-барахты не попадешь, нужно иметь диагноз и подтвердить его на комиссии.
-Сидим мы, уже подуставшие, конец рабочего дня все-таки, - рассказывала Таня, - и вдруг открывается дверь и заходит мальчик, лет 12. Чистенький, аккуратненький, очень вежливый. Протягивает нам карту, а там, черным по белому написан диагноз: "шизофрения".
Мы с коллегами переглянулись и стали с мальчиком беседовать.
Через пятнадцать минут все были в ступоре. Никаких признаков шизофрении у мальчика не наблюдалось. Он производил впечатление абсолютно адекватного, здорового ребенка, бойко отвечающего даже на самые каверзные вопросы.
Еще через полчаса мы сдулись, и моя коллега, тоже спецпсихолог, задала последний вопрос:
-Ну, а домашние животные-то у тебя есть?
И тут мальчика будто подменили. Он выпрямился, на щеках заблестел лихорадочный румянец, и он начал рассказывать нам, как он...любит своего хомяка. Как он о нем заботится, как меняет ему еду, воду и так далее. Рассказывал он это, бурно жестикулируя, и мы не знали, как реагировать на его столь пламенную любовь.
Потом мальчика выпроводили в коридор и позвали его маму. Вошла бледная, издерганная женщина, и с порога нервно спросила:
-Ну, что? Берете его?
-Мы в сомнениях, - ответила за всех завуч, - вроде бы, с вашим сыном все в порядке, только он как-то животных очень любит...
-Понятно, - перебила ее женщина, - про кролика говорил, да?
-Нет, - удивилась завуч, - про хомяка...
Мама мальчика тяжело вздохнула и пробормотала:
-Ну, все. Капец нашему хомяку.
Выяснилось следующее. Любовь у мальчика приняла своеобразную форму: он любил до смерти. В буквальном смысле. Всех, кто становился объектом его любви, он либо душил, либо сворачивал им шеи. Причем, перед расправой он долго обхаживал жертву, ухаживал за ней, всячески угождал ей.
Дабы не пополнить ряды "любимчиков" сына, родители покупали ему домашнюю живность. На его счету был уже десяток задушенных кроликов, крыс, мышей и хомяков...