Дождь
День.
Я не понимаю, почему некоторые люди так сильно любят дождь, находят в нем что-то романтичное, вдохновляются им, покидают свои теплые дома, чтобы снять надоевшую тесную обувь, и с ребячьей радостью пройтись босыми ступнями по прохладным лужам. Я ненавидел дождь всем сердцем. Хотелось спрятаться под мостовой, прикрыться ободранным пальто, чтобы тяжелые капли не могли ранить мое и так изувеченное тело, я с безумием надеялся, что оглохну, дабы не слышать мощный нарастающий рев, преследующий меня повсюду и лишавший покоя. Я жил во сне, кошмарном сне, где ветер свободно гулял по руинам рассыпающегося в прах города, без спроса заглядывал в пустые дверные проемы сгнивших домов и нес смерть, если было кому ее еще нести. Я гнался за этим ускользающим ветром, но тот постоянно обходил меня стороной, оставив на узкой заросшей тропе, усеянной битым разноцветным стеклом и человеческими костями. Очередная мутная небесная капля громким шлепком упала на поросший грязным мхом небольшой камень, вспугнув нечто живое, что рывком бросилось мне под ноги. Темно-зеленая маленькая ящерица на долю секунды задумалась перед следующим рывком, и это было ее большой ошибкой. Здесь долго не живут, она это поняла, когда мои скрюченные пальцы одним движением раздавили ее маленькую головку. Глупое существо, которое подарило мне силы дожить до второй половины дня и не мучить желудок комками земли и пожухлой травой, которую удалось найти на выжженной земле.
Вечер.
Надежда – главная слабость человека. Абстрактный символ, делающий из нас тряпичных безвольных кукол, успокаивающих себя тошнотворной ложью и уповающих на ничто. Стоя по пояс в отравленной бурой воде, я с щемящим сердцем вглядывался вдаль, являясь той самой тряпичной куклой. Сознание упорно рисовало образы людей, смотрящих на меня на противоположном берегу. Давно не хватало общения со своими иллюзиями, поэтому я пытался им что-то прокричать, но из горла вырвался хрипящий кашель, красный ручеек вытек на подбородок, а затем змейкой пополз по шее, оставив во рту вкус железа. Образы растаяли в воздухе, так же, как и противоположный берег. Зажмурившись, я погрузился в воду с головой. Я делал это множество раз, позволял течению унести тело, но меня постоянно выбрасывало на сушу. Зачем?
Ночь.
Когда пытаешься внушить себе, что тебе не холодно, время тянется в два раза медленнее, словно ты для него всего лишь игрушка, сломанная, обездвиженная и безмолвная. Остатки окончательно изношенного пальто свалились с плеч, ледяные иглы искололи мою кожу, ветер лишь бросил меня на землю, но с собой не забрал, как я его просил. Боль дробила мои кости в порошок, глаза не смогли больше видеть, уши заложило. Я был даже рад, разве не этого я хотел так долго? Я всем нутром чувствовал проклятый дождь, но я его не слышал. Вся моя энергия ушла на то, чтобы позволить себе подняться с земли, осторожно, медленно, чтобы снова не упасть, иначе второго шанса не будет. Мне нужно было снова дойти до реки, ноги сами несли меня в нужном направлении, зрение было ни к чему. Но я позабыл о маленькой детали: тот неприметный мшистый камень, за которым пыталась найти укрытие утренняя ящерица. Потеряв равновесие, я снова оказался внизу. Абсолютный холод и тишина, только капли дождя, дающие мне пощечину и смешивающиеся с полосками крови. Я мысленно усмехнулся, переносясь в старые воспоминания, пытающиеся согреть меня в эту последнюю ночь. Я помнил теплые деньки на побережье, мягкую высокую зеленую траву, далекие раскаты грома и легкий ветерок. Но больше всего я любил дождь.
Я не понимаю, почему некоторые люди так сильно любят дождь, находят в нем что-то романтичное, вдохновляются им, покидают свои теплые дома, чтобы снять надоевшую тесную обувь, и с ребячьей радостью пройтись босыми ступнями по прохладным лужам. Я ненавидел дождь всем сердцем. Хотелось спрятаться под мостовой, прикрыться ободранным пальто, чтобы тяжелые капли не могли ранить мое и так изувеченное тело, я с безумием надеялся, что оглохну, дабы не слышать мощный нарастающий рев, преследующий меня повсюду и лишавший покоя. Я жил во сне, кошмарном сне, где ветер свободно гулял по руинам рассыпающегося в прах города, без спроса заглядывал в пустые дверные проемы сгнивших домов и нес смерть, если было кому ее еще нести. Я гнался за этим ускользающим ветром, но тот постоянно обходил меня стороной, оставив на узкой заросшей тропе, усеянной битым разноцветным стеклом и человеческими костями. Очередная мутная небесная капля громким шлепком упала на поросший грязным мхом небольшой камень, вспугнув нечто живое, что рывком бросилось мне под ноги. Темно-зеленая маленькая ящерица на долю секунды задумалась перед следующим рывком, и это было ее большой ошибкой. Здесь долго не живут, она это поняла, когда мои скрюченные пальцы одним движением раздавили ее маленькую головку. Глупое существо, которое подарило мне силы дожить до второй половины дня и не мучить желудок комками земли и пожухлой травой, которую удалось найти на выжженной земле.
Вечер.
Надежда – главная слабость человека. Абстрактный символ, делающий из нас тряпичных безвольных кукол, успокаивающих себя тошнотворной ложью и уповающих на ничто. Стоя по пояс в отравленной бурой воде, я с щемящим сердцем вглядывался вдаль, являясь той самой тряпичной куклой. Сознание упорно рисовало образы людей, смотрящих на меня на противоположном берегу. Давно не хватало общения со своими иллюзиями, поэтому я пытался им что-то прокричать, но из горла вырвался хрипящий кашель, красный ручеек вытек на подбородок, а затем змейкой пополз по шее, оставив во рту вкус железа. Образы растаяли в воздухе, так же, как и противоположный берег. Зажмурившись, я погрузился в воду с головой. Я делал это множество раз, позволял течению унести тело, но меня постоянно выбрасывало на сушу. Зачем?
Ночь.
Когда пытаешься внушить себе, что тебе не холодно, время тянется в два раза медленнее, словно ты для него всего лишь игрушка, сломанная, обездвиженная и безмолвная. Остатки окончательно изношенного пальто свалились с плеч, ледяные иглы искололи мою кожу, ветер лишь бросил меня на землю, но с собой не забрал, как я его просил. Боль дробила мои кости в порошок, глаза не смогли больше видеть, уши заложило. Я был даже рад, разве не этого я хотел так долго? Я всем нутром чувствовал проклятый дождь, но я его не слышал. Вся моя энергия ушла на то, чтобы позволить себе подняться с земли, осторожно, медленно, чтобы снова не упасть, иначе второго шанса не будет. Мне нужно было снова дойти до реки, ноги сами несли меня в нужном направлении, зрение было ни к чему. Но я позабыл о маленькой детали: тот неприметный мшистый камень, за которым пыталась найти укрытие утренняя ящерица. Потеряв равновесие, я снова оказался внизу. Абсолютный холод и тишина, только капли дождя, дающие мне пощечину и смешивающиеся с полосками крови. Я мысленно усмехнулся, переносясь в старые воспоминания, пытающиеся согреть меня в эту последнюю ночь. Я помнил теплые деньки на побережье, мягкую высокую зеленую траву, далекие раскаты грома и легкий ветерок. Но больше всего я любил дождь.