Bastarci

Когда я хочу узнать, насколько критикующими были родители, я задаю собеседнику два вопроса:
1) Что говорила мама, когда хотела вас покритиковать?
2) Что говорила мама, когда хотела вас подбодрить, похвалить, поддержать?

Если на первый вопрос человек отвечает тотчас, не долго роясь в воспоминаниях, и перечисляет ряд нелестных определений или смущается повторить слова мамы, а на второй никак не может вспомнить каких-то приятных слов, значит, он воспитывался критикующим родителем.
Молчание, глубокие переживания, слезы в ответ на первый вопрос говорят о том же. В дисфункциональных семьях соотношение порицания и похвалы составляет не менее 10:1. Выровнять бы это соотношение или даже достичь 1:10.
Классический тип критикующего родителя – это требовательный родитель в крайней степени выраженности, требовательный экстремист. В любом поведении критикующий родитель найдет недостаток, на который можно указать, что можно покритиковать, негативно оценить.

Критицизм необходим родителям для того, чтобы контролировать жизнь своих сыновей и дочерей, навязывать свою волю, заставить соглашаться с тем, что будет сказано.
Стиль критицизма может быть как явным
-- "Ты хоть что-нибудь можешь сделать толково или у тебя руки не оттуда растут?",
так и скрытым, заключенным в двойном послании.
-- "Ты такая замечательная девочка, и умница, и красавица, но характер у тебя... Не завидую тому, кто будет иметь несчастье на тебе жениться".

Могут критиковать и так. Дочь принесла из школы сочинение, расхваленное учительницей перед классом и оцененное на "отлично". Отец взял в руки сочинение, долго скептически рассматривал его, а затем сказал: "Нет, не может быть, чтобы это написала наша Вероника". Очень мало сказал, но радость Вероники улетучилась тотчас.

Иногда критикуют не сына, а его избранницу, девушку, которая ему нравится, пытаются принизить в его глазах ее достоинства и преувеличить недостатки.
За фасадом уверенных в себе, твердо знающих, что нужно делать детям и вообще другим людям, родителей скрываются недовольные собой люди, которые в детстве безуспешно стремились добиться похвалы и любви своих родителей, но так и остались недооцененными и недолюбленными. Они сами в детстве подвергались критике родителей и поверили во все то, что им говорили.

Всю жизнь критикующие родители стремились и все еще стремятся к совершенству любой ценой (это называется перфекционизм), даже за счет благополучии своих детей. И тем не менее родители в глубине души ощущают себя неудачниками. Их критика детей – это критика и неприятие самих себя.
Девиз критикующих родителей, их послание детям исполнено следующего смысла:
"Ты ничего не можешь сделать как следует".

Возможно, что подталкивание, поощрение детей к сверхдостижениям, к выполнению того или иного задания наилучшим образом (по мысли критикующих родителей, все надо делать, как следует) есть продолжающаяся всю жизнь погоня самих родителей за сверхдостижениями, чтобы теперь-то уж их оценили, их похвалили самые значимые люди, т.е. их же родители.

Одна 40-летняя женщина говорила: "Мне так хотелось, чтобы дочь окончила школу с медалью. Моя мама была бы довольна". Ее мамы уже не было в живых. Власть родителей над детьми продолжается и после смерти родителей.
Несмотря на то, что родители чувствуют себя неудачниками, в жизни они являются перфекционистами (от англ. перфект – совершенный, безупречный). Они сами стремятся быть лучше всех и детей к этому понуждают.
Перфекционизм – это вечное стремление к совершенству, т.е. за пределы возможного, стремление к тому, что в принципе невозможно. Ибо в мире нет совершенства. Перфекционизм – обоюдоострое оружие. Стремясь к недостижимым, призрачным целям, родители и себя, и своих детей ставят в ситуации, где их ждет провал, неудача, поражение.

Чтобы чувствовать себя более или менее хорошо, родителям необходимо критиковать других. Подчеркивая недостатки детей, родители могут возвышаться в своих собственных глазах.
Низкая самооценка – важная характеристика созависимых. Родителям нравится доказывать самим себе, что они правы, а другие ошибаются. Родители могут продолжать соревноваться с детьми, желая себе победы, а другим поражения. Для этого они подрывают в своих детях уверенность в себе. Матери и отцы как будто боятся быть разоблаченными, ведь на самом деле они не такие уж совершенные как представляются, их превосходство очень хрупкое. Поэтому и боятся, что дочь может быть привлекательнее матери, а сын умнее отца. Идет соперничество.

Почему родители все же не любят себя? Разве плохо быть теми, кто мы есть на самом деле? Возможно, это происходит потому, что сами они выросли под негативной бомбардировкой своих родителей. Всю жизнь они испытывали трудности, так как жить на уровне высочайших, запредельных требований и ожиданий своих собственных родителей почти невозможно, во всяком случае мучительно. Кто может жить без права на ошибку?
Теперь это ощущение жизни передается детям. Так разворачивается семейный сценарий. В результате воспитания критикующими родителями дети стремятся к сверхдостижениям, становятся трудоголиками и ставят себя в ситуации, где их ждет провал. Дети твердо усвоили послание семьи и верят, что ничего не могут делать как следует. Как бы ни были велики реальные достижения, выходец из критикующей семьи семьи не будет удовлетворен жизнью.
Дети критикующих родителей могут стать злобными, негодующими, тоже критикующими всех вокруг себя, они боятся рисковать в деле, чтобы не попасть в ситуации проигрыша, чтобы не сделать ошибки. Они чувствуют себя ложными, ненастоящими людьми, которых вот-вот разоблачат. Что бы они ни делали, чего бы ни достигли, они будут всю жизнь слышать критикующий голос родителя.

Часто звучащие фразы в подобных семьях следующие.

== О чем ты думала, когда это делала?
== Ух, ты, тупица!
== Я не могу поверить, что это сделала ты.
== Ты выглядишь ужасно злой (варианты: растерянной, тупой, глупой). Сейчас же изменись!
== Ты никогда ничего не можешь сделать как следует!
== Я не могу поверить, что ты снова это сделала, я же тебе столько раз говорила, что это нельзя!
== Ну, и что ты думаешь о своем поведении?
== Ты – папуля номер два. Ты точно такая же, как он.
== Сядь прямо, перестань грызть ногти.

Напоминания о том, что дети глупы, непривлекательны, неумехи, неряхи, бестолковые, некрасивые и т.п., способны подорвать и даже разрушить чувство собственной ценности и собственного достоинства.
Внешняя, показная самоуверенность родителей сочетается с тем, что они мало проявляют эмоций в отношении детей. Любви, сочувствия нет. Объяснение: "А то на голову сядут". Родители боятся, что любовь приблизит к ним детей и тогда дети распознают их внутренний далеко не совершенный мир.

ЗАВИСИМОСТЬ: СЕМЕЙНАЯ БОЛЕЗНЬ
В.Д. Москаленко

Конфликты с родителями, или поговорим о сепарации

Сепарация. Что означает этот термин? Что подразумевается под сепарацией или, проще говоря, под «разделением» в контексте межличностных отношений?
Обычно, имеется в виду отделение, прежде всего психологическое, детей от своих родителей.
Но что значит - «отделился» или «не отделился»?
= Прекратил общаться??
= перестал зависеть?? или же просто
= абсолютно игнорирует мнение родителей?
Можно ли сепарироваться и сохранить хорошие отношения, и как узнать, произошла ли вообще эта пресловутая сепарация и нужна ли она вообще?


Когда мы говорим о сепарации или ее отсутствии, речь идет о родителях и их взрослых детях, которые уже перешагнули 18-летний рубеж. Часто повзрослевшие дети продолжают жить с родителями или одним из родителей, и соответственно - с братьями, сестрами, другими родственниками. Отделения не происходит вследствие отсутствия соответствующего побуждения со стороны молодого человека, либо разрешения со стороны родителей.

Парадокс же заключается в том, что некоторые, даже покидая родительское гнездо и живя автономно, все равно не в состоянии по-настоящему отделиться от родителей. Речь идет о психологической, эмоциональный, интеллектуальной, духовной независимости.

И все же, почему родителям бывает так сложно отпустить детей в самостоятельное плавание?

В аграрной России испокон веков было принято жить большими семьями, общинами. Лояльность семье обеспечивала выживание и взаимную поддержку на фоне потенциальных опасностей. Это означает, что родители, имеющие «под рукой» выросших детей, отчетливо ощущают свою власть и авторитетность, пребывая на вершине иерархической семейной пирамиды. Ребенок при этом играет подчиненную роль.
Стоит ли говорить, что родители умеют виртуозно манипулировать ребенком, по желанию включая или выключая чувство вины, совестя и пристыжая просто с помощью интонации, взгляда или пантомимы. При необходимости эти «механизмы» включаются моментально.

Происходит это для того, чтобы подольше сохранить свою власть, а значит ощущать себя значимыми, сильными и могущественными.
Покуда продолжается срок подобного «президентства», представители старшего поколения могут позиционировать себя как относительно молодые активные родители, полные энергии, у которых еще многое впереди. От ребенка, пусть уже и повзрослевшего, требуется лишь лояльность следованию родительскому сценарию и соответствующим предписаниям.

Помимо этого, родители, отказывающие ребенку во взрослении и сепарации, удерживающие его рядом с собой, часто заглушают таким образом свои страхи:
= одиночества,
= покинутости,
= смерти и другие экзистенциальные страхи.

Наряду с этим приходит и понимание того, что если ребенок уйдет, то супругам придется остаться наедине и решать собственные задачи, расставлять иные приоритеты, корректировать отношения.
Альтернативой этому может стать ангажирование выросшего ребенка в качестве посредника в семейных коммуникациях. Другой вариант - попытаться перевалить на него заботы по дому или сделать ответственным за свои проблемы.

Таким образом, переход в мир взрослых может быть отягощен самыми разными обстоятельствами. Чтобы стать равными и самостоятельными, приходится перерубать «пуповину», что чревато осуждением.

Нередко, решивший отделиться ребенок предается семьей «анафеме» как не оправдавший ожиданий. В случае неполной семьи, инфантильный родитель может пытаться получить от взрослеющего ребенка то тепло, которого ему не достает. Сохраняя лояльность своего взрослого сына или дочери, родитель может
компенсировать имеющийся психологический дефицит, продолжая «есть зубами ребенка», т.е. повторно и паразитарно проживая вместе с ним вторую молодость.
Что означает решение своих проблем за счет ребенка.

Часто потенциальный наследник династии подвергается и гиперконтролю – выясняются все подробности, вплоть до интимных. Под видом заботы, пресекаются попытки проявления инициативы. Родители всерьез обижаются и не хотят признавать обозначаемых детьми границ автономии.

Если животные обучают своих детенышей выживанию и самостоятельности, то в человеческом сообществе все не так однозначно. В детей «вкладывают», надеясь на получение дивидендов.

Что стоит за этим родительским шантажом?

Во-первых, отчасти надежда на то, что не будет одинокой старости. Во-вторых, попытка реализовать свои перфекционистские амбиции за счет детей.

Другой аспект этой проблемы представлен взрослыми детьми, которые не желают сепарироваться.

Часто это происходит из-за сызмальства прививаемого «вируса» вины и безынициативности. (Как правило, шантажные стратегии поведения наследуются, переходя из поколения в поколение). И, рано или поздно, ребенок понимает, что ему попросту удобно жить с родителями, которые заботятся о нем. А если ребенку «сухо и комфортно», он может десятилетиями жить в отчем доме, где к стираным носкам и рубашкам, растущим в шкафу, прилагается свежесваренный борщ. Так удобства быта побеждают возможные риски небезопасной жизни.

Инфантилизм, нежелание взрослеть и принимать ответственность зачастую поощряется родителями, которые быстро решают все возникающие проблемы. Принимая такие условия игры, взрослые дети жертвуют своей личной жизнью, любовью, близкими отношениями, возможностью иметь семью и детей.

Можно сказать, что потребительский подход формируется на протяжении ряда лет. К тому же, всегда можно сослаться на особенности местной ситуации – не каждый в 20 лет может позволить себе снимать жилье. Стоит ли говорить, что выбор, на что потратить потенциально заработанные деньги, часто склоняется в сторону компьютерных игр/видео или развлечений.

Также существует одно обстоятельство, которое позволяет откладывать сепарацию – это страх конкурентной борьбы с другими. Если же отделение все-таки происходит, молодые люди часто ощущают нестабильность, испытывая субъективное ощущение того, что родители перестали быть поддержкой для них.

ЧТО ТЕРЯЕТ И ПОЛУЧАЕТ РОДИТЕЛЬ, ЧЕЙ РЕБЕНОК психологически отделился и покинул отчий дом?

В первую очередь, такой родитель лишается ощущения нужности, он чувствует себя немолодым и одиноким. Он теряет власть и остается один на один с проблемами супружеских отношений.
Он теряет структурированность своего бытия, оказывается в новом мире с массой освободившегося времени и нерастраченных душевных сил. Нужно выстраивать новые приоритеты, находить новые интересы в жизни, а это страшит своей неизвестностью.

В то же время, родители взрослых отделившихся детей, могут испытывать чувство исполненного родительского долга и гордость за своего ребенка. Становится больше свободы, можно начинать какие-то новые проекты в своей жизни. Открывается возможность заниматься тем, что действительно интересно, без каких-либо ограничений.
Отделившийся ребенок также получает свободу и возможность жить самостоятельной жизнью. Раскрываются новые перспективы для развития, а слово «ответственность» становится вполне конкретным понятием.
Можно долго говорить об ответственности сторон, но рано или поздно возникает вопрос:

«ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?»

1) Сначала нужно понять наличие проблемы, ощутить дискомфорт подобной ситуации. И первыми, как правило, такие проблемы осознают дети.

2) Выстраивать новые отношения с родителями,
необходимо строго отстаивать границы своей автономии.
Но это должно происходить не резко, по подростковому, а плавно, чтобы родитель не чувствовал себя обделенным, несчастным, заброшенным и покинутым. Можно постепенно ограничивать вмешательство родителей в собственную жизнь, при этом подтверждая свои добрые чувства. Речь идет о соблюдении взрослых равноправных паритетных отношений.

Часто бывает сложно самостоятельно разобраться, в чем именно заключается трудность в отношениях?
В таких случаях, лучше всего проконсультироваться с психологом, чтобы не только понять, но и выстроить эффективную жизнеспособную модель добрых взаимоотношений.

Дмитрий Барабанов, психолог

«В моей жизни нет ничего интересного, у меня нет увлечений… Работа-дом-работа, никаких хобби… Как найти в себе интерес, или как этот интерес сделать достаточно сильным, чтобы начать что-то делать? А то как-то все вяло…»… Или вот еще, похожий вопрос, тоже часто приходится слышать: «Как найти себя? Никак не могу определиться с тем, чего же я хочу, хотя постоянно об этом размышляю».

Мне кажется, что я знаю ответ – точнее, направление, куда нужно идти, чтобы этот ответ найти… И это направление – вовсе не вглубь себя. На мой взгляд, безнадежное это дело – искать ответы на вопросы «как найти себя», «как найти какие-то увлечения» или «как найти энергию» - внутри себя самого. Там ничего нет. Наше «я» - пусто, и поэтому вопрос, обращенный к самому себе, возвращается отраженным эхом.

В организме и в психике нет никаких собственных внутренних источников энергии. Обессиленный голодом человек никогда внутри себя не найдет в себе источника новых калорий и питательных веществ… Внутри нас нет никаких ответов. Нет никакой изначальной заданности, нет никакого «предназначения», которое было в нас заложено кем-то еще до нашего рождения.
Себя можно обнаружить только во взаимодействии с внешним миром.

Для меня верно поставленный вопрос – это не «как найти себя», а
в «какой деятельности обнаружить свой интерес?».
Все ответы – там. В этом смысле наше «я» пусто, в нем нет ответов. В нашем «я» есть только нужда.

Нужда – это наши потребности, ощущение нехватки чего-либо для того, чтобы чувствовать себя хорошо. Обнаружение в себе потребности – это как раз обнаружение внутренней пустоты, которую хочется заполнить. Три базовые потребности – в безопасности («шизоидная часть» личности), в принятии другими («невротическая часть») и в признании («нарциссическая часть»). Это все нужда.

Теперь – где находятся объекты, которые способны эти три базовые потребности удовлетворить? В нас – или во внешнем мире?
Кто будет сыт признанием со стороны самого себя и больше – никого? Подлинная безопасность – не в одиночестве, а в доверительном контакте с другим…
Человек, который постоянно погружается в самого себя, отворачивается от внешнего мира в "самосозерцание», погружается в состояние нужды, бесконечно ее ощущая.
Ясно и четко ощущать свою потребность – важно, но что будет, если голодный постоянно ощущает свой голод, и при этом отказывается открыть глаза, чтобы поискать вокруг еду? А в таком состоянии пребывает множество людей.

Так вот, ответ на вопрос «откуда брать интересы и психологическую энергию для дел» очень прост: ВО ВНЕШНЕМ МИРЕ!

Энергия для действий возникает как результат напряжения между потребностью и объектами, которую эту потребность могут удовлетворить. Чем яснее чувствуешь голод, не притупляя его суррогатами, тем активнее будешь искать еду. Ты четко и ясно сознаешь и пустоту, и то, что может ее наполнить.
Общение с другими людьми, музыка, любимая книга, дело - это может быть все, что угодно, но ни одно из этих занятий не находится внутри нас. Счастье – это как раз такое состояние, когда мы знаем, что у нас есть все для того, чтобы удовлетворять все возникающие в данный момент важные потребности…
Я думаю, многим знаком этот прилив энергии в момент ясного осознания: «так вот чего я хочу!» или «так вот что для этого нужно!». Есть один маленький нюанс: чтобы этот момент пережить, нужно активно искать и взаимодействовать с внешним миром. Пока ты не ищешь, не перебираешь – никогда не найдешь объект, на который наш организм отзовется: «Мое!».

Итак, если у нас нет патологии и мы еще вроде живы, то дело не в том, что НЕТ ИНТЕРЕСА или СИЛ, а в том, куда мы эту энергию «сливаем» или прячем.
Здесь возможны три варианта:

А) Что-то не так с потребностями.
Их можешь совершенно не осознавать, но они есть – они всегда есть. Потому что в противном случае «я ничего не хочу» было бы равно «у меня все есть и я совершенно счастлив», но, как правило, люди, сообщающие об отсутствии потребностей, чувствуют себя совсем иначе. Точнее будет «я не понимаю, чего я хочу». Другой аспект: «Я знаю свои потребности, но это же нужно что-то там делать…». Похоже, что в таком случае или происходит старательное приглушение своей нужды (чаще всего – через обесценивание в стиле «Да ну, ерундовые какие-то желания… Надо что-то посерьезнее, чтобы мама наконец-то оценила»), или это явно не то, что мы на самом деле хотим. Однако по-настоящему голодный человек не будет, морщась, отворачиваться от овощей и требовать рябчиков в ананасовом соусе – он будет есть, и остро наслаждаться едой. Мало кто так энергично ест, как голодный.

Б) Что-то не так с объектами во внешней среде.
Что это значит? Значит, что вы во внешнем мире в упор не видите ничего, что удовлетворило бы ваш внутренний голод. Все женщины - дуры, мужики – алкоголики и тунеядцы (а все нормальные уже пристроены), начальники – кретины, а к этому я не подойду и ни за что ничего не скажу, потому что буду в результате чувствовать себя идиотом. Или: ни за что не буду пытаться наладить с ним контакт, потому что все равно будет как всегда… То есть снова правит бал обесценивание – человек хорошо научился отвергать. В результате в мире (а точнее – в сознании) не остается ничего, что могло бы заполнить внутреннюю пустоту, и пустота эта ширится все больше и больше.

В) Что-то делает невозможным накопление энергии для действия, если уж потребность и объект ясны и определенны.
То есть имеющаяся энергия или блокируется на полпути, или распыляется. Кому незнакомы ситуации, когда хочешь сказать о чем-то очень важном другому человеку, но отчаянно боишься, и в результате раз за разом болтаешь о чем угодно, но только не про реально важное? Другой путь – пользоваться суррогатами. Знакомиться не с теми девушками, которых хочешь, а с теми, кто доступнее. Постоянно что-то жевать – тогда голода вообще не почувствуешь. Энергии и легкости тогда никакой нет, но это же безопасно…

В общем, никуда от мира не деться, все ответы – там.
Смысл жизни невозможно открыть в себе, он раскрывается тогда, когда мы отрыты миру.
Кому-то достаточно очень немного этой открытости, и требуется много времени, чтобы «переварить» и усвоить впечатления – таких мы называем «интровертами». «Экстраверты» - те, у кого много энергии, они много ее вбирают из внешнего мира, но частенько бывают сильно неразборчивыми, забивая чужими голосами и жизнями свое «я», которое робко пытается сообщить о своих потребностях.

Есть те, кому страшно выходить в мир, он полон опасностей и чудовищ, и тогда уж лучше быть спрятанным в скорлупе своей внутренней Вселенной, в которой, однако, пустота, молчание и апатия.
Есть те, кто забыл про свое «я», полностью слившись с внешней средой: им не страшно, потому что теряется «я», которое может этот страх испытать. Страшно становится тогда, когда жизнь на какой-то момент выбрасывает из своего потока… Поэтому к нашим услугам – масса суррогатов, не дающих возможности почувствовать настоящий голод: телевизор и интернет как фастфуд, идентичный натуральному миру.

Жизнь, полная энергии и интереса – это путь канатоходца, балансирующего между вниманием к тихому голосу своего «Я», говорящему о нуждах, и открытым взглядом в огромный шумный мир, в котором можно обнаружить что-то (если быть внимательным к миру), что звучит в унисон с внутренним голосом. Вот тут и возникает энергия – как реакция узнавания: «Это мое!».

http://tumbalele.livejournal.com/

Женщина жалуется на трудности взаимоотношений со взрослым сыном.
-- Что для вас значит ваш сын?
-- О, это трудно выразить словами. Это что-то большее, чем моя жизнь. Нет, я не могу этого объяснить, – говорит мать 25-летнего сына.
Как и многие женщины, эта клиентка к пятидесятилетию своего брака несколько разочаровалась в своем муже. Пылкие ухаживания остались в прошлом. Совместные интересы, мечты, то огромное внимание, которое он ей уделял, – все в прошлом.
Наши женихи не похожи на наших мужей. Когда поженились, мужа подолгу не было дома. Он работал. В выходные торчал в гараже или ездил на охоту. Ему необходимо было встречаться с друзьями. А ей? Она выучила, как заповедь: надо хранить домашний очаг. Чего ей хотелось? Ей хотелось душевной близости, внимания к себе, любви.

К пяти-семи годам брака муж почти исчезает с портрета ее семьи. Физически он иногда может быть дома, а эмоционально... его нет.
Естественно, что пустое место в семейном портрете кто-то должен заполнить. Нет, на сей раз не любовник. У моей клиентки появился СЫН.
Привязанность к нему столь сильна и продолжительна (это на всю жизнь!), что ни с каким любовником не сравнится. С сыном ей было комфортно, душевная близость их очевидна.
Муж не жаждал душевной близости. Для многих мужей это просто непонятная материя – интересоваться внутренним миром жены и делиться своим собственным.
Утешение давал сын. Он позволял строить с ним теплые и прочные взаимоотношения. Вот уж кому она всегда нужна, так это сыну. Быть нужной – отличительная марка созависимых.
Дочь так не соответствовала бы ее ожиданиям. Дочь вырастет и будет такая, как она. А сын завоюет мир, он превратится в сильного мужчину. Он будет делать то, что она сама бы делала, если бы была мужчиной. Уровень притязаний у нее высок. Сын будет восполнять то, чего не хватает ей, женщине.
Не исключено, что сын будет иметь другое мнение о своем предназначении. Это не мешает тому, чтобы мать идеализировала его, молилась на него.

Представляете, какая у них прочность эмоциональной связи? Попробуй, отделись от матери. Не выйдет. Крепкая привязанность к сыну дает матери возможность ощутить себя женщиной. Это важная потребность. Быть любимой, быть ценной, быть уважаемой. Все это входит в потребность быть женщиной.
Женщина с удовлетворенной сексуальностью и тесной привязанностью к мужу подсознательным образом сообщит сыну, что ее привязанность к нему естественна, насыщена радостью, а не является заменой чему-то, в чем она испытывает нужду. Сыну передается спокойное осознание своего места в мире – он и не пуп земли, и не заброшенный в наихудшее место. К нему со временем придет понимание, какой, мужчина, может удовлетворять потребности и желания женщины.

Неудовлетворенная женщина привяжет к себе сына мощными цепями. Она просто не в состоянии перерезать пуповину. Почему? Он ей очень необходим для удовлетворения насущных нужд, для утверждения себя как женщины.
Женщина, несчастливая в браке, с эмоционально недоступным мужем чувствует себя примерно так: у меня нет мужчины, я нуждаюсь в мужчине как в дополнении своей женской слабости, поэтому я не могу позволить себе потерять сына. Сын – это все, что у меня есть. Она будет идеализировать, чрезмерно опекать его.
Частично ее поведение мотивируется страхом потерять сына, в особенности потерять в пользу другой женщины. Она будет подчеркивать чистоту своей любви в сравнении с жадностью и коварством всех женщин, которые хотят завладеть им. В сущности, она сообщает ему, что не существует в мире большей любви, чем ее любовь. [b]Вы теперь понимаете, почему маменькины сынки плохие мужья?

В поисках идентификации себя, т.е. в поисках ответа на вопрос: "Кто я такой?" сын обращается к отцу. А что, если мать принижает отца, насмехается над отцом? Тогда сын не захочет быть похожим на отца. А как он может восхищаться матерью, если она принижает отца? А много ли таких умных женщин, которые не говорили в своей семье при детях: "Посмотрите, что учинил на прошлой неделе мой непутевый муж!" У меня в кабинете жены называют своих мужей "недоразвитыми", "алкашами", "оно", "что-то жалкое", "тот, кто без меня пропадет".
Допустим, сорвалось с языка, терпение у нее не железное. А что если унижение супруга происходит постоянно? Если взаимоотношения между супругами холодные, отчужденные? Тогда сын не идентифицирует себя с отцом. Начинается процесс, который психологи называют "демаскулинизация" либо "психологическая кастрация". Да, мать лишает сына признаков мужественности.
Пока сын не идентифицирует себя с отцом, он вынужден идентифицировать себя с матерью – воплощением реальной правящей силы в доме. Сын будет доказывать, что он не слабый человек, каким считается в доме отец. У сына может быть внутренний конфликт – одновременное сопротивление и отцу, и матери. Сын может бороться против матери за право стать мужчиной. Фактически мужчины становятся теми, кому они сопротивляются. В данной ситуации он будет как мать. Но полноценным мужчиной ему не стать. Он, будучи связанным прочной пуповиной с матерью, не может стать самостоятельным.
К зрелому возрасту сына внутренний конфликт может нарастать. Он одновременно отвергает мать и желает ее присутствия, ему же всегда комфортно с ней. Он не желает иметь женой женщину, напоминающую мать, но часто выбирает именно такую. Он желает, чтобы другая женщина ухаживала за ним именно так, как делала это мама. В то же время он желает, чтобы забота жены была не столь интенсивной.
У сына легко возникает чувство вины перед матерью, может быть, потому что он в действительности не удовлетворил все притязания матери, она ожидала от него слишком много. Чувство вины может проецироваться на жену в виде агрессии, необязательно драки, иногда это агрессия чувств, слов, отношения. Что-то мстительное всему женскому племени есть в его позиции.
Мать тоже испытывает противоречивые чувства. Она желает сыну взросления, роста и в то же время желает заботиться о нем как о маленьком мальчике. Наслаждение от этого ни с чем не сравнить. Материнство не только жертвенно, но и эгоистично, для себя рожаем. В конце концов, у нее так мало было радостей с мужем.
Она знает, что сын уйдет к другой женщине, и ненавидит всю его сексуальность, все эти импульсы, которые отторгнут ее мальчика от нее. Именно это чувство диктовало ей желание критиковать его девочек, не подзывать его к телефону, когда девочки звонили. А теперь она очень критически относится к его жене.

Татьяна вышла замуж за мужчину, который был и все еще остается центром Вселенной для его матери. Даже теперь, через 10 лет после свадьбы, Алексей срывается с места с радостным энтузиазмом, услышав звонок мамы. Все эти 10 лет Алексей сравнивает Татьяну с мамой и, конечно же, не в пользу Татьяны. А что Татьяна? Она каждый раз спрашивает, может быть, Алеша прав? Может быть, я действительно плохая хозяйка? Может быть, я действительно плохая мать?
Алексей раз в неделю навещает маму и там обедает. Обед проходит под комментарий: "Пусть хотя бы раз в неделю мальчик съест приличный обед".
Когда свекровь приезжает к сыну и Татьяне, то заглядывает в шкафы и проверяет: лежат ли простыни с простынями, а скатерти со скатертями. Мать должна убедиться, чист ли унитаз. Нелюбимое выражение "Унитаз – лицо хозяйки".
Татьяна изредка жалуется на беспардонное поведение его матери, но Алексей всегда говорит: "Этого не может быть, ты все преувеличиваешь",
Когда Татьяна выходила замуж, то надеялась, что Алексей будет о ней заботиться. Он ей представлялся сильным, любящим, отзывчивым. Вскоре Таня обнаружила, что он сам от нее ждет заботы, причем как о ребенке. Все, что раньше делала для него мама, теперь должна делать жена, так он хочет. Таня не понимает, почему муж не чувствителен к потребностям жены.
Алексею трудно. Он находится в двойственном положении, между двух огней. В воздухе витает вопрос мамы: "Кого ты больше любишь, ее или меня?"
Недаром в Библии говорится: "И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19.5,6.)
Речь не идет о том, чтобы оставить отца и мать буквально, забросить, перестать заботиться. Речь идет о том, чтобы перерезать эмоциональную пуповину и решить, кто ты в первую очередь – муж своей жены или сын своей матери. Обе роли важны, но какая-то роль должна быть первой, а какая-то – второй. Этот вопрос Алексей не решал.
Без решения этого вопроса трудно "прилепиться" к жене, образовать новую эмоциональную связь.
Разумная мать знает, что когда сын женится, то его первейшая обязанность – заботиться о жене. Если он венчался, то брал эти обязательства перед Богом, а если в загсе расписывался, то перед государством. Некоторые матери не хотят это признать, а их сыновья не хотят менять правил игры.
"Маменькины сынки" любят то радостное возбуждение, которое создает мать вокруг них. Сын получает безусловную любовь. Что бы он ни сделал, он любим. Любовь без всяких условий, так необходимая маленькому ребенку, но неуместная теперь. Его захваливают за минимальные услуги.
Резкая критика в адрес сына также может служить той же цели – подкреплению сильнейшей эмоциональной привязанности между матерью и сыном.
Сын хочет поехать работать в отдаленный район, как это случилось с моим племянником. Что сделала его мама? Резко критиковала за это решение. Ее аргументы: ты и на этой работе хорошо зарабатываешь. Оставайся с тем, что ты имеешь. Не высовывайся, не рискуй. Довольствуйся меньшим. Главное и тайное желание матери – будь при мне, нуждайся во мне, оставайся зависимым от меня. Объяснение: моя сестра, мать племянника, давно в разводе с мужем.

Эмилия говорила: "Мой взрослый женатый сын хвастается своими внебрачными победами над женщинами. Ну что я ему скажу? Мне жаль его жену, но не могу же я портить взаимоотношения с сыном. То, что с ним происходит, ужасно. Но он хотя бы доверяет мне и рассказывает об этом. Я не мог