В городе женщина приветствует проходящего мужчину : Здравствуйте , Иван Иванович ! Он ей : Не узнаю. Она поворачивается к нему спиной и наклоняется : А так ? Он : Ой , здравствуйте , Марья Семёновна !
Да уж, дача тот ещё ад. Как хорошо, что я от неё отделался. Семь утра, суббота, сонный, ползёшь до остановки, с пересадками на двух автобусах на электричку, час стоя трясёшься в пути, ибо все места заняты пенсионерами, потом ещё час пешкодрапом ползёшь до дачи. На даче жара, грязная, покрытая грибком одежда, херачишь лопатой, разогнуться не можешь, идёшь полоть, скучная, унылая, однообразная рутина, вокруг сраная мошкара, шмели, оводы... Жрёшь горячую картошку на палящем солнце в обед, в ужасе смахивая с себя здоровенных пауков, вылезших из-под скамейки, херачишь ещё до пяти вечера, плетёшься, передавливая сосуды на пальцах, с тяжеленными вёдрами ягоды, помидоров, огурцов, которых ты уже ненавидишь всей душой, уворачиваешься от змей и молишься, чтобы в в высокой траве от дачи до дороги к тебе не прицепились клещи... Потный, вонючий, сгоревший, с выжженными волосами, с адской головной болью едешь обратно на электричке, опять два автобуса и наконец-то дом. Я понимаю, дача была неплохим подспорьем для нашей семьи в трудные времена, но сука какую же ненависть во мне воспитали к этим чёртовым дачам! Как мне любят повторять "Подрастёшь - поймёшь, с возрастом к земле потянет!" Глубоко в этом сомневаюсь, потому что такая серьёзная детско-юнешеская травма так легко вряд ли пройдёт. Уже лет семь на дачу не езжу, а ненависть всё такая же сильная.
Вот еще
Да уж, дача тот ещё ад. Как хорошо, что я от неё отделался. Семь утра, суббота, сонный, ползёшь до остановки, с пересадками на двух автобусах на электричку, час стоя трясёшься в пути, ибо все места заняты пенсионерами, потом ещё час пешкодрапом ползёшь до дачи. На даче жара, грязная, покрытая грибком одежда, херачишь лопатой, разогнуться не можешь, идёшь полоть, скучная, унылая, однообразная рутина, вокруг сраная мошкара, шмели, оводы... Жрёшь горячую картошку на палящем солнце в обед, в ужасе смахивая с себя здоровенных пауков, вылезших из-под скамейки, херачишь ещё до пяти вечера, плетёшься, передавливая сосуды на пальцах, с тяжеленными вёдрами ягоды, помидоров, огурцов, которых ты уже ненавидишь всей душой, уворачиваешься от змей и молишься, чтобы в в высокой траве от дачи до дороги к тебе не прицепились клещи... Потный, вонючий, сгоревший, с выжженными волосами, с адской головной болью едешь обратно на электричке, опять два автобуса и наконец-то дом. Я понимаю, дача была неплохим подспорьем для нашей семьи в трудные времена, но сука какую же ненависть во мне воспитали к этим чёртовым дачам! Как мне любят повторять "Подрастёшь - поймёшь, с возрастом к земле потянет!" Глубоко в этом сомневаюсь, потому что такая серьёзная детско-юнешеская травма так легко вряд ли пройдёт. Уже лет семь на дачу не езжу, а ненависть всё такая же сильная.