Starq

Тверской суд города Москвы до 1 октября продлил арест гадалки Ноны Михай по делу о хищении средств Нота-Банка, сообщила РАПСИ пресс-секретарь суда Анастасия Дзюрко.

Михай обвиняется в пособничестве мошенничеству путем советов руководству банка при помощи карт таро и кофейной гущи.

вестиру

Ранее Мосгорсуд продлил арест бывшим совладельцам банка Дмитрию и Вадиму Ерохиным, а также оставил под стражей финансового директора учреждения Галину Марчукову и ее сестру Ларису, которые дали показания на подозреваемого в коррупции полковника МВД Дмитрия Захарченко.

Как следует из материалов следствия, уголовное дело о хищениях в Нота-Банке было возбуждено 21 декабря 2015 года. В июле 2016 года сестрам Марчуковым были предъявлены обвинения по эпизоду о мошенническом хищении 350 млн рублей у ООО «Фармстер», которое было признано потерпевшим по делу.

По версии правоохранительных органов, Захарченко предупредил руководство банка о предстоящем обыске. Дело полковника приобрело общественный резонанс, так как в его квартире было обнаружено почти 9 млрд рублей в разной валюте, происхождение которых высокопоставленный сотрудник МВД объяснить не смог. Захарченко обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных статьей 285 УК РФ («Злоупотребление полномочиями»), 290 УК РФ («Получение взятки в особо крупном размере») и 294 УК РФ («Воспрепятствование производству предварительного расследования»). Свою вину в инкриминируемых преступлениях он не признает.

В рамках уголовного дела Нота-Банка на данный момент расследуются четыре эпизода: два по мошенничеству и еще два по растрате. По данным СМИ, «дыра» в банке после отзыва лицензии у кредитной организации в ноябре 2015 года составила 26 млрд рублей.

http://www.banki.ru/news/lenta/?id=9950721&r1=rss&r2...

Президент Владимир Путин провел встречу с врио губернатора Томской области Сергеем Жвачкиным, который рассказал главе государства о социально-экономической ситуации в регионе. В конце Путин передал Жвачкину папку с вопросами, которые направили жители области на «Прямую линию» с президентом. Стенограмма рабочей встречи с Жвачкиным опубликована на сайте Кремля.

Путин пояснил, что Жвачкин «сам и увидит, о чем идет речь». Президент добавил, что обратил внимание на жалобы на задержки по зарплате на Томском заводе измерительной аппаратуры. Другой темой жалоб стало ветхое жилье. Одна из жительниц написала президенту, что власти обещали переселить ее в новую квартиру в 2008 году, но этого так и не случилось.

«Я Вас прошу разобраться с этим конкретным случаем, разобраться и мне доложить. Хорошо?» — спросил Путин. Губернатор пообещал разобраться и доложить.

«А что касается выборов и работы в будущем — желаю вам успехов», — добавил Путин.

Перед тем как передать жалобы жителей, президент заключил, что «в целом регион развивается достаточно интенсивно».

Жвачкин был назначен врио главы региона в феврале. Он возглавляет Томскую область с 2012 года, в 1990–2000-х годах он работал гендиректором «Томскгаза», президентом «Востокгазпрома» и гендиректором «Кубаньгазпрома». Жвачкин как глава региона является президентом ФК «Томь».

http://www.rbc.ru/rbcfreenews/599ae2709a794783686c0173#xtor=...

Россия столкнулась с масштабной экологической катастрофой: в Краснодарском крае и Адыгее погибли реликтовые самшитовые леса. Вид, переживший ледниковый период, почти полностью уничтожен бабочкой огнёвкой — вредителем, занесенным в растениях, которые были закуплены в 2012 году в Италии для сочинской Олимпиады. Экологи утверждают: огнёвку можно было остановить несколько лет назад, но «ведомства перекладывали ответственность друг на друга». Сейчас речь идет уже лишь о попытке спасения вида — Минприроды собирается создать питомник для выращивания самшита, чтобы когда-нибудь попробовать снова высадить его в природе.

Самшит колхидский (Buxus colchica) — реликтовое растение, которое 1,8 млн лет назад сумело пережить последний ледниковый период. В дикой природе леса-самшитники сохранились лишь на Кавказе — в России, Абхазии, Грузии, также растение встречается на горных участках черноморского побережья Турции. Самшитники тысячелетиями выполняли важную функцию: теплые влажные леса участвовали в регулировании водного баланса, а корневая система скрепляла почву каменистых ущелий, предотвращая оползни. В конце XIX века самшитники вырубались ради ценной древесины, позже вид внесли в Красную книгу и он начал восстанавливаться.

При подготовке к сочинской Олимпиаде 2014 года значительная часть инфраструктуры была возведена на особо охраняемых территориях (ООПТ), напоминает директор «WWF России» Игорь Честин. В частности, только при строительстве дороги на Красную Поляну были вырублены более 23 га самшита колхидского. Ущерб природе пообещали компенсировать: в 2012 году в ходе акции «Зеленый марафон» на территории олимпийской деревни высадили саженцы другого вида — шарообразного самшита вечнозеленого. Организаторы с гордостью подчеркивали, что их специально привезли из итальянского питомника. «Высаживая тысячи деревьев, мы вместе создаем зеленое наследие Олимпиады уже сегодня,— говорил в интервью президент оргкомитета "Сочи 2014" Дмитрий Чернышенко.— И в очередной раз подтверждаем наше стремление провести в 2014 году Игры в гармонии с природой».

Всего лишь через пять лет самшитники Кавказа оказались на грани полного исчезновения.

«Победила чья-то жадность»

В сентябре 2012 года научный сотрудник Сочинского нацпарка Наталья Ширяева в «Питомнике временного содержания» осматривала закупленный для благоустройства олимпийской деревни самшит. На нескольких саженцах она обнаружила необычных гусениц — зеленых с темными полосками на спине. Доктор биологических наук сразу распознала самшитовую огневку Cydalima perspectalis, бабочку-вредителя из Азии. В 2006 году огневка попала в Германию из Китая и за несколько лет разлетелась по всей Европе. А ее гусеницы при этом уничтожали декоративный самшит, популярный в ландшафтном дизайне. Но на юге России, где сохранились естественные самшитники, ее никогда раньше не встречали.

Тут же был составлен акт об обнаружении опасного вредителя, в документе предписывалось сжечь посадочный материал, но, как выяснилось позже, дорогостоящие саженцы лишь обработали инсектицидом и высадили в природу. «Победила чья-то жадность»,— констатировал замглавы Сочинского нацпарка по научно-исследовательской работе Борис Туниев.

Спустя год жители южных городов начали замечать, что в парках, скверах и на дачных участках массово засыхает самшит. В Сочи, Геленджике, Новороссийске, Краснодаре, даже в Грозном вечнозеленые деревца пожелтели и сбросили листья. В реликтовых самшитниках ситуация была еще хуже — специалисты Рослесозащиты фиксировали «погрызы и дехромацию листьев, места окукливания, экзувии куколок, паутинные гнезда, а также самих личинок, куколок и имаго». Благодаря субтропическому климату Сydalima perspectalis стала давать потомство минимум четыре раза в год, а горно-долинные ветра помогали бабочкам быстро захватывать новые территории. Мягкую зиму гусеницы переждали под корой самшита, питаясь живыми тканями растения, а потом пустились в путь.

Природных врагов на Кавказе у них не нашлось: насекомые содержат ядовитые алкалоиды. «На родине ее распространение сдерживали миллионы лет эволюции — за это время в Азии появился целый спектр врагов, которые ее поедают,— объясняет директор регионального отделения WWF России "Российский Кавказ" Валерий Шмунк.— А для обитателей Кавказа эти гусеницы слишком токсичные. Должно было пройти время, прежде чем кто-то начал их есть. Но этого времени у самшита не оказалось».

Летом 2014 года вымерли деревья Хостинской тисо-самшитовой рощи, популярной у туристов. «Личинки насекомых в короткий срок распространились на 99% насаждений самшита, уничтожили листву; не менее 70% уникальных самшитников рощи можно считать погибшими»,— сообщалось на сайте Кавказского заповедника. Туристы на форумах жаловались, что деревья облеплены паутиной, из которой на людей валятся гусеницы, оставляя на коже ожоги. В августе рощу посетил глава Минприроды Сергей Донской — там он провел совещание по вопросу борьбы с вредителем.

«На том этапе огневку еще можно было остановить, тщательно обработав зараженные территории химией, пестицидами,— говорит Валерий Шмунк.— Но самшит растет преимущественно в ООПТ либо рядом с водой. И это оказалось ключевым фактором в его печальной судьбе». Закон запрещает проводить истребительные мероприятия в заповедниках и нацпарках. Точно так же нельзя распылять химию в водоохранной зоне — чтобы препараты не попали в водотоки. «Руководители ООПТ понимали, что другого выхода нет, надо применять химию. Но если на свой страх и риск опрыскаешь растения в нарушение закона, будешь потом объясняться с прокуратурой,— сказал “Ъ” Борис Туниев.— Началась бесконечная переписка с Минприроды, чтобы они внесли нужные поправки в закон. Или добились введения в регионе режима ЧС, чтобы можно было на время обойти законодательство. Но этого так и не было сделано».

«В данном случае природоохранное законодательство помешало сохранению природы,— говорит Валерий Шмунк.— Нужно было принимать экстраординарные меры, а ведомства просто перекладывали ответственность друг на друга». В начале 2015 года глава Минприроды Сергей Донской обратился в Генпрокуратуру — с просьбой установить причастных к попаданию самшитовой огневки в Россию. «Вредители появились при озеленении олимпийских объектов импортным посадочным материалом. Не исключаем, что это было сделано умышленно»,— заявлял министр. Реакция Генпрокуратуры на это обращение неизвестна.

Экологи и ученые считают, что заражение огневкой произошло из-за того, что Россельхознадзор не наладил должного контроля над ввозом растений. «Более того, они до сих пор не внесли самшитовую огневку в карантинный список, хотя мы еще в 2015 году обратились с запросом»,— говорит Валерий Шмунк.

«Нас подключили уже на том этапе, когда насекомые настолько распространились, что изменить ситуацию было невозможно»,— говорит “Ъ” помощник директора Всероссийского центра карантина растений Андрей Крутов. «По закону объекты вносятся в карантинный перечень, если средства, затраченные на борьбу с ними, превышают потенциальный ущерб,— объяснил он.— А в 2015 году огневка и так была уже повсюду». Господин Крутов напомнил, что закон о карантине растений был принят только в 2014 году, «он долго лежал без движения, сложно проходил через парламент и, честно говоря, запоздал».

«Принести гусеницам завтрак на блюде»

В 2015 году бабочки перелетели через Кавказский хребет — к самшитникам Адыгеи. Уничтожив 500-летний памятник природы «Массив самшита колхидского», огневка вышла на международный уровень — отправилась за пропитанием в Грузию и Абхазию.

Не дождавшись разрешения на использование химии, российские лесники попробовали остановить огневку биологическим оружием. В 2016 году в Цицинском лесничестве Адыгеи в качестве эксперимента был выпущен китайский эулофид — крохотная мушка, откладывающая яйца в куколки других насекомых. Развиваясь, личинки изнутри пожирают «хозяина». «В мире при борьбе с вредителями обязательно используются их биологические враги-энтомофаги,— рассказал “Ъ” руководитель эксперимента, заведующий лабораторией защиты леса ФБУ ВНИИЛМ Юрий Гниненко.— В лаборатории эулофид показал очень хороший результат, но в природе смертность огневки составила 50–60%. Все-таки здесь слишком высокая численность вредителя — если бы можно было использовать препараты, а уже потом выпустить мушек, то все получилось бы».

Сейчас, в 2017 году, на территории России спасать от огневки уже практически нечего. «В стране осталось только четыре сохранившихся участка самшита,— говорят в природоохранной организации "НАБУ-Кавказ".— Три находятся в Адыгее (4,5 га) и один в Краснодарском крае — узкая полоса около 1 га». Этим летом специалисты «НАБУ-Кавказа» вместе с волонтерами провели две экспедиции для поиска не известных ранее самшитников, но все найденные деревья также были объедены гусеницами.

«Все, что мы можем сделать, пока не разработаны эффективные и безопасные меры борьбы с вредителем,— это обеспечить сохранение генного материала самшита колхидского. Который затем будет высажен в местах его обычного произрастания,— сообщил “Ъ” замглавы Минприроды Краснодарского края Дмитрий Медянцев.— Площадка под резерват будет выбрана в одном из высокогорных районов края, где огневка не выживает».

Борис Туниев говорит, что перед высадкой необходимо подождать несколько лет — чтобы огневка доела весь самшит и умерла от голода: «Начинать посадки до этого — все равно что принести гусеницам завтрак на блюде». Но ситуация осложняется тем, что стратегия по борьбе с огневкой должна быть скоординирована с властями Грузии и Абхазии. «Например, сейчас в Абхазии регулярно проводят химобработку вдоль Рицинского шоссе, при которой часть бабочек все равно выживают,— говорит господин Туниев.— Если через несколько лет мы начнем высаживать самшит, то из абхазского тлеющего очага бабочки тут же прилетят к нам. Так что решение должно быть общим».

«Даже если удастся сохранить самшит в резерватах, это не исправит уже нанесенного урона природе,— говорит Юрий Гниненко.— Он растет очень, очень медленно. За 70 лет дерево вырастает до двух-трех метров. А в погибших самшитниках были деревья от десяти метров — то есть чтобы их восстановить, нужно ждать лет 500. Ни мы, ни наши дети уже никогда не увидим самшитовых лесов».

https://www.kommersant.ru/doc/3389734

РиаНовости: «Как Россия завербовала целую "пятую колонну" в стране НАТО за один день»

Глава парламентской фракции оппозиционной партии «Согласие» Янис Урбанович дал порталу Press.lv интервью, поводом для которого стало недавнее решение правительства Латвии по запрету русским школьникам сдавать экзамены на родном языке. При этом, если «Русский союз Латвии» пообещал ответить протестами и воссозданием Штаба русских школ, то «Согласие», опирающееся на поддержку русскоязычных избирателей, сохранило безмолвие.

Отвечая на вопрос, почему партия не предупредила общество о близящейся опасности и даже не отреагировала на принятое решение, Урбанович сказал: «Во-первых, не мы поддерживали это решение, его принимал Кабинет министров. И правильно поступает „Русский союз“, что поднимает сейчас бучу. Потому что помочь можно только тем, кто сам защищается. А если одно только „Согласие“ в парламенте будет отстаивать школы, все успокоятся, и мы, как всегда, останемся в одиночестве. Раз есть, кому бороться, остальные могут забыть о проблеме. Так всегда бывает. Поэтому наезд на школы будет продолжаться до тех пор, пока сами люди — родители, педагоги — не возмутятся этим. Причем они должны так возмутиться, чтоб ни у кого из политиков не осталось выбора — комментировать это или идти становиться рядом в пикет и искать решение проблемы. Я хочу, чтобы люди, которых задевает эта проблема, организовались и возглавили это движение. А я буду вместе с ними. Это неправильно — назначать бессменного „дежурного по стране“ вроде партии „Согласие“ и всегда у него спрашивать, что делать».

Урбанович заявил: «Я согласен делать дело, но вместе с кем-то. Потому что я в меньшинстве в парламенте. Я в стране в меньшинстве. Мне понятны мотивы Шадурскиса (министр образования Карлис Шадурскис — EADaily) — каждый пиарится по-своему. И он сейчас провоцирует нас на то, чтоб мы вознаградили его соответствующей оценкой, которую он мог бы предъявить своим сторонникам. Ясно же, что большинство латвийцев, проведи сейчас опрос, посчитают идею Шадурскиса правильной. Они скажут: „Ну сколько можно, уже тридцать лет прошло, а у них до сих пор проблемы с нашим любимым языком государственным“. И что вы им возразите? Что выпускники русских школ будут либо неконкурентоспособны и уедут, либо пополнят ряды криминала? Вам ответят: „Пусть уезжают, а криминал мы переловим“. Это государственная логика. Обижать русских — это нормально и выгодно — на этом все годы базировалась латвийская элита. И ни на чем другом».

Политик считает, что побороть сложившуюся тенденцию еще можно. «Да, только одним способом: если народ покажет, что ему это не нравится, тогда средний латыш подумает, что есть смысл остановиться, а то еще драться начнут. Лучше не связываться», — сказал депутат. Напомнив, однако, что в начале 2000-х на митинги в защиту русских школ выходили по 50 тысяч латвийцев, Урбанович отметил, что «по нынешним законам и 500 человек уже не соберутся…». Политик добавил: «Есть такой миф, что финны, например, продемонстрировали в свое время государственный ум и предоставили шведам право учиться на родном языке. А как было на самом деле — за это право, учиться на родном языке, шведские мальчишки дрались с финскими в разных местах от Хельсинки до провинций. По доброте никто никому никогда уступок не делает. К этому нужно подвигать власти. Тяжелее всего бороться за правду и за свои законные права. У людей это в головах не укладывается, им сами нарушения кажутся противоестественными, поэтому они часто предпочитают молча страдать, чем громко сопротивляться».

Однако, сам Янис Урбанович, по его словам, не готов возглавить борьбу за русские школы. «Ой, давайте не будем про это! Я и старого движения не хотел возглавлять. Я ведь чем занимаюсь — подбираю людей в команду, обучаю, тренирую. Готовлю своих более молодых коллег к политической жизни, к борьбе. Остановить то, о чем вы спрашиваете, не может никто в принципе. До тех пор, пока люди в массе своей не проснутся и не начнут бороться за свои права. Необходима активность гражданского общества. Возьмите негражданство. Избавиться от него можно только при одном условии: если неграждане не будут согласны со своим статусом. Но они с ним согласны! Они к нему приспособились. Это правда жизни: все ко всему привыкают. Нельзя раз в четыре года сходить на выборы и потом всего требовать от своих избранников. Я своему избирателю, если он спросит, сумею объяснить свою позицию. Сейчас разговор о другом — идет очередной наезд на русскость. Это очередной этап борьбы против русских Латвии. В принципе, все, так называемые, программы интеграции, сводились к одному — к ассимиляции. Как русский вы должны были умереть и реинкарнироваться в латыша», — подчеркнул глава фракции «Согласия».

Янис Урбанович отметил: «Я знаю, что мне мой избиратель позволяет, а что не позволяет. Я хорошо знаком с ним, а он — с нашей партией. Может, он и хотел бы большего, но он знает пределы наших возможностей. Поэтому я не страшусь конкурентов. Если появится активная русская партия, которая более рьяно, не будучи представленной в парламенте, на улице сможет показать свою смелость тем, которые сейчас красят Латвию в коричневый цвет, буду только рад этому. Скажу честно: меня не радует то, что радикальная политическая мысль не представлена. Не только в нашем Сейме — в Европарламенте, на улице, нигде в мире. Разве что иногда только на московских каналах увидишь знакомые лица, некогда живщие политической жизнью Латвии. О которой они там рассказывают, а здесь эти проблемы не заостряются. Я против такого метода, но я говорю, что такая востребованность существует. Я не буду с ними вместе, я таким не стану. Я за согласие, за диалог. Но — на том, русофобском фланге густо, а на русском пусто. Потерять избирателей я не боюсь. Чтобы у нас их отобрать, надо быть немного Урбановичем».

В то же время политик подтвердил, что «Согласие» не готово расторгнуть договор о сотрудничестве с «Единой Россией». «Знал бы Путин, как его тут все пужаются, и какие у него здесь, оказывается, есть надежные партнеры. Смех! Я действительно за максимально хорошие отношения с Россией, но это возможно в двух случаях. Если русских прекратят гнобить, и, если мы перестанем бежать впереди паровоза и соревноваться с другими в русофобских плясках. Мы все время жалуемся на свою тяжелую географическую судьбу, страдаем от этого и будем страдать. До тех пор, пока руководители Латвии не отодвинут в сторону свои личные интересы и не подумают, как эту географию использовать. И тогда сразу станет ясно, что надо налаживать отношения с Россией. Не вступать в Россию, не сдаваться, не нападать, а просто строить понятные отношения с желанием сотрудничать. Как только россияне почувствуют, что мы тут с русскими нашли формулу счастья, или хотя бы двигаемся к ней, то все у нас получится. Я не хочу, чтоб у нас тут брань перерастала в кулачные бои. В мире и так их достаточно. Поэтому на всяких встречах призываю всех: давайте сообща делать процесс по всему политическому спектру», — считает парламентарий.

Урбанович добавил: «Послушайте, разрывать договор с «Единой Россией» — во-первых, это ничего не даст нашей партии внутри страны. Как мы были «кремлевскими прислужниками» в глазах оппонентов, так ими и останемся. Да, существуют межпартийные контакты между политиками, иногда обмены делегациями, которые помогают латвийскому бизнесу, в том числе, и тому, что за нас не голосует. Латвии польза от договора есть, «Согласию» — нет. Но рвать мы его не будем. И тем более, сейчас, когда Россия одинока и все на нее ополчились, это было бы просто скотством, предательством. Нам надо дружить с нею, а не создавать очередной ров в латвийско-российских отношениях. Может, я наивный, но все-таки надеюсь, что латвийский латыш, напуганный рассказами о скором нападении врагов, очнется. Я об этом мечтаю. Потому, в основном, выезжаю общаться не со своими избирателями. Моим есть, кого слушать. Потому обращаюсь к политикам всех мастей: «Ребята, если вы реально хотите изменить Латвию к лучшему, это невозможно без межэтнической конкуренции, без гарантированной возможности смены власти, а значит, и чиновничества, невозможно бороться с коррупцией. Не меняется политический спектр, страной все время управляет одна партия «латышская Латвия»».

По мнению представителя «Согласия», правящим политикам наплевать на мнения и чужих избирателей, и своих — в нужный момент они напугают латышей «пятой колонной», и все проголосуют, «как надо». «Если наш латвийский латыш на это ведется, и поделом ему. Будут и его дети и внуки отсюда уезжать. А здесь сокращаться будет все — и бизнес, и инвестиции, и население… Что сделал великий хитрец Кучинскис (премьер-министр Марис Кучинскис — EADaily). Он, чтоб не трогать святая святых — закрома чиновничьи, бюджет разделил на два обсуждения. Как бы без растратной части он доходную прореформировал. Но там по нолям. Где-то снял, где-то поднял. Зато всем поднял бензин и на самом деле налоги поднял. Для чего он это сделал? Чтобы не отвечать на вопрос: а куда это все? А начинать надо было с другой стороны: население у нас упало на треть, может быть, нам и тратиться надо на треть, а то и на половину меньше?»

Урбанович пообещал: «Могу только сказать, что мы обновляемся. Будем антерактивнее и интереснее. Мы будем удивлять и своего избирателя, и чужого. Наш нам верен, но мы не будем просто так идти направо или налево, не посоветовавшись со своим избирателем. И мы это сделаем, когда выстроим план. Но мы хотим идти вширь, обязательно. Сейчас мы интенсивно готовимся. У нас будет очень тяжелый период, и к декабрю мы представим чудо-программу и план. Вот тогда пойдем бороться за контрольный пакет. Не за первое место — за власть».

Отметим, однако, что обещания от имени «Согласия» «взять власть» Урбанович неоднократно раздавал и в прошлом. Так, в 2012 году Урбанович дал обширное телеинтервью программе «Вопрос с пристрастием» на канале PRO100TV. «Мы готовимся к власти, мы не ждем, когда нас пригласят — мы ее возьмем. Лучше раньше, для них же лучше. Мы были готовы сформировать правительство год назад. Против нас объединились все. Значит что? Значит, нам надо искать новых партнеров, помочь им, работая вместе с ними, что мы и делаем — в той же Рижской думе», — отметил политик. Тем не менее, Урбанович не стал тогда уточнять, кто именно может стать новым союзником «Согласия». «Я не буду называть, но, думаю, в латышской части политического спектра происходят большие процессы — процессы, которые называются разочарование в кумирах. И что с ними будет даже в преддверии выборов в самоуправления (2013 года — EADaily), еще ни один из ваших политологов не знает. Большое разочарование. У умных людей есть понимание того, что путь, которым ведет „Единство“ (тогдашняя главная коалиционная партия — EADaily) под национальными лозунгами, он ведет в никуда», — сказал политик.

https://eadaily.com/ru/news/2017/08/19/urbanovich-soglasie-n...

Жители поселка Рочегда Архангельской области просят наградить своего врача Алексея Кордумова орденом «За заслуги перед Отечеством». Он — единственный оставшийся доктор на правом берегу Северной Двины. Его участок — 10 деревень, в которых живут более пяти тысяч человек. Кордумов работает и за терапевта, и за окулиста, и за хирурга, и за педиатра. Рочегдорцы надеются, что если им удастся выхлопотать награду для своего врача, то в их поселке не закроют больницу, которую уже пытались «оптимизировать». «Лента.ру» расспросила сельского доктора о том, как он лечит людей в поселке, где нет дорог, не всегда бывает телефонная связь, а главное оборудование в местной больнице — аппарат ЭКГ.

Кадр: фильм «Морфий»

Приехали, а человек умер

Мой участок — это 100 километров. Примерно 10 деревень. Пациентов — пять тысяч человек. Летом — больше из-за дачников. По нормам на одного врача должно приходиться 1200. Самый отдаленный поселок от нашей Рочегды — 85 километров. А ближайшие — в 15-40 километрах. Вроде бы немного, но надо учитывать, что дорог тут нет. Если из нашей «подведомственной» деревни вызывают скорую, езда по ухабам может занять 5-6 часов. У нас был вызов из Шошельцев. Уехали в 9 утра, а на место к пациенту прибыли в 17 часов. Иногда не успеваем вовремя. Один раз приехали, уже когда человек умер. Инфаркт.

Раньше мы с инсультом, инфарктом и многими другими патологиями принимали в своей больнице. Но сейчас у нас стационар закрыли, осталось только дневное отделение. Поэтому таких пациентов сначала доставляем в районную ЦРБ. А оттуда их транспортируют в город.

Считается, что при инсульте есть 4-5 часов с момента проявления первых симптомов, когда зону поражения мозга можно ограничить проведением специальной терапии. Но я уже говорил о дорогах. Поэтому понятие «терапевтического окна» — для нас почти чудо. Представьте — нам нужно добраться до деревни, которая в нескольких часах езды. Потом донести больного до автомобиля на волокушах. Это что-то наподобие простыни. Носилки с больным ставятся на пол «уазика»-скорой. В автомобилях для перевозки тяжелых больных есть амортизаторы, поглощающие тряску. У нас такое не предусмотрено. Кто в машине едет — чувствует каждую кочку и ухаб. А по правилам такие пациенты должны быть в покое. Зимой на улице обычно 38-40 градусов мороза. В машине не намного теплей. Носилки практически примерзают к полу.

К ребенку — полетят, к пенсионеру — нет

Рочегда образовалась в 1945 году. Тут начали добычу леса осужденные и бывшие немецкие военнопленные. Сейчас — живут их потомки, в поселке много немецких фамилий. А леспромхоз до сих пор единственное крупное предприятие, на котором пытается держаться экономика.

Поселок, хотя и находится практически в центре Архангельской области, отрезан от «большой земли». До города больше 300 километров. Нормальных дорог нет. В самом поселке бетонные плиты. А на подъездах — грунтовка. Когда слякоть — все раскисает. Проехать на обычной легковушке из окрестных деревень практически невозможно. Чтобы попасть из Рочегды в район и в город, нужно переправиться на другой берег Северной Двины. Летом действует паромная переправа. Зимой — ледовая дорога. А вот весной и осенью, когда лед нестабильный, отсюда не выберешься. Изоляция продолжается от двух до четырех недель.

Санавиация часто нам тоже не помощник. Там есть требования определенные к вызовам. К ребенку полетят. А если пенсионер с инсультом или пневмонией — могут и отказать.

Вертолет санавиации для транспортировки больных мы вызываем два-три раза в год. И по исключительно серьезным поводам. Но бывает, что даже обоснованный вызов сделать невозможно. В апреле у нас был ребенок. Аппендицит, и уже начался перитонит. Стояла распутица. Попытался переправить его в район на моторной лодке. Но шел ледоход, лодку бы просто замяло, и тогда все бы убились. Вызвал вертолет. А там сказали, что смогут прилететь только в светлое время суток. Потому что в Рочегде нет оборудованной вертолетной площадки с фонарями. Тогда все обошлось. Ребенка успели спасти.

По поводу спецплощадки мы обращались и к губернатору, и в Архангельскую думу. Там соглашаются, что надо что-то решать. Но пока тишина. А это очень тяжело, когда понимаешь, что человека необходимо отправить в большую больницу, но ничего не можешь сделать. Я всегда мучаюсь из-за этого, хотя и понимаю, что моей вины в этом нет.

Я был в Норвегии в 2012 году. Нам показывали, как работает их медицина в сельских условиях. Там несколько уровней: фельдшерские пункты в маленьких деревнях, больницы в поселках, крупные стационары в городах. Мы пытаемся выстроить нечто подобное. Но в Европе хорошая транспортная доступность, а у нас случись что — за час-два тебя никто не заберет. Там есть интернет, телемедицина. Сделали рентген, информация тут же поступает специалисту. Тот расшифровывает и отправляет заключение. А у нас, когда еще рентген-аппарат был жив в больнице, мы снимки возили в район. И потом две-три недели ждали результат. Но тогда хотя бы пациента не надо было туда гонять, как теперь.

Дров мало, их экономят

Население в наших деревнях — либо пенсионеры, либо дети до пяти лет. Родители уезжают на заработки в города, а малышей бабушкам-дедушкам оставляют. Чаще всего обращаются с жалобами на повышенное давление, инсульты, инфаркты. Но я не скажу, что у нас смертность высокая. Нет. В таких условиях моя главная задача — профилактика. Чтобы не забывали таблетки от того же давления пить. И ранняя диагностика. Этим летом я двоих, например, отправлял в город с опухолями ротовой полости. Их оперировали. Все у них сейчас нормально. В 2003-2005 годах было очень много отравлений алкоголем. Почти каждую неделю. Сейчас поменьше.

Больница находится в одном из лучших зданий в поселке, это бывшее общежитие леспромхоза. На первом этаже — мы. На втором — администрация Рочегды. С руководством поселка у нас отличные отношения. В больничном здании центральное отопление. Но водопровода нет. Три раза в неделю завозят воду машиной. Заливаем ее в большие бочки, а потом в рукомойники, уборщица полы моет.

Для городских, наверное, это звучит странно. Но мы на бытовые условия не жалуемся. У нас есть села, где фельдшерские пункты расположены в домах с печным отоплением. Дров мало, поэтому их экономят. Водоснабжения тоже нет. Поскольку до колодца идти далеко, зимой набирают в ведра снег и топят его. Эта техническая вода используется для мытья полов.

Хотя я единственный врач в Рочегде, но всего в больнице по штату у нас работают 23 человека. Это санитары, медсестры, фельдшеры. Действует дневной стационар. Однако его регулярно хотят «оптимизировать». Есть скорая помощь. По вызовам ездят две машины. Одной 16 лет, другой шесть. Из оборудования — два аппарата ЭКГ, тонометры. Рентгеновский аппарат и флюорограф вышли из строя.

Теоретически на дорогостоящие исследования — КТ, МРТ — есть квоты. Но практически достать их трудно. Обычно звонишь и спрашиваешь, можно ли записать человека. Там отвечают, что запись уже закончилась, попробуйте через месяц. А через месяц то же самое. Поэтому наши пациенты, если считают, что им необходимы эти исследования, идут в коммерческие центры.

По нацпрограмме «Здоровье» нам оснастили собственную лабораторию. Могли сами делать анализы крови, мочи. Но недавно наш лаборант ушла на пенсию, и на ее место никого не можем найти. Молодежь в Рочегду не спешит. Хотя я сам лично ездил в ближайшее медучилище, звал ребят. И у одной нашей сотрудницы дочь учится на фельдшера. Однако родители категорически не хотят, чтобы девушка сюда возвращалась. И это несмотря на программы «Сельский доктор» и «Фельдшер». По ним обещают медработникам подъемные 500 тысяч и даже миллион рублей.

Один за всех

Я работаю как врач общей практики. Это и терапевт, и хирург, окулист, педиатр. Зимой у нас в больнице на приеме было по 65-70 человек в день. Такую нагрузку выдержать просто нереально. Сейчас поменьше, по 25-30 человек. Но тоже тяжело. Страховая компания оплачивает в день 15-20 визитов. Считается, что больница должна рационально распределять свое время. Записывать посетителей на другой день, например. Но для сельской больницы это нереально. Человек ехал несколько часов из своей деревни. А мне предлагают сказать ему «приходите завтра»... Поэтому принимаю бесплатно. У нас не хватает фельдшеров, и в некоторых деревнях медобслуживания вообще нет. Да и те фельдшера, что работают, — все уже пенсионеры.

Зарплата в месяц у меня выходит 37-38 тысяч. Сумма складывается из ставки терапевта, полставки за работу в дневном стационаре и доплату за заведование больницей. Водители наши получают 18 тысяч рублей. Медсестры — 14-15 тысяч.

По сравнению с 2013 годом моя зарплата тысяч на 10 уменьшилась. Тогда были разные федеральные надбавки, которые сейчас исчезли. Например, доплачивали к ставке 25 процентов за работу на селе. Сейчас — только 10. Если кто-то заменяет на время отдыха заболевшего коллегу, ему выплачивают только половину ставки этого сотрудника.

Телемедицина в программе «Здоровье»

В качестве телемедицины у нас тут разве что программа «Здоровье» по Первому каналу. В поселке нет нормального интернета. Только по мобильной связи. То есть не для передачи большого объема информации. К тому же с мобильной связью бывают перебои даже у нас в поселке. А в отдаленных деревнях ее вообще считай что нет. Чтобы вызвать скорую по телефону, люди забираются на крышу или на дерево — ищут высокое место, чтобы телефон поймал сигнал.

А интернет нам, конечно, необходим даже по бюрократическим делам. По требованию страховой компании сведения о посещениях пациентов надо подавать в электронном виде. Иначе их не оплатят. Поэтому мы два раза в неделю ездим в районную больницу, чтобы воспользоваться их компьютером. Рецепты на бесплатные лекарства для льготных категорий тоже должны подаваться через интернет.

Власти называют разные суммы, которые требуются для прокладки оптико-волоконной линии. Раньше говорили о 2 миллионах рублей. Теперь уже о 25 миллионах. Конечно, для сельского бюджета это фантастика.

Некем заменить

Меня часто спрашивают — чего не уходишь. Два раза пытался. В 2007 году уехал работать в Архангельск. Но не смог там. Слишком много начальников. Кстати, моя семья, жена, сын и дочь так и не смогли обжиться в деревне. Остались в Архангельске. И я их понимаю.

А я в Рочегде с 2003 года, с момента окончания медуниверситета. Тут моя бабушка жила. Было все знакомо. Меня позвали поработать в больницу на время отпуска местного врача. Но потом этот доктор заболел и вовсе ушел.

А в 2013-м я вообще решил оставить медицину. Устроился в службу безопасности московского аэропорта Домодедово. Я, знаете ли, очень люблю авиацию. Там, кстати, конкурс был. Требовалось высшее образование и знание английского. Я свободно общаюсь. Но, видно, тут мое место. Три года там поработал и не выдержал, опять назад вернулся. Сейчас пытаюсь учить китайский. Это не от того, что времени много. Просто нужна какая-то разрядка для мозга, чтобы отвлечься от работы. Иначе — «сгоришь».

Говорят, что врач на селе — недоучка. На самом деле уровень знаний должен быть высоким. Нужно разбираться во всех ситуациях. Начиная от глаза-уха, кончая болями в животе, сердце. В городе можно с коллегой посоветоваться. Тут — нет. Широкий круг задач приходится решать. И не только по тактике лечения, но и как, куда отправить больного, если сами не можем оказать ему помощь.

Знаю, что сейчас много говорят о потере престижа врача, неуважении больных. У нас в Рочегде этого нет. Я чувствую поддержку народа. Масса проблем, но я живу на виду у всех. Люди видят, как я работаю. Во сколько прихожу на работу, когда ухожу. Сейчас вот с температурой сижу. Но не могу уйти. Потому что некем меня заменить.

https://lenta.ru/articles/2017/08/15/doc/

Ставки по микрокредитам в России предлагается ограничить 150 процентами. Пока обсуждается инициатива Минфина, переплаты по займам до зарплаты остаются астрономическими. Заемщики, желающие выбраться из нищеты, попадают в долговую яму, и не все могут выбраться из нее живыми и здоровыми.

Старуха-процентщица с косой

Спрос на микрозаймы в РФ неуклонно растет. В первом квартале 2017 года россияне заключили 5,7 миллиона договоров с микрофинансовыми организациями (МФО). Это на треть больше, чем за аналогичный период 2016-го. Средняя ставка по кредитам до зарплаты (срок — один месяц, сумма — до 30 тысяч рублей) достигает почти 600 процентов.

Такие условия не отпугивают клиентов. Большая часть из них — бедняки, для которых кредит остается единственной возможностью для поддержания уровня жизни. Кризис привел к тому, что население больше не в состоянии сокращать свое потребление, считают в РАНХиГС.

С этой точки зрения можно говорить, что россияне достигли дна: дальше урезать расходы невозможно. А увеличивать траты не получается — реальные зарплаты растут крайне медленно. Поэтому, делают вывод аналитики академии, жизнь в долг становится нормой для миллионов людей.

«Известная бабушка из Достоевского — она очень скромный человек по сравнению с нашими сегодняшними ростовщиками», — говорил президент Владимир Путин. Глава государства отметил, что клиент МФО тратит на обслуживание долга около 600 рублей в день, и поручил разобраться в ситуации.

Раскольников из Минфина

Последняя инициатива министерства финансов призвана обуздать аппетиты кредиторов.

Она касается предельного размера процентов по микрозаймам сроком до года, а также максимально возможных штрафов за просрочку. Если предложения Минфина одобрят (а сейчас они находятся в стадии обсуждения), то проценты и штрафы не смогут превышать 1,5 суммы долга.

Иными словами, максимальную ставку по займам в МФО ограничат уровнем в 150 процентов, и это условие кредитор обязан будет прописать на первой странице договора с клиентом.

Проценты в бесконечность

Но пока ставка в 150 процентов годовых кажется должникам недостижимым идеалом. Широко известна история жительницы города Омутнинска Кировской области. Она взяла кредит под 2379 процентов годовых. Сперва клиентка получила деньги по ставке в 292 процента на 20 дней. Затем, решив продлить удовольствие, подписала договор о пролонгации займа. В контракте появилось новое условие: ставка поднялась выше 2 тысяч процентов. Ее это не остановило. Потом омутнинка передумала и обратилась в прокуратуру. Ей повезло: надзорный орган встал на сторону должницы.

В кредитную яму можно попасть не только от безысходности, когда денег на жизнь совсем не остается. Иногда, как в описанном случае, виновата низкая финансовая грамотность, неумение планировать и рассчитывать свои силы. «С выходом новой модели телефона к нам поступает шквал заявок на оформление займа. Его стоимость иногда в три-четыре раза превышает средний доход заемщика. Иногда речь идет об оформлении нескольких займов на покупку нескольких смартфонов. В случае отказа они идут в другое МФО, где получают необходимую сумму и быстро выходят на просрочку. А для женщин характерны эмоциональные покупки — дорогая шуба, ювелирная продукция, косметика. Руководствуясь желанием, зачастую слабый пол не может точно оценить свою платежеспособность», — прокомментировали в Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств.

Иногда в ловушку могут угодить и те, кто считает себя слишком умным. Финансовый омбудсмен Павел Медведев, которому незадачливые должники шлют тысячи жалоб, привел пример из своей практики. «Люди действительно увязают в кредитах», — утверждает он, и 2379 процентов — не предел. Один горе-должник хотел взять денег на неделю, а меньше, чем на месяц, ему их не давали. Тем не менее он решил оформить микрозайм и погасить его досрочно.

«Он был образованный, но ему это образование вышло боком. Он рассчитал, во сколько ему обойдется заем исходя из недельного срока. А когда принес деньги для досрочного погашения, обнаружил, что ему придется платить по ставке более 6 тысяч процентов годовых», — продолжает Медведев. Индивидуальные условия договора гласили: процентная ставка с первого дня по второй день срока займа включительно — 6 750,68 процента годовых, с третьего по 30 день — 53,58 процента, с 31 дня до даты полного погашения — 839,5 процента.

Суд не поможет

Действительно, переплата по микрокредитам в некоторых случаях бывает огромной. Партнер юридический фирмы «СМБ Консалт» Максим Плетнев вспоминает случай с клиентом МФО, взявшим в долг 250 тысяч рублей. Мужчина заплатил кредиторам 265 тысяч рублей и успокоился. И тут выяснилось, что все это время он погашал только проценты, а долг вырос до 640 тысяч.

«В договоре было прописано, что третейский суд должен решать все споры между должником и кредитором. По контракту решение этого суда окончательное и обжалованию не подлежит. МФО благополучно взыскала деньги через третейский суд. Все наши доводы им не принимались. В итоге с мужчины взяли 640 тысяч рублей помимо уже выплаченных 265 тысяч», — говорит юрист.

Порок нищеты

По словам финансового омбудсмена, главная проблема заключается не в том, что МФО задирают ставки и предлагают кабальные условия кредитования. Люди идут к ростовщикам потому, что больше идти некуда. Социальное государство в России существует лишь номинально, оно не помогает выбраться из нищеты.

«Читаю жалобы: "Наступила зима, муж заболел, потерял работу, пенсия восемь тысяч рублей, а уголь стоит столько-то". Что делать? Умирать или брать кредит? Кредит банк не дает, потому что человек больной, восемь тысяч пенсия. Куда идти, чтобы уголь купить? Идти в микрофинансовые организации», — рассуждает он.

Другой пример. Жительница Санкт-Петербурга взяла в кредит стиральную машину. Болезнь не позволяла стирать вручную. Чтобы расплатиться по долгу, пришлось оформлять новый заем, а затем еще и еще. Сейчас она обслуживает больше 40 кредитов и не знает, что делать дальше.

Заем с летальным исходом

В таких случаях прибегают к процедуре банкротства. Для физлиц в России она доступна с осени 2015 года. Банкротство позволяет списать долги и начать жизнь с чистого листа. Но и тут есть проблема. Для того чтобы через нее пройти, нужны деньги — по разным оценкам, около 100 тысяч рублей. Это замкнутый круг: откуда взять средства на банкротство, если ты банкрот? Такой путь не подходит нищим. Более состоятельные граждане имеют возможность оплатить услуги финансового управляющего (его обязательно нужно нанять) и потратиться на публикацию в прессе о своем банкротстве (тоже обязательно).

«До вступления в силу закона, давшего возможность физлицам банкротиться, ко мне обратилась женщина 58 лет. У нее был свой небольшой бизнес — косметологические услуги. Для развития бизнеса она брала займы в МФО, в общей сложности — 300 тысяч рублей», — рассказывает Плетнев.

За год сумма долга с процентами превысила 900 тысяч рублей. Микрокредиторы даже не стали обращаться в суд — сразу передали дело коллекторам. Они пустили в ход стандартный арсенал для борьбы с должниками. Звонили женщине днем и ночью. По ночам звонили в дверь квартиры и убегали. Звонили детям в школу, мужу на работу, писали слова на стенах в подъезде. «После шести месяцев таких атак ее сердце не выдержало: два инфаркта, последний — с летальным исходом», — заключает юрист.

https://lenta.ru/articles/2017/08/18/microhell/