Gavno

— Я не любил её.

— Говорите громче, Юрий, ничего не слышно.

— Я НЕ ЛЮБИЛ ЕЁ!

Мощный поток белого света заставил меня отвернуться. Наручники сжимали руки. Передо мной сидели четыре человека, тихо обсуждая, что им делать дальше. Они хотели добиться от меня признания в содеянном, но наши взгляды на произошедшее сильно отличались.

***

Двадцать лет своей жизни я проработал энергетиком на атомной станции. Параллельно подрабатывал в государственном научно-техническом центре ядерной безопасности. Еще по молодости женился на сокурснице Жене, но спустя всего три года мы расстались. Всё потому, что в свои 25 я был самым настоящим стариком. Меня интересовало все, что касается работы и специальности. Из дома я выходил только по будням. На выходных засиживался за технической литературой и мечтал, что когда-нибудь стану известным на весь мир изобретателем. Женя в то же время мечтала о заботливом муже, пятничных встречах с друзьями в уютной квартире, поездках в курортные города и развлечениях. Я очень сильно её любил, но так и не смог отказаться от своей мечты стать известным учёным. Через несколько лет после развода она снова вступила в брак с физиком-ядерщиком из нашего потока и, судя по всему, нашла то, что так долго и безуспешно пыталась вытянуть из меня.

***

— Юрий, вы утверждаете, что в момент разрушения лопатки турбины система защиты не среагировала?

— Именно.

— Результаты расследования показали, что вследствие перелома одной из лопаток в турбине начались сильнейшие неконтролируемые вибрации, а также возгорелось масло, охлаждающее турбогенератор. Огонь распространился на электрокабели и сети, вследствие чего аварийные системы функционировали частично. Вам это известно.

— Ну конечно.

— Вы полностью исключаете человеческий фактор как причину произошедшей аварии?

— Я говорил это уже тысячу раз. Исключаю.

— И тысячу раз нам приходилось спрашивать это снова и снова. И всё-таки я надеюсь на ваше признание. Вы и сами знаете о возможном смягчении наказания, если признаться в содеянном. Нам осталось работать с вами меньше суток. Ваша вина уже доказана. Но у вас есть шанс избежать высшей меры наказания. Говорите. Начнем сначала. В ночь на 18 марта вы находились в здании центрального щита управления, на дежурстве?

— Да.

— В 03:24 турбина вышла из строя. На мониторах, где ведется контроль безопасности и стабильности работы, был сигнал о повреждении турбины и изменении показателей мощности. Скажите, наконец, что это было именно так!

— Нет. Мониторы показывали обычный режим работы, без изменений. В комнате снова наступила тишина. Следователь сел передо мной и закурил. Я молча смотрел в другую сторону и не понимал, почему они так стараются добиться от меня признания. Больше всего я жалел о том, что аварию удалось ликвидировать. Я ведь обещал…

***

Около восьми месяцев назад я встретил Женю. После нашего развода у меня не было отношений. Я был одержим идеей о научном прорыве и вселенском открытии. Во снах я видел школьные кабинеты физики, стены которых украшают мои портреты, и свой институт, в котором кафедра атомных станций, которую я окончил, именуется в честь Юрия Матросова. К сожалению, чем дальше я двигался вперед, тем больше понимал, что у меня нет никаких идей, и все, что возможно было бы доказать, уже доказано. И вот я встретил свою бывшую жену, которая сбежала от моих сумасшедших фантазий. Она по-прежнему была очень стройная и маленькая. Правда вместо привычной длинной косы стрижка была очень короткой, как у мальчишки. Её голос стал более уверенным, громким, звонким. Я увидел, как она повзрослела. Она рассказала, что вернулась в наш маленький городок около года назад в связи с переводом ее мужа на местную атомную электростанцию. Ей пришлось отказаться от всех привилегий большого города, комфортной и насыщенной жизни. В пятницу я пообещал зайти в гости. После встречи у меня остался очень неприятный осадок. Во-первых, я абсолютно забыл, как общаться с женщинами. Во-вторых, мне было до ужаса обидно, что я остался совсем один. Первый раз в жизни я пожалел о том, что мы расстались. И я понял, что сделаю всё возможное, лишь бы ей понравиться. Мы виделись еще несколько раз. Я познакомился с её мужем Витей. Замечал его на работе и не подозревал, что это и есть возлюбленный Жени. Хотя обычно меня мало интересовала личная жизнь сотрудников, этот факт мне не давал покоя. Я винил всех в своем одиночестве: родителей за то, что они слишком мало участвовали в моей жизни; друзей за то, что со временем предали меня, оставив один на один с моими фантазиями; Женю, которая обещала любить меня вечно, но её вечность продлилась три года.

***

— Психологи утверждают, что мотивом вашего поступка могла быть элементарная месть, — продолжил следователь, потушив окурок об стол.

— Именно в вашу смену работал некий Виктор Исаев, и, как нам стало известно, в ходе расследования, вас связывает один челове – Евгения Исаева – ваша бывшая жена. Вы увидели сигналы тревоги на мониторах, судя по отпечаткам пальцев, схватились за телефон, но, подумав несколько секунд, положили трубку. Вероятно, вы вспомнили, что на смене с вами, в турбинном цеху, работал Виктор. Вы предположили, что, если подождать еще немного, и автоматическая релейная защита не сработает вследствие возгорания, то катастрофы не избежать. К счастью, вы забыли о главном: ваш кабинет не единственный, в котором ведется контроль за поддержанием нормального режима работы станции. Но всё же вы надеялись, что люди поймут об угрозе слишком поздно, и взрыва тогда не избежать. Так ведь? Единственное, что психологи не могут объяснить, почему вы сами оставались на месте происшествия. Версия очень даже ничего, согласны? Коллеги положительно кивнули головой.

— Вы любили её?

Я молчал.

— Вот затем нам и помогают психологи, потому что вас, психов, не поймешь. Иногда они подкидывают очень даже интересные версии. Что скажете, Юрий? К такому разоблачению Вы не были готовы? Сдавайтесь, не тяните уже, мы очень устали играться с вами.

— Это был эксперимент, – сказал я.

— О чем вы? — спросил следователь, сев поудобнее передо мной.

— Эксперимент. Я давно хотел сделать открытие. Я нашел слабое место в системе безопасности. Станция всегда работала бесперебойно, лишь посезонно меняя рабочие очереди. И вдруг, неожиданно для всех, для меня особенно, случилась аварийная ситуация. Я мог немедленно обзвонить все цеха, вызвать пожарных, предупредить службы, и этим самым украсть у себя славу. Я прекрасно знал, что нужно делать дальше. Но ведь герои спасают

невинных жертв из очень опасных ситуаций, а у нас всего-ничего — небольшое возгорание. Я затянул время, чтобы предотвратить катастрофу за считанные минуты до её начала.

— Вы серьезно? Ребят, записали всё, ничего не упустили? — ответил следователь, оживленно хватаясь за свои папки с делами. Меня признали сумасшедшим. Спустя несколько недель после моего заточения в психиатрическую больницу, со мной связалась Женя. Нам разрешили короткое свидание в специальной комнате.

— Знаешь, — начала Женя, — я была уверена, что ты не сможешь этого сделать. Посмотри на себя, а? У тебя наконец-то появился шанс заслужить уважение любимой женщины, а ты что? Ай…— она махнула рукой. — Ты ведь должен был убить его. В переулке, в реке, в лифте, как угодно. А тут такой шанс...Ты попытался, мне сказали, но быстро изменил решение и запорол дело. А мог бы убить и его, и себя, и всех этих долбаных ядерщиков! Так легко! Кстати, версия про эксперимент неплохая. В нее охотнее поверили, чем в твои чувства и поступки во имя любви. Чертовы светила науки…всю жизнь мне покоя не даёте. Что молчишь? Кормят хоть тут нормально? Не дождавшись моего ответа, она ушла. Утром, в своем кабинете пожилая медсестра смотрела новости. Из-за проблем со слухом она включала телевизор практически на максимальный звук. Телеведущая сообщила, что ночью в центральном парке был найдет труп мужчины. При нем был документ – пропуск на атомную станцию. Звали его Виктор Исаев. Дальше я не слушал. Спустя полгода Женя написала мне письмо. Там было приглашение на свадьбу и фото влюблённых. Ее будущего мужа на фото я сразу узнал. Им был Ваня Новиков, мой коллега по работе на станции.