Ты включаешься. Это будто тебя одергивают за рукав или недовольно бросают тебе «Эй, ты меня слушаешь вообще?», когда ты задумался о чем-то своем. Мы уже досюда дошли?
...
Это конец августа. Я всегда узнаю его по мягкому солнцу, которое словно по-матерински гладит тебя по голове перед сном, и по особенному запаху, который напрочь срывает мне крышу, нагоняя десяток-другой сладких любовных воспоминаний,- немного дыма от костра, немного листвы, сигарет и озера. Полный штиль. Такое редко бывает в наших краях, но даже верхушки самых высоких деревьев едва заметно покачиваются, словно в нирване. Я и сам иду не спеша, хоть и не большой любитель прогулок, но этот запах, это солнце, этот штиль! Время, замри! Я не хочу менять ничего во вселенной!
Слева о чем-то ненавязчиво щебечет подруга. Я люблю слушать людей больше чем говорить, она об этом знает, и мое молчание ее нисколько не обижает. Трещины в асфальте, первые опавшие листья, лужица, песок, разбитый бордюрный камень, черная-пречерная земля на протоптанных в траве дорожках, нелепое ограждение какое-то из толстенной трубы, должно быть его красили уже раз 10, слой на слой. У припаркованной машины открыта дверь, это белый седан. С пассажирского сидения резко выходит высокий мужчина в темном костюме, который прекрасно не нем сидит. Лакированные туфли, темно-синий галстук, голубая рубашка с белым воротом. Выглядит он очень красиво и как-то располагает к себе. Он направляется в нашу сторону, Таня на него не смотрит, а я уже готовлюсь с ним поздороваться и замедляю шаг. Пистолет. Он выхватил его так же резко как вышел из машины. Я делаю шаг влево, чтобы оказаться перед Таней и выставляю вперед правую руку. Раз. Вошла под ключицей, вышла над лопаткой. Два. Через ладонь в грудь, не вышла. Три. В грудь, вышла сзади. Чертые, пять, шесть, семь…
В меня никогда не стреляли, но это натяжение кожи, прорыв и выход пули с кровью и еще какими-то ошметками, как плевок, я чувствовал буквально во всех деталях, с анатомией происходящего. Я завалился на левый бок, на обочину тротуара, в траву и пыль. Этот запах, это солнце, этот штиль… Я закрыл глаза, медленно и с удовольствием, будто останусь в этом августе навсегда. Я был неподдельно счастлив.
Через мгновение я открыл глаза и долго лежал неподвижно, просто уставившись в эти бело-голубые обои. Никакого холодного пота, крика, адреналина. Я чувствовал спиной 8 точек, в которые будто с силой ткнули пальцем… но изнутри. Я боялся пошевелиться. И только резкое «Саша, вставай, завтрак на столе!» заставило меня сеть на кровать. С тех пор я жду, что проснусь еще раз в этой же кровати, в этой же старой квартире, обратно в свои 17.
