Малое Море, Куркутский залив.
В обсуждаемой таблице есть «чрезмерный неконтролируемый туризм». Почему-то он входит в блок «социальных проблем». Собственно, почти все угрозы антропогенного характера распределены по двум блокам – «загрязнения...» и «биолого-экологические» (там оказались «мусор, отходы», «экстенсивное сельское хозяйство», браконьерство»). Не вижу здесь логики, может быть отчет что-то прояснить.
В результате туризм не выглядит важнейшей угрозой. И это очень плохо. Вообще ошибочно выделение именно «неконтролируемого туризма». Естественные нужды справляют все. Туризм сейчас и является главным источником загрязнения Байкала. В таблице он закамуфлирован под тип угроз «загрязнение – канализация».
Что особенно возмущает – нет «земельно-застроечного» типа угроз. Уж он-то прямо-таки просится в блок «социальные проблемы». Этот «тип» сейчас – самый острый, что хуже всего – замалчиваемый. В том числе и в данном проекте. Хотя среди претензий ЮНЕСКО незаконная массовая застройка названа среди важнейших.
Незаконная распродажа/передача в аренду земель на берегах Байкала продолжалась многие годы (ее эпицентром является Ольхонский район Иркутской области), носила массовый характер. Следом пришла незаконная застройка ценных природных территорий. Массовая, стихийная и хаотичная. Огромное количество появившихся турбаз и гостиниц сделало реальным мощный нерегулируемый турпоток на берегах байкальского пролива Малое Море (Ольхонский район). Он составляет примерно половину всего турпотоке на Байкале. Рост количества мест размещения, обусловленный «стихией рынка», обуславливает дальнейший рост турпотока. Что вызывает рост цен на землю и недвижимость, подхлестывает дальнейшие земельные аферы и застройку.... Но об этом мы из вышеупомянутого проекта, судя по всему, не узнаем.
Если в «социальные проблемы» помещен тип угроз «бедность», почему нет «алчности»? Она ведь стоит не только за земельными махинациями/застройкой и туризмом. Возьмем уровень Байкала. Разве на нем не сказывается алчность владельцев каскада Ангарских ГЭС? Как и на многих других «типах объектов», особенно – на омуле, кабарге, «тайге», «традиционном природопользовании».
Зато первой строкой в перечне типов угроз стоят «волны тепла (жары)». Судя по всему, эксперты проекта не живут в Прибайкалье, им не известно, что летом 2021 года, когда почти все регионы РФ страдали от жары, Иркутская область и Бурятия мерзли от «волн холода». Впрочем, и в предшествующие годы жары на Байкале не было. Однако данный тип угроз получил рейтинг «очень сильно».
Как и «повышение температуры водоемов». Насколько помню, международный заплыв «моржей» на Байкале в июле 2021года не был завершен из-за очень низкой температуры воды. В Прибайкалье и в последние десятилетия среднегодовые температуры воздуха действительно заметно повысились, но за счет зимнего периода. Когда Байкал подо льдом. Средняя температура воды в Байкале возросла незначительно, этой угрозе нельзя присваивать рейтинг «очень сильно».
В таблице очевиден перекос в сторону климатообразующих угроз, в ущерб антропогенным.
Перейдем к объектам. Вопросов к ним много, например, по выбору «ключевых объектов животного мира». Но ограничусь лишь самой крупной претензией – к типу объектов «прибрежные экосистемы». Таковые, по замыслу экспертов проекта, включают не только мелководную (до 3 м) зону Байкала, но и, дельты рек, их поймы, береговую зону (ширина?) суши. Какой-то «компот ассорти», особенно на фоне соседнего объекта – «тайга».
Необходимо было разделять сушу на лесные («тайга») и нелесные территории. Дельты рек и другие водно-болотные территории также выделить в отдельный тип объектов. Дельта Селенги – крупнейшая пресноводная дельта мира. До постройки Иркутской ГЭС и поднятия уровня Байкала её площадь составляла 112000 га, теперь - 54000. Важнейший орнитологический район Байкала, входит в «Рамсарский список» водно-болотных угодий международного значения. Обширными и очень ценными являются водно-болотные угодья на перешейке полуострова Святой Нос (оз. Арангатуй с прилегающими болотами), Северобайкальский сор (220 тыс. га!). Сравнительно невелики по площади, но также очень ценны в смысле биоразнообразия дельты и устья целого ряда иных рек.
Именно «нетаежная» часть Байкальской котловины служит домом для львиной части её биоразнообразия! И для флоры, и для фауны. Особенно для краснокнижных видов, реликтов и эндемиков.
Такого же разнообразия мхов, как в байкальских реликтовых степях, нет больше нигде в Сибири.
Как можно валить в одну кучу столь разные объекты? На них ведь влияют разные угрозы. Процесс эвтрофикации бьет по мелководной зоне Байкала. Кстати, без этого термина в наше время не может обходится серьезный разговор о байкальских проблемах. Но его нет в презентации, он не прозвучал на семинаре.
Пример эвтрофикации байкальского мелководья. Источник фото.
Проблема застройки острое всего в береговой полосе, причем в большинстве случаев, прежде всего на Малом Море, речь идет о нелесных территориях. Часто – о местообитаниях краснокнижных растений и животных. Что касается изменений уровня Байкала - они несут наибольший ущерб дельтам и другим водно-болотным угодьям.
Бухта Базарная (пролив Ольхонские Ворота). Пример застройки байкальской реликтовой степи.
«Результаты исследования подтвердили правомерность выводов и решений 44 сессии Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО по поводу состояния озера Байкал и БПТ в части перспектив скорого включения озера Байкал в «Список Всемирного природного наследия, находящегося под угрозой».
С этим пунктом презентации я полностью согласен. Но «дьявол скрывается в деталях»! Получается, что проект скрывает важнейший тип угроз – «земельно-застроечных». Затушевывает роль и значение туризма - главного фактора антропогенного воздействия на Байкал. По-видимому, не уделяет должного значения ущербу биоразнообразия на суше и в водно-болотных угодьях.
Грядущая «Стратегическая экологическая оценка Байкальской природной территории» может «наступить на эти же грабли». А земельные аферисты и застройщики получить индульгенцию, достичь еще больших успехов.
Может быть полный отчет по проекту развеет эти обвинения? Жду его с нетерпением.
P.S. Стоит ли ожидать адекватной оценки влияния туризма на Байкал, если проект реализовывал Экоцентр «Заповедники»? Деятельность которого направлена на развитие «заповедного туризма», на «открытие дверей» в заповедники. Могла ли быть вскрыта связь изменений уровня Байкала с корыстью собственников Ангарского каскада ГЭС, если проект профинансирован En+?
Виталий Рябцев
